- Не стоит воображать, что все жители казачьего государства были похожими на описанных мной персонажей. Раз они с ними боролись, значит, были уже другими. И не нам, живущим не в самом иде^ьном обществе, судить их.
Глава 21.
Людоед Мацапура — «Чикатило» XVIII столетия
До недавнего времени об этом человеке можно было узнать только из краткого примечания к «Энеиде» Котляревского, В конце любого ее издания, после основного текста, прочтешь: «Це прізвисько пішло від злочинця і ката Павла Мацапури, що, як свідчить указ Ніжинської полкової канцелярії 1740 p., відзначався страшними злочинами, серед яких — «ядениє человеческого мяса и прочие богопротивные злодеяния». и это все.
Кого ел Мацапура, какие конкретно злодеяния совершил, мне не удалось узнать ни в школе от преподавателей украинской литературы, ни в университете — от их куда более ученых коллег, один из которых любил нам рассказывать на лекциях, что он — кум Черновола, а Махно — непобедимый полководец.
Между тем, если Махно — полководец все-таки весьма «победимый» — битый неоднократно и белыми, и красными, то Павло Шульженко по прозвищу Мацапура оставил далеко позади себя и британского Джека Потрошителя, и американскую парочку Бони и Клайда, Он опередил их как по времени, так и по размаху преступлений. Особенно, если учесть, какими примитивными орудиями ему пришлось действовать. Тут уж приоритет на нашей стороне! Просто удивительно, что мы его не помним. Ведь это гений злодейства в чистом, так сказать, виде. Ничего человеческого — только демоническое, и выдуманный Парфюмер Зюскинда, и реальный Чикатило по сравнению с Мацапурой просто отдыхают.
В поле зрения правосудия Мацапура попал в 1738 году. Российской империей правила императрица Анна Иоанновна. Украиной — Малороссийская коллегия, учрежденная после смерти гетмана Даниила Апостола. Административно Малороссия была поделена на десять казачьих полков, являвшихся одновременно и военными, и административными единицами. Как повелось со времен Богдана Хмельницкого, так и продолжалось. И в каждом полку был судья, рассматривавший и уголовные, и гражданские дела.
А дел хватало! Украинцы XVIII века обожали судиться. За межу, за потравленное поле, за супружескую измену, за сказанное в сердцах бранное слово... Кроме того, уже третий год шла война с турками. Русские и украинские войска воевали на широком степном просторе от Дона до Молдавии. Фельдмаршал Миних то и дело «открывал» и «закрывал» фронты, ходил походами в Крым, осаждал крепости, а в это время в его тылу болтались шайки лихого народа, обрадованные, что властям до них временно нет дела.
Одна из таких банд орудовала между Прилуками и Золотоношей. (Прилуки сегодня — в Черниговской области, а Золотоноша — в Черкасской.) То и дело у хозяев пропадал скот, бесследно исчезали пастухи, словно растворялись на дорогах купеческие обозы, и, главное, женщины. Выходила какая-нибудь молодица поутру из беленькой хатки, чтобы отправиться в гости в соседнее село, но ни там, куда она шла, ни откуда вышла, ее уже больше никто никогда не видел — словно завелась на Левобережье нечистая сила.
А примерно в это же время на хуторе Кантакзинском в Золотоношской сотне Переяславского полка проживал «без найма» (то есть просто так, у знакомых) некий Павло Мацапура. Он разъезжал с товарищами из местных по округе и воровал коней. Коней сбывали на ярмарках. А разную мелочь, попадавшуюся во время налета, покупала шинкарка Дудниха, сидевшая в корчме на речке Золотоноша — прямо на «гребле» (плотине). Золотоноша в те времена была куда полноводнее, чем ныне, из-за водяных мельниц с запрудами.
Все бы хорошо, да только однажды Мацапура весьма опрометчиво украл четверку лошадей у бунчукового товарища Андрея Горленко — не последнего в Гетманщине человека. Случилось это на хуторе Стасовщина под Прилуками, Слуги Горленко поймали конокрада, и он почти год просидел в тюрьме, пока лошади не отыскались.
Выйдя на волю, Павло почти сразу же снова попался на краже. Зимой 1739-го он уже сидел в полковой тюрьме в Прилуках. Согласился даже быть палачом, так как никто не хотел занимать эту позорную должность, И снова сбежал, как только начался Великий пост. В общем, никто ничего хорошего, кроме скупщиц награбленного, сказать о нем не мог, а те, по совершенно понятным причинам, молчали. Правда, была у Мацапуры еще и жена. Но ее он бросил вскоре после женитьбы, подавшись из родных мест «на хутора».
Почти год гулял Павло по Украине, пока снова не попался на хуторе Шелеховщина. А неподалеку есаул Пи-рятинской сотни Божко, вызванный по жалобе жителей села Смотрики, выловил ещё троих из его банды — селяне жаловались, что в степях блуждают какие-то «непотребные людаж Мацапуру с подельщиками доставили в Лубенскую полковую канцелярию, и там под пыткой он заговорил. От рассказанного им дыбом встали оселедцы и у таких видавших виды людей, какими были лубенские старшины.
Мы плохо знаем биографии даже самых примечательных людей Украины той эпохи — лучших из лучших малороссиян. От полковников в основном уцелели только подписи под документами да упоминания, в каких сражениях они участвовали. От писателей — причем, таких известных, как Самойло Величко, — только имена и произведения. А от некоторых, как от автора «Аетописи Самовидца», лишь произведение и осталось, подписанное условным именем. Стерлись подробности жизни профессоров Киевской Академии, художников, расписывавших церкви, и простых казаков, сражавшихся в многочисленных войнах. А маньяк Мацапура оставил в суде подробнейший отчет о своих трудах и днях.
Сбежав из тюрьмы, он отправился на хутор Романихи, уже хорошо известный ему по прошлой «деятельности», и там дождался прибытия еще шести злодеев. Посовещавшись, друзья отправились на Нежинский шлях и там, у криницы Побеванка, напали на десятерых купцов, ехавших с грузом водки. Те как раз остановились напоить лошадей. Семерых убили, остальные убежали. Трупы зарыли в снег, а деньги, лошадей и водку поделили и залегли на хуторах до Пасхи, которая в 1740 году выпала на 6 апреля. Только время от времени развлекались мелкими налетами, чтобы не сдохнуть со скуки.
По словам Мацапуры, выясняя у жертв, где спрятаны деньги, бандиты пытали их, поджаривая ноги зажженной щепкой — люди, помнящие бандитские 90-е, когда жертвам ставили утюги на живот, согласятся, что у рэкетиров XVIII и XX веков весьма схожие технические методы.
Вскоре к банде Мацапуры присоединились еще и четыре запорожца — Иван Таран, Михайло Макаренко, Денис Гриценко, Мартин Ревицкий и приставший к ним образованный родич последнего Василий, умеющий читать и писать. (То, что суд отметил такую деталь, показывает, что слухи о поголовной грамотности на Старой Украине явно преувеличены.) Ватага прибыла на пяти возах, чтобы, как написано в материалах следствия, «идти грабить людей». Почему на возах? А как же вывозить награбленное? В руках много не унесешь!
Грабить решили возле села Мокиевка. А наблюдательным пунктом выбрали высокую могилу Телепень, торчащую в поле то ли со скифских, то ли с половецких времен. Первыми жертвами банды стали пять купцов, заночевавших под селом. Троих из них забили палками, двое — откупились. Люди это были не слишком богатые — в качестве приза мацапуровцам достались пять возов и пять бочек водки. Такое количество алкоголя окончательно превратило разбойников в неуправляемых скотов — «отморозков» на современном жаргоне. И пошел беспредел!
В степи попался какой-то хлопец, пасший коров. Он узнал Мацапуру, и его убили. Возле села Гуровка (нынешний поселок городского типа Згуровка в Киевской области) встретили двух погонщиков и тоже порешили, чтобы не донесли. А однажды, как гласит дело Мацапуры «поутру встретилась им какая-то женщина, с которой они, остановив, сначала чинили богомерзкий блудный грех. А затем ее кийками до смерти убили. Первым начал бить Мацапура. Сняли с нее свитку и там же, между пашнями, закопали в яму. И на другой день, увидев другую женщину, которая шла из Гуровки, перехватили ее и к возам привели. И с этой сначала чинили богомерзкий грех, а после забили насмерть кийками... Уже поздно поехали к Быковщине, под село Рудку. А на другой день, увидев двух женщин, которые шли из этого села в поле, поймали их на дороге и привели к возам, где и держали до вечера. _И с ними все чинили блуд, а вечером до смерти кийками забили. Ночью, сняв свитки, там же в землю закопали»...