Единственный ребенок в семье богатого еврейского торговца алкоголем Чарльз Габриэль Зелигман стал видным членом Британского евгенического общества, он одним из первых обратился к изучению национальной и расовой патологии с помощью методов психоанализа. Острый и пытливый ум антрополога сформулировал такое понятие как «статус расы» («the status of race), являвшийся переходом от физической антропологии к психологии и культуре. По его теории дикие общества — это общества агрессивных экстравертов, но ни одно общество экстравертов не сможет выжить без внедрения в него спасительного процента интровертов, способных быть лидерами и не повиноваться при этом силе обстоятельств. Тонкие материи нужно чувствовать, а для этого необходим сложный и утонченный механизм восприятия, которым экстраверты обделены от природы. «История Южной Африки и Сахары наглядно показывает нам, что негры и бушмены всеми своими культурными достижениями обязаны примеси хамитской крови. В жизни Черного континента хамиты всегда являли собой мощное цивилизационное начало», — указывал Чарльз Габриэль Зелигман [1].

Но именно Эмма Гольдман станет духовной наставницей основательницы «Института планирования семьи» Маргарет Зангер, стажировку у которой проходил ведущий психиатр Института кайзера Вильгельма Эрнст Рудин, архитектор гитлеровской программы медицинской евгеники и президент Мировой федерации евгеники. В 1916 году раввин Макс Рейхлер опубликовал статью «Еврейская евгеника», увязывающую понятия евгеника и иудаизм, другой раввин, Луис Манн входил в совет директоров Американского евгенического общества. Благодаря Нобелевскому лауреату по медицине 1946 года, еврею Герману Малеру, занимавшему пост ведущего генетика Московского университета, евгеника могла стать официальной политической доктриной СССР. Но И.В. Сталин в 1937 году отверг предложение Малера, после чего последний благополучно отъехал в Шотландию. В Германии именно социалистическая газета Vorwarts печатала лояльные по содержанию статьи, посвященные евгенике. Евгеника считалась популярной наукой, в будущее которой свято верили бургомистр Мюнхена Макс Левин и видный член Германской социалистической партии Юлиус Мозес. Список выдающихся немецкоеврейских евгеников включает генетиков Рихарда Голдсмита, Генриха Полля и Курта Штерна, статистика Вильгельма Вайнберга (соавтора закона Харди — Вайнберга), математика Феликса Бернштейна, физиков Альфреда Блашко, Бенно Чайеса, Магнуса Гиршфильда, Георга Ловенштейна, Макса Маркузе, Макса Гирша и Альберта Молля.

Подобное внимание к евгенике среди еврейских ученых того времени неслучайно. Евреи Восточной Европы, которые на тот момент столетиями вступали в преимущественно родственные браки, относительно часто оказываются носителями десятка рецессивных генетических заболеваний. Самое известное — аутосоматическое расстройство, связанное с разрушением жировых отложений в мозгу и описанное в 1881 году британским офтальмологом Уорреном Тэем, получило название болезни Тэя-Сакса. Если оба родителя являются носителями этого гена, ребенок в двадцати пяти случаях из ста страдает этой смертельной болезнью. Вот что пишет декан факультета генетики Еврейского университета в Иерусалиме Гидеон Бах: «Сейчас мы знаем, что если не все, то большинство болезней человека имеют генетические предпосылки, и овладеваем методами изучения, лечения и, в конечном счете, предотвращения этих болезней… Израиль, с его многочисленными этническими группами, внутри которых дети нередко рождаются от кровных родственников, оказался богатой лабораторией для исследователей генетики» [36].

Современный историк Ракефет Залашик в своей книге «Ad Nefesh: беженцы, репатрианты, новички и израильский психиатрический истеблишмент» с удивлением описывает, что в Палестине 30-х «большинство местных психиатров ратовало за евгенику. Они считали, что для воплощения сионистских идеалов в Израиле необходима здоровая нация. Следовало препятствовать деторождению среди людей, которые и так являются обузой общества. В ту же категорию попадали гомосексуалисты и фригидные женщины». «Тогдашние врачи» — продолжает она: и евреи, и неевреи — полагали, что евреи более подвержены психическим заболеваниям, чем люди других национальностей. Спор шел лишь о том, в чем причина — в расовых особенностях или условиях жизни… В результате еврейское меньшинство, особенно в Германии, стало считаться не социальной, а медицинской проблемой». В Палестине психиатры приспособили свои теории к новым условиям: так они уверяли, что подверженность психическим заболеваниям свидетельствует о превосходстве колонистов над евреями общины, существовавшей до провозглашения государства Израиль. По утверждению профессора Иерусалимского университета Артема Кирпиченок: «Адептом евгеники был сам начальник департамента здравоохранения, профессор Шифра Шварц, прославившийся зоологической ненавистью к эмигрантам с Востока».

«В евгенических поликлиниках врачи стремились вылечить не столько пациента, сколько еврейский народ. Например, если рождался ребенок с отклонениями, родителей уговаривали больше не заводить детей», — замечает в этой связи Залашик. Психиатры одобряли и стерилизацию психически больных. Также они предлагали так называемую «гигиену психики», за которую ратовала Международная лига ментальной гигиены, которая боролась с нищетой, преступностью и высокой заболеваемостью путем жестких превентивных мер. В 1930-е годы в Тель-Авиве и Яффе были созданы консультативные пункты для вступающих в брак и супружеских пар, которые могли оказаться носителями нездоровых генов. Нежелательные беременности предписывалось прерывать. «Не рожайте, если вы не уверены, что ваши дети будут здоровы душой и телом!» — призывал уроженец Вены, доктор Йозеф Мейр, 30 лет возглавлявший организацию здравоохранения Clalit и больничную кассу профсоюзов. Его восхваляющие евгенику статьи не сходили с первых полос главной газеты сионистов-социалистов «Давар». Впоследствии исследователи обнаружили ряд неприятных параллелей между идеями д-р Меира и практикой д-ра Менгеле [37][39]. Итак:

Далее автор, отнюдь не ревизионист, а, по его признанию, человек имеющий отношение к учреждению Дня холокоста, приходит к выводу, что «евгеника не была движущей силой национал-социализма», а закон о принудительной стерилизации страдающих наследственными заболеваниями был принят до 1932 года и, соответственно до прихода Гитлера к власти. Впоследствии стерилизация рассматривалась как альтернатива социальному обеспечению со стороны «эффективных собственников», с чем открыто боролась, к примеру, Католическая церковь. Подписанный Гитлером секретный указ 1939 года о национальной программе эвтаназии имел также абсолютно прагматичную цель: освободить до 800 000 больничных коек для ожидаемых с театра военных действий раненых [36]. Адольф — «эффективный менеджер», представляющий финансовые круги, вложившие в Германию деньги отнюдь не ради того, чтобы государство тратило их на социальное обеспечение.

Применение евгенических методов продолжалось при переезде на Святую Землю. В 1944 году психиатр Курт Левинштайн в своем докладе на научной конференции в Тель-Авиве рекомендовал предотвращать деторождение у лиц с рядом психических и неврологических заболеваний: алкоголиков, эпилептиков, страдающих маниакально-депрессивным психозом [37]. В 1985 году раввин Иосиф Экштейн, опираясь на Библию и Талмуд, основал международную генетическую программу тестирования под названием «Дор иешорим» («Поколения праведных»), цель которой — уберечь будущих детей от врожденных заболеваний [36] — и все это без какой-либо истерики.