- Vorwärts! Vorwärts! [9] - закричал офицер, и отступавшие солдаты, приободрившись, развернулись и дали залп по своим преследователям.

Два ярких шелковых квадрата знамён выделялись на фоне затянутого дымом темного пейзажа. Одним был замызганный и потрепанный в боях звездно-полосатый флаг, а вторым - фиолетовое знамя с вышитым на нем орлом и девизом, который Старбак не смог разобрать.


- Vorwärts! - вновь закричал седой офицер. 


- Это что, чертовы немцы? - удивился Траслоу. Сержант безо всякой на то причины ненавидел немецких иммигрантов, виня их за правила и предписания, начавшие наводнять его прежнюю страну. "Американцы были свободным народом, - часто повторял он. - А потом пришли чертовы пруссаки навести в нашей стране порядок".


- Мы пенсильванские немцы, - ответил пленный.


- Так значит, ты жалкий потомок сучьих ублюдков, - буркнул Траслоу.

Старбак наконец смог разобрать надпись, написанную готическими буквами на втором знамени - "Gott und die Vereinigten Staaten [10]", гласилa онa, и Старбака внезапно осенило, что этот флаг будет неплохим трофеем.


- Пли! - отдал команду седовласый офицер, и очередной залп немцев обрушился на атакующих мятежников. Немцы радостно заревели, осознав, что их упорство застало противника врасплох.


- Мы можем взять этих мерзавцев, - сказал Старбак. 
Сержант бросил взгляд на капитана Медликотта:


- Но без помощи этого трусливого ублюдка.


- Тогда справимся и без помощи трусливого ублюдка, - согласился Старбак. Он ощутил эйфорию солдата, на чьей стороне был бесценный эффект неожиданности. Эту схватку он бы не проиграл. Он взвел курок и обернулся к своей роте.

- Мы дадим один залп по этим немецким сволочам, а потом погоним их с нашей земли. Безжалостно и быстро, ребята, запугаем ублюдков до смерти. Готовы? 
Солдаты ухмыльнулись, дав понять, что они в порядке и готовы. Старбак улыбнулся в ответ. Временами он гадал, могло ли что-нибудь в целом свете сравниться с подобными мгновениями сражения. Нервные минуты ожидания прошли, уступив место дикому возбуждению. Он взглянул на пленного.


- Ты останешься здесь, янки. 


- Ни с места не сдвинусь, - пообещал тот, на самом деле решив бежать, как только его оставят без присмотра.


- Встать! - прокричал Старбак. Его закружил пьянящий порыв страха и возбуждения. Он осознавал искушение следовать приказам Медликотта и оставаться в укрытии целым и невредимым, но ему также хотелось унизить мельника. Старбак хотел доказать всем, что на поле битвы он лучший, а подобную доблесть не выкажешь, отсиживаясь в кустах.

- Цельсь! - крикнул он, и большая часть сбившихся в кучу янки расслышала отданный приказ и в страхе принялась оглядываться по сторонам, но они опоздали. Солдаты Старбака были уже на ногах со вскинутыми винтовками. И тут всё пошло не по плану. 


- Остановитесь! - закричал Медликотт.

- Ложись! Это приказ! Ложись! - запаниковал мельник. Он бежал по оврагу, вопя на людей Старбака и даже сбив некоторых из них на землю. Остальные пригнулись, но все были сбиты с толку. 


- Пли! - скомандовал Старбак, и вспышка редких винтовочных огоньков прорезала тьму.


- Ложись! - яростно размахивал руками Медликотт. 


- Поднимайтесь и стреляйте! - рассвирипел Старбак.

- Встать! Пли! 
Солдаты опять поднялись и нажали на спусковые крючки, произведя осветивший сумерки нестройный залп.


- В атаку! - прокричал Старбак, словно это был боевой клич. 
Седой офицер развернул пенсильванцев в сторону неожиданной угрозы с фланга. Вмешательство Медликотта подарило янки несколько секунд драгоценного времени, достаточных, чтобы половина роты построилась в неровную стрелковую шеренгу под правым углом к остальному батальону. Теперь эта полурота противостояла беспорядочному наступлению Старбака, и увидев, как янки вскинули винтовки к плечу, он понял, что стоит на грани катастрофы. 
С такого близкого расстояния их сметет даже полурота. Его охватила паника. Он почувствовал искушение ринуться направо и нырнуть под укрытие ближайших кустов, простое желание сбежать, но потом пришло спасение. Атаковавшая пенсильванцев с юга рота мятежников дала сокрушительный залп, и второпях построенная шеренга рассеялась. Залп, который должен был уничтожить Старбака, так и не был произведен. Вместо этого знамена Союза качнулись и упали, когда сломленные янки начали отступать. 
От невероятного чувства облегчения боевой клич Старбака перешел в леденящий кровь и бессвязный вопль, когда он во главе своих солдат вырвался на опушку леса. Янки в синем мундире замахнулся на него прикладом, но Старбак легко отбил удар и в свою очередь ткнул солдата прикладом, сбив того наземь. Ружейный выстрел едва не оглушил его, стрелявший сделал шаг назад и зацепился за лежащую на земле ветку. Роберт Декер одним прыжком подскочил к нему с тем же громким воплем, как и повергнутая в ужас жертва.
Лишь Траслоу двигался вперед молча. Его зоркие глаза высматривали места, где враг мог перехватить инициативу. Он увидел, как одного из новых рекрутов Легиона, Исайю Кларка, свалил наземь здоровый пенсильванец. Траслоу выхватил свой охотничий нож и дважды полоснул им, а потом оттолкнул умиравшего пенсильванца в сторону, чтобы его тело не завалилось на Кларка. 


- Вставай, парень, - велел он Кларку.

- Тебя не сильно ранило. Ничего такого, что бы не вылечил глоток виски. 
Пенсильванцы бежали. Полосы американского флага исчезли на севере, но синее знамя с орлом и витиеватой немецкой надписью нес прихрамывавший сержант. Старбак побежал за ним, приказывая сдаваться. Капрал-янки заметил Старбака и выхватил револьвер, который снял с мертвого офицера мятежников, но в барабане не оказалось патронов, и револьвер просто щелкнул вхолостую.
 Капрал выругался по-немецки и попытался пригнуться, но штык Старбака вспорол ему живот, а приклад Исы Уошбрука размозжил череп, и капрал упал. С юга накатывалась огромная волна вопящих мятежников. Седовласый офицер выхватил знамя с орлом у хромавшего сержанта и размахивал навершием как неуклюжей алебардой. 
Сержант упал ничком и закрыл голову руками. Офицер, яростно вопя, споткнулся о распластанное тело. Растянувшись на земле, он пытался нашарить револьвер в поясной кобуре, но нависший над ним Старбак с силой всадил штык меж ребер. Старбак заорал, и его крик, несущий в себе облегчение, смешанное с каким-то исходящим изнутри животным чувством, потонул в вопле умирающего пенсильванца. Старбак с силой надавил, пока сталь окончательно не остановилась, и оперся о приклад. Траслоу тем временем вырвал знамя с орлом из скрюченных и внезапно ослабевших рук умирающего, чьи длинные седые волосы окрасились в кроваво-красный цвет.
Старбак, которого одолели примитивные инстинкты дикаря, отобрал у Траслоу знамя и потряс им в воздухе, разбрызгивая капли крови с полотнища:


- Мы сделали это! - воскликнул он, обращаясь к Траслоу.

- Мы сделали это!


- Именно мы, - многозначительно добавил сержант, покосившись в сторону по-прежнему прячущегося Медликотта.


- Я набью морду этому ублюдку, - ответил Старбак. Он обернул полотнище вокруг лакированного древка.

- Коффмэн! - закричал он, ища лейтенанта, чтобы передать ему флаг.

- Коффмэн! Чтоб тебя, куда ты делся, Коффмэн?


- Я здесь, сэр, - слабый голос лейтенанта донесся откуда-то из-за поваленного дерева.


- Господи! - выругался Старбак. Немощный тон наводил на мысль о Коффмэне, вот-вот потеряющем сознание. Старбак бегом пересек поляну, перепрыгнул через дерево и обнаружил юного лейтенанта стоящим на коленях с выпученными глазами и побледневшим лицом. Но ранен был не он. Коффмэн был в порядке, просто находился в шоке. Ранен был Таддеус Бёрд, добряк-полковник. Мертвенно бледный и истекая кровью, он лежал у поваленного дерева.


- Господи, Нат, больно-то как, - с трудом признес полковник.