По дороге домой Валя, конечно, успел просмотреть часть рукописи. Страницы были перепутаны, некоторых, судя по нумерации, не хватало. Но даже из того, что он смог разобрать, Валя заключил, что все это необычайно интересно. Особенно взволновали валю несколько строк, которые были последними на одной из страниц:

К сожалению, все это закончилось для меня трагически.

Когда я отпер дверь и со свечой вошел в комнату Ивана Филипповича, то сразу же заметил, что у той стены, которая отделяла его комнату от помещения, где я производил опыты, стоит…

Вале очень хотелось узнать, что именно стояло у стены в той комнате, куда зашел прадед, и какое это имело отношение к трагическому случаю, на который намекалось в записях. Может быть, тут речь шла о взрыве, из-за которого Александр Пафнутьевич попал в больницу? В поисках ответа на этот вопрос Валя еще и еще раз просматривал все имеющиеся страницы и, лишь внимательно сверив их нумерацию, понял, что ищет напрасно. Страница с этими загадочными строчками была последней из тех, что ему удалось раздобыть. На остальных говорилось о чем-то техническом, для Вали малодоступном. Так же непонятны были маленькие карандашные рисунки, кое-где разбросанные среди текста.

- Наверно, он писал в постели, после того, как вышел из больницы. Видишь, какие неровные строчки? - осторожно высказывал свое предположение Валя, когда Сергей досматривал уже последнюю страницу.

- Подожди. Не мешай… Сам вижу… - отмахнулся Сергей.

Валя притих и принялся наблюдать за лицом брата, очень сосредоточенным и возбужденным. Конечно, обидно, что ему непонятна суть этих записей - судя по всему, очень важных, но обнаружил их все-таки он.

Наконец Сергей закончил чтение, бережно сложил бумаги в пачку и принялся в раздумье расхаживать по комнате.

- Слушай, Валька! - обратился он к брату. - Дело серьезное! Оказывается, наш прадед работал над очень интересной и важной проблемой в области электротехники. Понимаешь? Проблема эта еще до сих пор нигде в мире не разрешена. Понимаешь? И, судя по всему, Александру Пафнутьевичу удалось разрешить эту проблему… На этих страницах говорится о… о неслыханном, о гениальном открытии! - продолжал Сергей с жаром. - Все дело в сочетании материалов, которое нашему прадеду случайно удалось открыть… Понимаешь?

И чертеж имеется! Собственно говоря, не чертеж, а рисуночек… Но до чего все просто! Впрочем, все гениальное обязательно просто. Ты сиди тихо, а я постараюсь как следует разобраться…

Сергей снова придвинул к себе листы рукописи.

Осторожно, чтобы не помешать брату, склонился над столом и Валя.

Вот что было написано на пожелтевших страницах, лежавших на столе перед братьями:

…было отмечено с прискорбием. Но думал ли я, что эта неудача -последняя! Подозревал ли, что уже к вечеру следующего дня меня ожидает радость несказанная, словно дарованная мне в награду за упорство, выше человеческих сил стоящее, и тягости разочарований…

Подумать страшно… Ведь существуют в природе тысячи самых различных химических соединений. Если брать их по два, во всевозможных сочетаниях, то сочетаний этих наберется более нескольких десятков миллионов. Сколько же самых продолжительных человеческих жизней нужно, чтобы, перепробовать путем опытов все эти сочетания! Найти два вещества, сочетание которых даст желанный эффект…

Просто не верится, что открытие это сделано именно, мною, хоть и в результате тяжких трудов, но все же скромных и не столь значительных, коих открытие это достойно… Когда вспоминаю, что теперь электрическую энергию можно будет добывать очень просто, дешево, в большом количестве, без всяких динамомашин и паровых двигателей, - непосредственно от тепла горящего топлива, - то у меня и по сию пору кружится голова, а руки дрожат от радости… Избыток электрической силы, дешевой и общедоступной, проникнет во все уголки России. Да простит мне будущий читатель этих мемуаров непоследовательность изложения, а также сердечную горячность, которой, как считают некоторые ученые, не должно быть места в изложении вопросов строго научных.

Да и сам я сетую на себя за это! Надо ведь торопиться - закончить мемуары как можно скорее, до полного выздоровления, так как после выхода на службу передо мной стоит задача применить открытие на практике.

Да, работа очень трудная! Сколько будет вначале неверящих людей!

Первыми, кому я собираюсь продемонстрировать свои опыты, будут, конечно, Александр Григорьевич Столетов и Иван Филиппович Усагин. Они помогут. Признаться, не терпится уже и сейчас сообщить им радостную весть! Да, видно, придется дождаться выздоровления. Еще не поверят. Пусть уж вначале убедятся воочию… Однако ближе к, делу…

Итак:

Сернистый свинец и железо составляют ту пару, которая позволяет непосредственно и полностью превращать энергию тепла в электричество.

Батарея, в которой я применил указанную выше пару, построена просто; по прежнему образцу; с маленькими видоизменениями, изображенными на рисунке. Палочки сернистого свинца вытачивались мною из природных кристаллов. Железная проволока бралась обычная, мягкая. Батарея подогревалась простой газовой горелкой.

Сборку всего опытного устройства я закончил около двенадцати часов пополуночи, когда ни в соседних комнатах лабораторного помещения, да и вообще во всем этаже никого не было. Вскоре после того как, была зажжена горелка и батарея начала разогреваться, я увидел, как стрелка присоединенного к батарее вольтметра быстро передвинулась и начала указывать на присутствие большого напряжения…

Величина этого напряжения превзошла все результаты, достигнутые кем-либо от приборов подобного рода. Я подсчитал, что всярешительно вся энергия тепла, вырабатываемого горелкой, целиком превращается в электрическую энергию.

Теперь я должен рассказать о тех событиях, которые заставили меня прервать свои опыты и лечь в больницу.

Дело в том, что я уже давно замечал, будто бы за стеной, в соседней комнате, раздается какой-то шум. Это мне показалось странным. Мне хорошо было известно, что в этой комнате, выделенной Ивану Филипповичу для проведения опытов с трансформаторами, сейчас никого не должно быть. Однако, лелея надежду, что Иван Филиппович, несмотря на поздний час, неожиданно вернулся в свое помещение и что можно будет немедленно показать ему свое открытие, я торопливо выел в коридор.

К моему удивлению, дверь в соседнюю комнату оказалась запертой. Между тем из-за дверей совершенно явственно слышался все тот же шум. На мой громкий стук и призывы открыть дверь никто не откликнулся. Это показалось мне еще более странным. Я бегом бросился к дежурному швейцару за ключом…

К сожалению, все это закончилось для меня трагически…

Когда я отпер дверь и со свечой вошел в комнату Ивана Филипповича, то сразу же заметил, что у той стены, которая отделяла его комнату от помещения, где я производил опыты, стоит…

- Кто же все-таки там стоял? - спросил Валя брата. Сергей встал из-за стола и, приподняв абажур лампы, направил свет на стену, где висел портрет прадеда.

- Кто стоял или что стояло в той комнате,- задумчиво проговорил он, делая ударение на слове "что", - пока нам с тобой неизвестно… Удивительное дело, продолжал он, не отрывая глаз от портрета, - в те времена и при том уровне техники…

- Вот видишь! - торжествующе заявил Валя.

- И опыт очень простой… - продолжал Сергей, водворяя на место абажур и подсаживаясь к брату. - Завтра же можно будет повторить его в учебной лаборатории. Собственно говоря, это даже моя прямая обязанность - повторить опыт. Понимаешь? Я рассматриваю найденные документы как наше наследство некоторым образом…

- Ну конечно. Сначала сами изучим, а уже потом передадим в музей.

- Ну и глупый же ты! - вдруг рассердился Сергей, снова принимаясь расхаживать по комнате. - Я говорю, что изобретение прадеда становится, в некотором роде, нашим наследством. Мы… то есть я, конечно, ты еще мал и в электротехнике не разбираешься… я обязан продолжить дело нашего прадеда и довести его до конца. Новая электрическая аппаратура, решающая мировую проблему электроэнергетики, так и будет называться: аппаратура Синявиных -Александра и Сергея - прадеда и правнука.