По тому, как Мерлин яростно запыхтел сигарой, Ромина поняла, что задела его за живое. Причем достаточно больно. Он заговорил невыразимо ледяным тоном:
— Ваша беда в том, что вы безнадежно избалованы, мисс Хантли. И очень, поверьте, очень нуждаетесь в хорошенькой порке! Может быть, хоть она поможет вам стать чуточку благоразумнее.
— Будь я немного благоразумней, меня никогда бы здесь не было! Это во-первых. А во-вторых, неужели вы думаете, Крису захотелось бы иметь сестру, которая всегда делает только то, что надо, и никогда не желает идти на риск? Это же нелепо!.. Может, хватит зря терять время? Не можем же мы вот так просто сидеть сложа руки и ждать, пока нас самих убьют!
— Конечно, не можем. И не будем! — не скрывая раздражения, заметил Мерлин. — А если вы до нелепости упрямы, что ж, боюсь, мне придется научиться использовать и это качество…
У него был такой смущенный и потерянный вид, что Ромина не смогла сдержать откровенно триумфальной улыбки.
Девушка посмотрела на круглые электрические часы на стене гостиной. Они показывали половину четвертого.
— Нам уже пора? И куда мы идем? — спросила девушка.
— Пройдемся по ювелирным магазинам… Помнится утром ты во всеуслышание выразила пожелание приобрести что-нибудь стоящее. К тому же наш верный гид будет очень расстроен, если лишится возможности получить свои вполне «законные» комиссионные.
— Не волнуйся, дорогой, на этот раз я постараюсь, чтобы стоящее было не слишком дорогим, — вновь примеряя роль голливудской подружки американского миллионера, игриво заметила Ромина.
— Главное, не забудь повторять что-то вроде: это для меня слишком просто! Или: таких у меня и без того хватает… Ну а теперь иди и переоденься. Мне кажется, мисс Фей вряд ли допустила бы, чтобы ее два раза на дню видели в одном и том же платье.
— Да, судя по всему, ты не упускаешь из виду ничего, даже мелочи, — раздраженно, но не без скрытого одобрения пробормотала Ромина, послушно направляясь к выходу из гостиной.
Но, дойдя до двери, она вдруг остановилась.
— Слушай, а они… ну… ваши начальники, расскажут родителям Поля о том, как умер их сын?
Мерлин с силой загасил наполовину выкуренную сигару в массивной пепельнице.
— Послушай, Ромина. Раз уж ты решила остаться в игре, будь любезна соблюдать наши правила и принимать вещи как они есть, а не как тебе хотелось бы! Это, кстати, называется «правило Рори». И мы никогда, пойми, никогда его не нарушаем!.. И Крис, и Поль прекрасно знали, на что идут. Так что сейчас хотя бы на время забудь о том, что нам довелось увидеть, и помни только то, что сказала мадам Гоха: Крис уехал по делам на несколько дней! Ты сможешь сделать это? Сможешь выбросить из головы все, что мешает нашему общему делу?
— Вы… вы, должно быть, сверхчеловек, — нерешительно пробормотала Ромина. — Разве нормальный человек может не иметь самых обычных чувств? Особенно если речь идет о жизни, смерти, убийстве…
— Может. Но в таком случае этому нормальному лучше поскорее сесть на самолет и вернуться к нормальной жизни… Ближайший рейс на Лондон, кстати, сегодня во второй половине дня.
— Черт тебя побери! — Ромина в гневе и не заметила, как перешла на «ты». — Черт тебя побери, Мерлин, за то, что у тебя всегда и на все есть ответ! Ты всегда готов поставить любого на место, но никогда, никто и ничто не волнует тебя, кроме… кроме…
Она стремительно вышла из гостиной, громко хлопнув дверью. Однако, не успев дойти до собственной комнаты, девушка почувствовала угрызения совести. За что она так накричала на человека, который искренне хочет помочь? И ради этого готов пойти на смертельный риск!
Мерлин прав. Они ввязались в очень опасную игру, где нет места эмоциям и чувствам.
Сначала Крис, за ним Поль… Кто следующий? Мерлин? А может, она сама?
С большим трудом пересилив неожиданную слабость, девушка заставила себя выбрать соответствующую одежду, как можно более яркую и бросающуюся в глаза. Она остановилась на легком открытом платье из светло-голубой полупрозрачной органзы, обрамленном по краям крошечными белыми цветочками. Большой жесткий воротник красиво оттенял ее изящную шею и подчеркивал соблазнительные изгибы девичьей груди…
Выйдя из отеля на пышущую жарой улицу, они попросили гида отвезти их в лучший ювелирный магазин Каира. Только желательно поближе к центру.
— Вообще-то один из лучших находится в нашем отеле, — тихо сообщил ей Мерлин, — но там наш гид ничего не получит в качестве комиссии, поэтому пусть лучше куда-нибудь нас отвезет. А там посмотрим…
Они остановились у большого, весьма претенциозного магазина недалеко от центральной улицы. Их торжественно встретили у самых дверей, провели внутрь, усадили в глубокие удобные кресла у низенького столика, и первым делом, как принято на Востоке, угостили ароматным мятным чаем.
Ничего стоящего они не увидели. Хотя цены… цены были просто астрономическими! Ромине, похоже, вполне удалось сыграть роль капризной покупательницы, когда она при виде каждой новой вещицы недовольно морщила носик и говорила что-то вроде «Нет, нет, это не идет ни в какое сравнение с тем, что мы недавно видели в Париже!» или: «Уж лучше бы ты купил мне ту брошь, которую почему-то отказался купить мне в Лондоне, дорогой!».
В конце концов, заметив на лице хозяина явное раздражение от бессмысленной траты времени, Мерлин все-таки решил купить «кольцо-гарем» — довольно массивное золотое колечко со свисающими восьмью крошечными аквамаринами.
— Колечко, конечно, весьма миленькое, — скептически усмехнувшись, заметила Ромина, примеряя его, — но… — Она прищурилась, якобы внимательно рассматривая. — Но, боюсь, оно совсем не того качества, чтобы носить его с моими аквамаринами. Как ты считаешь, дорогой?
— Это ведь всего лишь сувенир, любовь моя, — успокоил се Мерлин. — Я очень люблю покупать себе кольца. А еще больше мне нравится постоянно их менять… Вот это, честно говоря, мне давно надоело. — Он, не скрывая хвастливого самодовольства, вытянул на всеобщее обозрение руку с огромным сияющим бриллиантом на мизинце. — Я все время ищу ему замену, но никак не могу найти ничего по-настоящему достойного.
Хозяин тут же подобострастно закивал:
— Да, да, сэр, камень просто великолепен, сэр! Мне давно уже не доводилось видеть таких, ар! И хотя…
— Кстати, — бесцеремонно перебил его Мерлин. — Раз уж мы здесь, уважаемый, не могли бы вы определить, настоящие это камни или все-таки подделка?
Он вытащил свой огромный кожаный бумажник, выудил из маленького кармашка то самое колечко в форме змеи и с равнодушным видом, чего нельзя было сказать о Ромине, протянул хозяину магазина.
Тот, повертев кольцо в руке, достал специальный монокль и, ловким движением вставив его в свой левый глаз, внимательно осмотрел блестящие камушки… Потом, вынув монокль из глаза и спрятав его в кармашек жилетки, бесстрастным тоном оценщика произнес:
— Рубины, безусловно, настоящие, сэр. И совсем неплохие… Как и изумруды. Но изумруды всего лишь кристаллики, которые, увы, не имеют реальной цены… Забавно, да, очень забавно…
Бросив взгляд на дверь, чтобы посмотреть, наблюдает ли за ними их гид, Ромина, сама не зная почему, обратила внимание, как в магазин зашел новый посетитель — солидного вида египтянин средних лет в дорогом европейском костюме и красной феске. Неторопливо поглядывая по сторонам, он вдруг заметил, как хозяин передавал кольцо-змейку Мерлину, и его глаза от удивления расширились.
Какое-то время он смотрел на кольцо, не в силах отвести взгляд, но затем с явной неохотой все же отвернулся.
К нему торопливо подскочил служащий магазина, и до Ромины донеслось, как солидный покупатель в красной феске требовательным тоном поинтересовался, готов ли его портсигар.
— Да, готов, конечно, ваше превосходительство. Разве мы когда-нибудь вас подводили?
Тем временем Мерлин, небрежно засунув кольцо-змейку в маленький кармашек кожаного портмоне, достал оттуда пачку крупных купюр, чтобы расплатиться за кольцо-гарем. Минуту-другую им пришлось подождать, пока принесут сдачу, после чего молодые люди встали и в сопровождении бесконечно кланяющегося и льстивой скороговоркой что-то лепечущего хозяина направились к выходу. Но когда они проходили мимо мужчины в красной феске, сидящего в кресле в ожидании своего портсигара, тот неожиданно встал и нечаянно «столкнулся» с Мерлином. После чего, схватив Мерлина за руку, необычно вежливо и многословно извинился за свою неуклюжесть.