Глядя в разъяренное лицо Северна, лицо рассерженного греческого бога, она подумала, что продала бы свою душу дьяволу, если бы он любил ее. Да, он спал с ней, проводил время, иногда даже спрашивал совета, но она никогда не тешила себя иллюзиями. Любви тут не было. Поэтому она брала все, что он давал ей, и никогда не намекала на то, что хочет большего.

— Какая она, эта женщина? — спросила Ио.

— Надоедлива, навязчива и всюду сует свой нос. Желает править всем: рыцарями, крестьянами, Роганом, мной… И потом она просто дурочка. Считает, что, если что-то отчистит или уберет, тем самым решит очередную проблему. Вне всякого сомнения, она уверена, что если мы искупаемся вместе с Говардами, то сразу же простим друг друга.

— Хорошенькая?

— Обычная. Ничем не примечательная. Не пойму, что Роган в ней находит.

Ио тоже не понимала, но очень хотела выяснить.

— Завтра вечером я приду на ужин в парадный зал, — объявила она.

Северн изумленно уставился на нее. Он знал, как не любит Ио Рогана, да и состояние замка за порогом ее покоев неизменно вызывало у Ио отвращение.

— Хорошо, — выговорил он наконец. — Может, ты сумеешь научить эту особу вести себя, как подобает женщине. Пригласи ее к себе. Держи ее подальше от крестьян и моего брата. А вдруг ты сумеешь внушить ей необходимость заниматься своими делами и не вмешиваться в чужие? И тогда все будет по-прежнему.

Ио втайне понадеялась на то, что именно Лайана сумеет показать ей, как должна вести себя женщина. Но Северну ничего не сказала.

Лайана в тысячный раз выглянула в окно. Вчера Роган вернулся с ристалища в дурном настроении, а ведь последнее время он был так мил с ней, так добр и нежен. А вот вечером сердито хмурился и почти не разговаривал. Заперся в комнате для размышлений и не впустил ее.

В спальню он явился очень поздно, и она сонно потянулась к нему. На секунду ей показалось, что он хочет оттолкнуть ее, но потом прижал к себе и яростно овладел покорным телом. Лайана едва не пожаловалась на его грубость, но промолчала, понимая, что он нуждается в ней.

Потом он долго держал ее в объятиях.

— Расскажи, что случилось, — прошептала она.

И он вроде бы уже был готов поговорить с ней, но повернулся спиной и заснул. А утром встал с постели и молча ушел.

И вот теперь она ожидала, когда он вернется с ристалища к ужину. Обедал он со своими людьми, оставив Лайану с ее служанками и Заредом, и ей было ужасно одиноко.

Лайана тщательно оделась к ужину. Когда хочешь произвести впечатление на мужа, не помешает выглядеть как можно лучше.

Когда она вошла в парадный зал, в воздухе сгустилось тяжелое молчание. Заред, Северн и Роган уже сидели за столом и ели, не обмениваясь при этом ни единым словом. Лайана уже догадалась, что гнев Рогана каким-то образом связан с его братом, но не могла понять, что именно было причиной ссоры. Можно бы спросить Зареда, но она хотела, чтобы сам Роган объяснил ей, в чем дело.

Она уселась слева от Рогана, дождалась, пока ей подадут блюдо, и тоже стала есть.

— Скажи, Бодуин пришел сегодня? — спросила она мужа.

Каким бы невозможным это ни казалось, но молчание стало еще более мертвенным. Не дождавшись ответа от мужчин, она взглянула на Зареда.

— Неплохой воин, — кивнул тот. — Но наш отец всегда производил на свет хороших воинов.

— Он не наш брат! — отрезал Северн.

Глаза Зареда сверкнули.

— Он мне такой же брат, как и ты.

— Я научу тебя различать, кто настоящий Перегрин, а кто нет, — процедил Северн.

Все трое мгновенно вскочили. Северн ринулся на Зареда, Роган набросился на Северна.

Сцена была прервана появлением женщины. Лайана заглянула под арку, образованную руками Северна, сжимавшими горло Зареда, и ее глаза широко открылись. В дверях стояла самая прекрасная женщина на свете. Не просто прекрасная: само совершенство, высокий идеал, образец красоты на все времена. От платья из золотой ткани исходило сияние, и сама она была похожа на солнечный луч, прорезавший темную ночь.

— Вижу, что ничто не изменилось, — вздохнула женщина. Ее голос звучал холодно и властно, и все сразу немного успокоились. Она шагнула вперед грациозно, как ангел. Не шла, а плыла, и ярды отделанной мехом ткани тянулись за ней по полу.

— Северн, — произнесла она, глядя на него, как мать на озорное дитя.

Северн немедленно опустил руки, смущенно потупился и подставил ей стул. Усевшись, она глянула в сторону все еще стоявших Перегринов.

— Можете тоже сесть, — разрешила она с видом королевы, отдающей приказы подданным.

Лайана не могла отвести глаз от незнакомки. Она была так прелестна, так элегантна, так грациозна… и главное — мужчины падали к ее ногам.

— Ио, ты оказала нам большую честь, — сухо произнес Роган. — Чему обязаны?

Не стоило большого труда распознать нотки неприязни в его голосе, а взглянув на него, Лайана заметила, что он почти ощерил зубы в хищной улыбке, и это очень ее обрадовало.

— Я пришла познакомиться с твоей женой, — сообщила женщина.

«Со мной?» — едва не вырвалось у Лайаны, но она вовремя прикусила язык. И тут же затаила дыхание. Если Роган снова забудет ее имя в присутствии этой красавицы, она просто упадет замертво.

— Лайан, Иоланта, — бросил Роган и снова стал есть.

Запомнил, но неверно… Может, попросить кузнеца сделать клеймо с ее именем и выжечь его на руке Рогана, тогда оно постоянно будет у него перед глазами.

— Здравствуйте, — кивнула Лайана. Что она может сказать этой женщине? — Вы покупали ткань на платье в Лондоне?

— В Париже. Мой муж француз.

— Вот как? — слабо улыбнулась она. После этого все пошло как нельзя хуже. Роган молчал; Северн молчал; Заред казался совершенно запуганным этой женщиной. Впрочем, как и Лайана. Только Иоланте все было нипочем. За ее стулом стояли три служанки, подававшие еду на золотых блюдах. Она тоже молчала, но с любопытством наблюдала за остальными, особенно за Лайаной, которая так нервничала, что не могла есть суп.

Наконец Иоланта поднялась, и Лайана ощутила, как облегченно расслабились ее плечи.

— Иоланта очень красива, — сказала она Северну.

Северн, опустив нос в миску с супом, что-то буркнул себе под нос.

— Ее мужа не волнует то обстоятельство, что она живет здесь, с тобой?

Северн поднял глаза и прямо-таки обдал ее ненавистью.

— Можешь вмешиваться в дела других людей, но только не в мои. В мои дела нечего совать нос!

Лайана, потрясенная таким отпором, беспомощно взглянула на мужа, почти ожидая, что он набросится на брата. Но Роган словно не слышал.

— Я не хотела оскорбить тебя, — пробормотала она. — И не собиралась вмешиваться. Я просто думала…

— Не собиралась вмешиваться! — передразнил Северн. — Да ты с самого своего появления ничего другого не делаешь! Изменила все: замок, двор, слуг, крестьян, моего брата. Позволь сказать тебе, женщина, что я не потерплю вмешательства в мои дела. И оставь Иоланту в покое. Не желаю, чтобы она подверглась твоему порочному воздействию.

Лайана откинулась на спинку стула, ошеломленная такой атакой. И снова взглянула на Рогана. Почему он не защищает ее?

Роган смотрел на нее с интересом, и она неожиданно поняла, что муж ее испытывает. Пусть она Перегрин только благодаря браку с ним, но еще предстоит доказать, что она — настоящий член семьи.

— Хорошо, — спокойно ответила она Северну. — Можешь получить все, что у тебя было до моего появления.

Она поднялась и направилась к камину, где еще оставались пепел и зола, подняла большой совок и зачерпнула побольше золы, после чего подошла к не сводившему с нее глаз Северну и высыпала содержимое совка на его еду и одежду.

— Ну вот. Теперь ты грязен, а в еде полно песка. С этой минуты я позабочусь о том, чтобы так было всегда.

Северн в гневе вскочил и, хищно согнув пальцы, потянулся к ее горлу.

Лайана побледнела и отпрянула.

Но Северн не успел добраться до нее, потому что Роган, не поднимая глаз от стола, выставил ногу и ловко подсек брата. Северн растянулся на полу.