Лайана удивленно вытаращила глаза, но тут же улыбнулась:

— Никогда не получала особенного удовольствия, выставляя людей дураками.

Она очень медленно подняла руку и сняла эннен. Золотистые волосы рассыпались по плечам и спине. Лайана слегка встряхнула головой.

— Ты, должно быть устал. Подойди, сядь рядом. У меня есть вино и фрукты в меду.

— Пытаешься завлечь меня? — выпалил Роган.

Лайана нетерпеливо пожала плечами.

— Ну конечно. И что тут плохого? Ты мой муж, и я так давно тебя не видела. Расскажи, что ты делал в замке Бивен, а я за это поведаю тебе, что мы нашли во рву.

Она взяла со стола серебряный кубок, наполнила вином и поднесла ему:

— Попробуй это испанское вино.

Роган, не отрывая от нее взгляда, осушил кубок и изумленно уставился на жену. Вино было восхитительным.

Лайана рассмеялась.

— Я привезла с собой несколько рецептов и убедила твоих кухарок приготовить кое-что вкусное!

Она взяла его за руку и осторожно потянула к окну.

— О, Роган, мне нужна твоя помощь. Твои люди так упрямы, говорить с ними — все равно что со скалами. Вот, попробуй. Это маринованная груша, и тебе наверняка понравится хлеб, в котором нет песка.

Не успел Роган опомниться, как он уже был распростерт на подушках сиденья, набивал рот вкусными кусочками и слушал легкомысленную чепуху об уборке замка. Ему, конечно, давно следовало быть на ристалище, тренировать своих людей, но он не двигался с места.

— Сколько золотых? — неожиданно для себя уточнил он.

— Мы нашли во рву шесть золотых монет, двенадцать серебряных и свыше сотни медных пенни. И восемь мертвых тел, которые мы похоронили. — Лайана перекрестилась. — По-моему, тебе неудобно, — продолжала она. — Растянись и положи голову мне на колени.

Роган понимал, что ему следует бежать со всех ног, но он еще не спросил ее о пари и к тому же устал, а вино его расслабило. Поэтому он вытянул ноги на длинном сиденье и положил голову на мягкие колени Лайаны. Шелк ее юбки приятно ласкал щеку. Она погладила его виски и волосы нежными пальцами. А когда стала что-то напевать, он закрыл глаза.

Лайана смотрела на красавца, спавшего у нее на коленях, и мечтала, чтобы этот момент никогда не кончался. Во сне он выглядел куда моложе, особенно без обычной угрюмой гримасы, словно тяжесть ответственности свалилась с его широких плеч.

Он мирно проспал около часа, пока в комнату не ворвался Северн, бряцая пятьюдесятью фунтами доспехов.

Привыкший всегда быть начеку, Роган мгновенно проснулся и сел.

— Что случилось? — грозно потребовал он.

Северн перевел взгляд с брата на невестку. Он в жизни не видел, чтобы тот сидел с женщиной до заката, а тем более клал голову на ее колени. Поразительно видеть такую мягкость в суровом старшем брате.

Он неожиданно нахмурился.

Северн был на стороне невестки. И вообще упорство и грубость Рогана часто заставляли Северна выступать против старшего брата. Но увиденное ему не понравилось. Нехорошо, что женщина способна заставить Рогана забыть о том, кто он и какие обязанности на него возложены. Всего несколько часов назад Роган не желал видеть жену после долгой разлуки. Северна смешили его опасения, но, может, у Рогана была причина бояться силы этой женщины. Сумеет ли она заставить его отказаться от своего долга? Своей чести? Она была добра и заботлива с крестьянами, но, может, ее отвращение к насилию доведет до того, что Роган забудет о войне с Говардами?

Северн не хотел, чтобы старший брат менялся до такой степени. Не хотел, чтобы Роган стал мягкосердечным. Одно дело — играть в детские игры с женщиной и совсем другое — пренебречь долгом настолько, чтобы лежать с ней днем.

— Понятия не имел, что сегодня праздник, который можно провести в удовольствиях, — саркастически бросил Северн. — Прошу прощения. Оставлю людей тренироваться одних, без меня, и пойду судить крестьянские тяжбы, поскольку ты… так занят.

— Иди и занимайся с людьми! — отрезал Роган. — Я пойду судить крестьян, а если не хочешь проглотить свой язык, держи его за зубами.

Северн отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Вот это его брат, вечно хмурый и угрюмый, человек, который обращается с ним, как с мальчишкой. Пусть Лайана занимается замком и слугами, но перемены не должны коснуться Рогана.

Лайане очень хотелось швырнуть в Северна чем-нибудь потяжелее. Она поняла, что он затеял, заметила изумление в его глазах, когда тот увидел Рогана, спавшего на коленях жены. Похоже, здесь плетется заговор с целью лишить Рогана всей нежности и мягкости в жизни.

Лайана робко положила руку на плечо мужа.

— Может, я сумею помочь рассудить крестьян? Я часто помогала отцу, — предложила она. Собственно говоря, со смерти ее матери она самостоятельно вела суд, решая крестьянские тяжбы, потому что отца это ни в малейшей степени не волновало.

Роган немедленно вскочил, мрачно глядя на нее.

— Ты заходишь слишком далеко, женщина. Я, и только я, буду судить крестьян. Это мои крестьяне!

Лайана тоже поднялась.

— И до сих пор у тебя это прекрасно получалось, верно? — рассердилась она. — Морить их голодом — твоя идея правосудия? Позволить крышам их домов проваливаться, а одежде гнить на их телах от старости и грязи — это твоя забота о них? Если двое мужчин попросят их рассудить, что ты сделаешь? Повесишь обоих? Правосудие? Да ты не знаешь, что это слово означает! Ты умеешь только наказывать!

Глядя в разъяренное лицо мужа, Лайана уверилась, что он вскоре прибавит ее к длинному списку уже убитых им людей. Она едва не отступила, но какая-то неизведанная ранее сила воли заставила ее не двигаться с места.

Он неожиданно прищурил глаза.

— Что ты сделаешь с вором, укравшим корову у другого крестьянина? Заставишь их вымыться вместе? Или в наказание повелишь дважды в день чистить ногти?

— Вовсе нет. Я бы… — Лайана задумалась, но тут же поняла, что он дразнит ее. Глаза Лайаны сверкнули. — Я заставила бы их провести рядом с тобой целый день. Пусть натерпятся от твоего мерзкого характера. Это и исходящий от тебя смрад не мытого две недели тела заставит их раскаяться.

— Вот как? — мягко спросил Роган, надвигаясь. — А по-моему, тебя мой запах не волнует.

Он притянул ее к себе, и Лайана мигом растаяла. Нет, ее не беспокоил его запах, его характер, яростные взгляды и исчезновения.

Он стал целовать ее, сначала нежно, потом со все большим пылом, пока она не прижалась к нему всем телом.

Все еще держа ее в объятиях, он поднял голову.

— И что ты хочешь от меня, как от своего раба? Проведем весь день в постели? Может, встанешь надо мной в одном моем шлеме и станешь предъявлять требование за требованием?

Лайана открыла глаза. Интересная мысль!

Она едва не согласилась, но надела узду на собственное вожделение.

— Хочу, чтобы ты переоделся в крестьянскую одежду и сходил со мной на ярмарку.

Роган раскрыл рот от изумления и выпустил ее так резко, что она почти упала на сиденье.

— Ни за что на свете! — снова рассердился Роган. — Ты желаешь моей смерти? Ты действительно шпионка. Говарды…

— Пропади пропадом все Говарды! — закричала Лайана. — Плевать я на них хотела! Я просто хочу, чтобы ты провел день со мной. Только со мной. Без охраны, без брата, который доводит тебя своими издевками за то, что посмел пойти на ярмарку со своей женой. Я хочу провести целый день с тобой, причем одетой. Здесь ничего не получится. Они не оставят тебя в покое. Поэтому я прошу тебя хотя бы на один день забыть о лорде Рогане и разделить со мной радость крестьянского праздника. — Немного помолчав, она положила руки ему на плечи. — Пожалуйста. Они такие простые, бесхитростные люди, и их удовольствия тоже просты. Танцевать, пить и есть — вот во что выливается их праздник. По-моему, они даже хотят разыграть пьесу. Неужели не можешь пожертвовать мне единственный день?

Роган ничем не показал, как нравятся ему ее слова. День, проведенный в веселье…

— Я не могу ходить безоружным среди крестьян, — ответил он. — Они…