По мере приближения она ощутила запах. Запах, перебивавший даже вонь лошадиного пота и немытых тел рыцарей Перегринов. Смрад, исходивший от замка.

— Миледи, — прошептала Джойс.

Лайана не удостоила служанку взглядом. И смотрела прямо перед собой. Хелен предупреждала ее… но к такому она готова не была.

Сначала они подъехали ко рву. Все ночные горшки замка опустошались в воду, густую от многолетних испражнений, кухонных отходов и гниющих трупов животных. Лайана продолжала держать голову прямо, хотя остальные женщины кашляли и сотрясались в рвотных спазмах.

Они выстроились в ряд и проехали через длинную низкую арку. Над головой зияли три отверстия для усаженных шипами тяжелых железных ворот, которые в любую минуту могли быть обрушены на врага. Арка выходила во двор, который был вполовину меньше внешнего двора в отцовском замке, и все же людей здесь было в три раза больше. Сначала досталось ее носу, а вот теперь — ушам. Кузнецы стучали тяжелыми молотами по наковальням, собаки лаяли, плотники забивали гвозди в доски, мужчины орали друг на друга, перекрикивая шум.

Лайана не верила, что это происходит с ней. Но вонь конюшен и свинарников, которые не чистились годами, сбивала с ног.

Справа от нее взвизгнула служанка, и ее лошадь толкнула кобылу Лайаны. Та подняла голову, пытаясь понять причину испуга девушки. Оказалось, что уринал[3] на третьем этаже открывался прямо во двор и сейчас обильный водопад мочи лился по стене, брызгая во все стороны и падая в глубокую лужу грязи.

Окончательно запуганные женщины притихли, боясь сказать слово.

Справа от Лайаны высились две каменные лестницы: одна вела в донжон — одиночную башню, другая — в низкое двухэтажное здание с черепичной крышей. В этом маленьком замке господа и слуги жили вместе, и никто не замечал ни грязи, ни смрада.

Наверху лестницы стояли две женщины, оглядывая вновь прибывших. При виде Лайаны одна показала на нее пальцем, и обе рассмеялись. Судя по внешности, женщины были служанками, но вели они себя очень нахально. Ничего, она им покажет! Она отучит их смеяться над хозяйкой!

Девицы неспешно спустились вниз, и, пока обходили невысокую каменную стену, Лайана разглядела их фигуры. Обе — грудастые коротышки с тонкими талиями, широкими бедрами и густыми жесткими, грязными каштановыми волосами, заплетенными в длинные косы. Одежда обеих была узкой, груди едва не вываливались из выреза, а походку и манеру держаться иначе, чем наглой, не назовешь. Бедра вызывающе колыхались под юбками. Мужчины оборачивались и глазели им вслед.

Пока рыцарь помогал Лайане слезть с седла, служанки протиснулись к Рогану. Он орал на каких-то мужчин, требуя немедленно разгрузить фургоны, но Лайана заметила, как он оглядел девушек. Одна оглянулась и одарила Лайану таким торжествующим взглядом, что у той рука зачесалась дать ей оплеуху.

— Может, зайдем в дом, миледи? — тихо предложила Джойс. — Наверное, там…

Она осеклась и прикусила губы.

Очевидно, муж не собирался показать ей новое жилище, и к этому времени Лайана уже ничего подобного не ожидала.

Предположив, что лестница, по которой спустились дерзкие бабенки, ведет в покои лорда, она подняла юбки и направилась вверх, отшвыривая по пути кости и что-то вроде дохлой птицы.

Наверху оказалась большая комната, разделенная тем, что когда-то было покрытым прекрасной резьбой деревянным экраном, а теперь утыканным топорами и гвоздями, на которых висели копья и булавы. Через широкие резные двери, одна из которых висела на единственной петле, была видна комната длиной примерно сорок пять и шириной двадцать пять футов, с высоким потолком.

Лайана и служанки вошли в комнату молча, потому что никакие слова не могли выразить того, что предстало их глазам. Сказать, что тут было грязно, значит ничего не сказать. Пол выглядел так, словно все кости от всех обедов, съеденных в этой комнате за сто лет, ни разу не были вынесены. На покрытых червями остатках мяса роились мухи, и Лайана видела своими глазами тварей… она отказывалась определить, что это за твари, — ползающих под толстым слоем мусора.

Нити паутины с их жирными обитателями свисали с потолка почти до пола. В двойных каминах на восточном конце зала накопилось на три фута пепла. Единственной мебелью были толстый тяжелый стол, сколоченный из потемневших дубовых бревен, и восемь покореженных сломанных стульев, покрытых слоем жира.

В комнате было несколько окон, но без стекол и ставен, так что вонь со двора и от рва проникала в комнату.

Когда одна из служанок побледнела, готовая лишиться чувств, Лайана нисколько не удивилась.

— Прекрати, — скомандовала она, — иначе нам придется положить тебя на пол!

Девушка немедленно пришла в себя.

Собравшись с силами и подхватив шелковую юбку, Лайана пересекла комнату и подошла к лестнице в углу. Ступеньки тоже были завалены костями, солома давно превратилась в порошок, и рядом валялась дохлая крыса.

— Джойс, подойди сюда, — позвала она, — а остальные пусть остаются на месте.

На следующей площадке слева оказалась комната, а справа — туалет. Лайана заглянула в комнату, но не вошла. Здесь стояли маленький круглый стол, два стула, а остальное пространство было завалено оружием.

Лайана продолжала подниматься по винтовой лестнице на второй этаж башни. Перед ней был короткий низкий коридор со скругленным потолком, в правой части которого оказалась спальня с грязным соломенным тюфяком на полу. От старости солома совсем истерлась, и тюфяк превратился в мешок из грубой шерсти. Рядом помешалось отхожее место.

Джойс выступила вперед и опустила руку, словно собираясь коснуться двух одеял, беспорядочной грудой лежавших у изножья тюфяка.

— Вши, — предупредила Лайана и пошла дальше по коридору.

Через несколько шагов она оказалась в соларе, большой просторной комнате, наполненной светом, лившимся из многих окон. Вдоль южной стены высилась деревянная лестница, ведущая на третий этаж. Какой-то шорох сверху привлек внимание Лайаны. По резным консолям, поддерживавшим потолочные балки, сидели соколы в колпачках: сапсаны, пустельги, кречеты, большие ястребы и ястребы-перепелятники. Стены были покрыты пометом, который падал вниз, образуя на полу твердые холмики.

Лайана подобрала юбку повыше и пересекла комнату. Здесь, на восточной стороне, было три арки. Центральная вела в маленькую комнату, но одна дверь едва держалась, а второй вообще не было. В стену была врезана небольшая чаша, которой священник пользовался для умываний после мессы.

— Это святотатство, — прошептала Джойс, ибо перед ними была семейная часовня, священное место, где проводились мессы только для членов семьи.

— Да, но отсюда открывается прекрасный вид на ров, — заметила Лайана, выглянув в окно и пытаясь каким-то образом смягчить ситуацию.

Но Джойс даже не улыбнулась.

— Миледи, что нам делать?

— Поудобнее устроить моего мужа, — уверенно объявила Лайана. — Прежде всего нужно к вечеру приготовить две спальни, одну для нас с мужем… — она невольно покраснела, — другую — для тебя и моих служанок. Завтра начнем приводить в порядок остальные помещения. А теперь хватит стоять и смотреть. Иди приведи тех женщин, которых я видела внизу. Немного работы в два счета выбьет из них всю наглость.

Джойс опасалась ходить по замку одна, но поведение хозяйки придало ей отваги. Она боялась того, что маячило и скрывалось в тенях и углах замка. Если на нее нападут, сколько пройдет времени, прежде чем ее кости найдут среди остальных?

А Лайана тем временем заглянула в другие комнаты с арочными входами. Здесь было меньше птичьего помета, и на стенах под грязью виднелись фрески. Как только все будет вычищено, она велит перекрасить стены и здесь, на самой дальней, повесит шпалеру. На секунду ей удалось даже забыть о вони, о зловещем шорохе птичьих крыльев, о том, что шевелилось и жило под слоями гниющего мусора на полу.

— Они не идут, миледи! — задыхаясь, выпалила Джойс с порога.