Даган застонал. Выгнулся, когда она коснулась головки языком. Затем прикусила зубами достаточно сильно, заставляя Дагана резко вздохнуть. Потом посасывала, заставляя увеличиться до невероятной толщины.

Из них двоих именно у нее, связанной, стоявшей перед ним на коленях, была вся власть.

Затем веревки исчезли, растаяли в воздухе, и руки стали свободно путешествовать. Девушка впилась пальцами в твердые мышцы его ягодиц, а её губы, язык и зубы играли с плотью. Соблазняя.

― Мать твою! ― Его хриплый и низкий голос заставил Рокси вздрогнуть.

Наконец у него вырвался стон отчаянья, когда Даг выгнулся и сжал в кулак ее волосы. Даган посмотрел на нее, губы скривились в мрачной и злой многообещающей улыбке, от которой желание словно раскаленный поток пробежало через конечности к низу живота и груди.

Даган толкнул Рокси на спину, одной рукой схватил её колено и приподнял ногу, пока она полностью не открылась. Другой рукой он удерживал свой вес, упершись в пол у плеча девушки.

Она почувствовала тепло и натиск, когда головка члена скользнула внутрь с мелкими толчками. Растягивая. Легкий дискомфорт исчез, гонимый голодной потребностью. Этого не достаточно. Боже, она жаждет ощутить глубоко внутри весь его жар и полноту.

Выгнув бедра, Рокси хотела получить желаемое: его стальную замечательную длину. Но, Даган удержался. Дав ей немного. Ощущение. Поддразнивание.

Девушка в отчаянии закричала и устремилась к нему. С низким темным смехом он позволил ей взять больше этого гладкого скольжения. Так хорошо. Толчки и эти дикие движения. Острое удовольствие заставляло мышцы напрягаться, все тело ныло, а мысли были сосредоточены на месте слияния тел.

Да. Как это. И... ах... как это.

― Пожалуйста. Даган. Пожалуйста.

Улыбка тронула упругие сочные губы мужчины, обнажив ровные белые зубы, давая понять, что ему это нравиться. Он любил слышать ее мольбы. Ему нравилась иллюзия доминирования, но это не его игра, а ее.

Приходя в ярость, Рокси глубоко вонзила зубы в мышцы на его груди. Кровь наполнила рот, горячая, красная, сочная. Она знала вкус... амброзия.

Она пила из него, а его член двигался быстрее, поднимая Рокси на пик наслаждения, пока кровь утоляла нужду.

Девушка выгнула спину и застонала, обнимая его бедрами. Приятное трение ощущалось именно там, где было нужно. Глубокие и ритмичные толчки заставляли Рокси ходить по лезвию ножа. Она получала истинное удовольствие.

А Даган получил ее сердце.

Он толкнулся глубоко в неё, а рука мужчины легла Рокси на грудь.

Когда она упала в пучину оргазма, он вырвал ее сердце и сжал в своей ладони.

Не было боли. Только удовольствие. Глубокое удовольствие, заставляющее выгибаться и кричать.

Их тела терлись друг о друга мокрые от пота, скользкие от крови. Их общей крови.

Даган держал ее сердце.

Она хотела его. Хотела, его сердце.

― Даган...― Он был ее маяком, светом во тьме, затем ушел, оставив одну. Одну!― Даган! ― с криком Рокси резко проснулась и села, грудь вздымалась, зрачки расширились. От потери и разочарования слезы щипали глаза.

Просто сон. Как всегда проклятый гребаный сон. Проведя рукой по лицу, девушка в слепую потянулась и включила лампу у кровати. Смятые простыни и одеяло наполовину сползли с кровати на пол. Взглядом она пробежалась от угла к углу, уши напряглись, пытаясь различить какой-то шум.

«Никого! Никогда! Одна! Всегда одна!»

Однако понимание, пришедшее к ней и заставившее грудь сжаться, поразило осознанием того, что даже самой темной частичкой своего сердца она не хотела быть одинокой.

Потусторонний мир. Обитель Осириса

Мэльтус Крайл шел бесконечным коридором к Залу Двух Истин[33]. Как давно он здесь? Возможно, час или неделю. Трудно сказать. Время теряло значение в Обители Осириса.

Его шаги отдавались глухим стуком по каменному полу.

По обе стороны возвышались гигантские колонны, их вершины поглощала тьма. На каждой изображены древние иероглифические символы, предшествующие письму, написанному на Розеттском камне[34], все колонны охранялись дозорными. Их руки, тела, даже лица были скрыты длинными одеждами. Фиолетовая ткань одеяний была такой темной, что выглядела почти черной от жуткого зеленоватого света освещавшего дорогу.

― Тебя будут судить, ― прошептало какое-то существо, когда Мэл проходил мимо.

Да. Он понял.

Красные глаза пылали из-под капюшона, ничего нельзя рассмотреть за исключением морды. Собака или шакал. Мэл готов поспорить ― шакал, потому что у Анубиса[35] было странное чувство юмора.

Второй часовой сказал:

― Покинь это место. Только Локан Крайл может пройти.

― Локан Крайл мертв, ― слова вылетели, оставляя привкус золы на языке. ― Я здесь вместо него.

В этой части Потустороннего мира, обители Осириса, Сет не рисковал показываться. Ни один из богов, или полубогов не ходил на территорию другого. Сделать подобное считалось бестактно в Потустороннем мире.

Для всех, кроме Локана. Он имел то, что предоставляло свободный вход, переход границ с легкостью ― он был послом.

«Пешкой».

Теперь пришла очередь Мэла делать эту работу, поскольку Локан мертв. Факт отнюдь не принятый. Мэльтус стоял, ожидая ощутимого удара в плечо, казалось, что стоит повернуться, и за его спиной окажется брат.

Однако если бы Локан был жив, Мэл вообще бы здесь не находился.

Правила есть правила.

За один раз Осирис мог вынести только одного из потомков Сета, оставаясь при этом обходительным хозяином. Он не приветствовал присутствие жнецов душ в своей обители, только неохотно терпел их, чтобы сохранить мир между Осирисом, Аидом, Сатаной, Ксафаном и множеством мелких демонов и полубогов. Правители Потустороннего мира могли иногда очень зацикливаться на территориальных вопросах. Поэтому кто-то должен был выступать в роли политика, в роли серого кардинала, частично беспристрастного посредника. Отчасти советника Бога.

Это Локан. Своим шармом он мог обезоружить змею, или снять панцирь с жука скарабея. Не говоря уже о любой из юбок наложниц Ксафана, но Локан мертв. Зарезан. Части его тела развеяны, как листья на ветру. Теперь Мэл стал младшим.

Потому что по возрасту он шел после брата. Мэл пришел сюда как представитель отца.

Он был избран для самого неприятного задания благодаря тому, когда родился, и потому что пару раз выражал совсем мало интереса к семейному делу. Этого оказалось достаточно, чтобы определить его судьбу.

Мэл остановился, неприятное чувство зашевелилось в желудке. Звук за спиной заставил обернуться. Недоверие росло. Братья знали. Они бы не...

Они сделали. Перед ним запульсировала черная пустота в виде тумана и дыма, медленно сливаясь в ... Дагана.

«Дерьмо».

Достаточно трудно убедить Осириса позволить одному из сыновей Сета нарушить его владения. По нескольким причинам. Когда-то Сет порезал Осириса на мелкие куски и скормил его член рыбам. Жена Осириса Исида не очень обрадовалась. Она тосковала и искала мужа, в итоге вернув его к жизни, и наслаждалась единственной ночью счастья, прежде чем Осирису пришлось спуститься в Потусторонний мир, так как ему отказали в пребывании в Верхнем мире поскольку ... ну, в общем, он мертв. Так должно оставаться и впредь. Мэл не мог винить старого Осириса за праведный гнев. Или Исет. Мэл был обеспокоен, но не настолько, чтобы высказывать свои наблюдения вслух.