и над ее шеей гайковой

как пламени язык

над гигантской зажигалкой

полыхает

женский

лик!

(В простынь капиталистическую

Завернувшись, спит мой друг.)

кто ты? бред кибернетический?

полуробот? полудух?

помесь королевы блюза

и летающего блюдца?

может ты душа Америки

уставшей от забав?

кто ты юная химера

с сигареткою в зубах?

но взирают не мигая

не отерши крем ночной

очи как на Мичигане

у одной

у нее такие газовые

под глазами синячки

птица что предсказываешь?

птица не солги!

что ты знаешь, сообщаешь?

что-то странное извне

как в сосуде сообщающемся

подымается во мне

век атомный стонет в спальне...

(Я ору, и, матерясь,

Мой напарник, как ошпаренный,

Садится на матрас.)

Andrei Voznesensky.

Antiworlds and "The Fifth Ace".

Ed. by Patricia Blake and Max Hayward.

Bilingual edition.

Anchor Books, Doubleday & Company, Inc.

Garden City, NY 1967.

ПОЮТ НЕГРЫ

Мы —

тамтамы гомеричные с глазами горемычными,

клубимся,

как дымы,—

мы...

Вы —

белы, как холодильники, как марля карантинная,

безжизненно мертвы...

вы...

О чем мы поем вам, уважаемые джентльмены?

О

руках ваших из воска, как белая известка, о, как они

впечатались между плечей печальных, о,

наших жен

печальных, как их позорно жгло —

о-о!

«Но-но!»

нас лупят, точно клячу, мы чаевые клянчим,

на рингах и на

рынках у нас в глазах темно,

но,

когда ночами спим мы, мерцают наши спины,

как звездное окно.

В нас,

боксерах, гладиаторах, как в черных радиаторах,

или в пруду карась,

созвездья отражаются

торжественно и жалостно —

Медведица и Марс —

в нас...

Мы — негры, мы — поэты,

в нас плещутся планеты.

Так и лежим, как мешки, полные звездами

и легендами...

Когда нас бьют ногами,

Пинают небосвод.

У вас под сапогами

Вселенная орет!

1961

Andrei Voznesensky.

Antiworlds and "The Fifth Ace".

Ed. by Patricia Blake and Max Hayward.

Bilingual edition.

Anchor Books, Doubleday & Company, Inc.

Garden City, NY 1967.

БАЛЛАДА ТОЧКИ

«Баллада? О точке?! О смертной пилюле?!.»

Балда!

Вы забыли о пушкинской пуле!

Что ветры свистали, как в дыры кларнетов,

В пробитые головы лучших поэтов.

Стрелою пронзив самодурство и свинство,

К потомкам неслась траектория свиста!

И не было точки. А было —— начало.

Мы в землю уходим, как в двери вокзала.

И точка тоннеля, как дуло, черна...

В бессмертье она?

Иль в безвестность она?..

Нет смерти. Нет точки. Есть путь пулевой —-

Вторая проекция той же прямой.

В природе по смете отсутствует точка.

Мы будем бессмертны.

И это —— точно!

Andrei Voznesensky.

Antiworlds and "The Fifth Ace".

Ed. by Patricia Blake and Max Hayward.

Bilingual edition.

Anchor Books, Doubleday & Company, Inc.

Garden City, NY 1967.

ГРУЗИНСКИЕ БАЗАРЫ

Долой Рафаэля!

Да здравствует Рубенс!

Фонтаны форели,

Цветастая грубость!

Здесь праздники в будни

Арбы и арбузы.

Торговки —— как бубны,

В браслетах и бусах.

Индиго индеек.

Вино и хурма.

Ты нчынче без денег?

Пей задарма!

Да здравствуют бабы,

Торговки салатом,

Под стать баобабам

В четыре обхвата!

Базары —— пожары.

Здесь огненно, молодо

Пылают загаром

Не руки, а золото.

В них отблески масел

И вин золотых.

Да здравствует мастер,

Что выпишет их!

Andrei Voznesensky.

Antiworlds and "The Fifth Ace".

Ed. by Patricia Blake and Max Hayward.

Bilingual edition.

Anchor Books, Doubleday & Company, Inc.

Garden City, NY 1967.

ФЛОРЕНТИЙСКИЕ ФАКЕЛЫ

Ко мне является Флоренция,

фосфоресцируя домами,

и отмыкает, как дворецкий,

свои палаццо и туманы.

Я знаю их, я их калькировал

для бань, для стадиона в Кировске.

Спит Баптистерий — как развитие

моих проектов вытрезвителя.

Дитя соцреализма грешное,

вбегаю в факельные площади.

Ты калька с юности, Флоренция!

Брожу по прошлому!

Через фасады, амбразуры,

как сквозь восковку,

восходят судьбы и фигуры

моих товарищей московских.

Они взирают в интерьерах,

меж вьющихся интервьюеров,

как ангелы или лакеи,

стоят за креслами глазея.

А факелы над черным Арно

невыносимы —

как будто в огненных подфарниках

несутся в прошлое машины!

— Ау!— зовут мои обеты,

— Ау!— забытые мольберты,

и сигареты,

и спички сквозь ночные пальцы.

— Ау!— сбегаются палаццо,

авансы юности опасны —

попался?!

И между ними мальчик странный,

еще не тронутый эстрадой,

с лицом, как белый лист тетрадный,

в разинутых подошвах с дратвой —

Здравствуй!

Он говорит: «Вас не поймешь,

преуспевающий пай-мальчик!

Вас продавщицы узнают.

Вас заграницы издают.

Но почему вы чуть не плакали?

И по кому прощально факелы

над флорентийскими хоромами

летят свежо и похоронно?!»

Я занят. Я его прерву.

В 10.30 — интервью...

Сажусь в машину. Дверцы мокры,

Флоренция летит назад.

И, как червонные семерки,

палаццо в факелах горят.

1962

Andrei Voznesensky.

Antiworlds and "The Fifth Ace".

Ed. by Patricia Blake and Max Hayward.

Bilingual edition.

Anchor Books, Doubleday & Company, Inc.

Garden City, NY 1967.

ПАРАБОЛИЧЕСКАЯ БАЛЛАДА

Судьба, как ракета, летит по параболе

Обычно — во мраке и реже — по радуге.

Жил огненно-рыжий художник Гоген,

Богема, а в прошлом — торговый агент.

Чтоб в Лувр королевский попасть

из Монмартра,

Он

дал

кругаля через Яву с Суматрой!

Унесся, забыв сумасшествие денег,

Кудахтанье жен, духоту академий.

Он преодолел

тяготенье земное.

Жрецы гоготали за кружкой пивною:

»Прямая — короче, парабола — круче,

Не лучше ль скопировать райские кущи?»

А он уносился ракетой ревущей

Сквозь ветер, срывающий фалды и уши.