- Я тебя одна растила, сил не жалела, ночей не спала, а ты обзываешься, матюгаешься и толкаешься! - упрекнула она непутёвую дочь.

- Извини, мамочка, - искренне раскаялась я. - Это было сказано не тебе. Приснилась нечисть одна, назойливая и приставучая, вот я её и послала.

- Назойливая и приставучая нечисть - это точно не я? - всё-таки усомнилась мама, успокаиваясь и поднимаясь на ноги.

- Сейчас - точно нет. Хотя зря ты меня разбудила. Мне же на работу не надо, поспала бы часиков так до девяти.

- Леночка, уже одиннадцать.

- Тогда почему не на работе ты?

- Взяла отпуск. Должна же я тебе помочь. Позвонила начальству, и вопрос мгновенно решился. Никто не хочет перечить матери настоящей ведьмы. Тем более, многие считают, что ведьма ты потомственная, а я их не разубеждаю. Вставай, умывайся, и идём завтракать.

Ещё минутку я полежала, размышляя, делать зарядку или нет. Решив, что сегодня некогда, а уж с завтрашнего дня - обязательно, вскочила и помчалась умываться.

Кроме особо торжественных случаев, ели мы на кухне. Когда я туда вошла, меня уже поджидала приличная порция вермишели с котлетами. Мелькнула мысль, что не стоит есть столько мучного, да и воспоминания о вчерашней тушёной говядине порождали некоторую переборчивость, но если я откажусь от приготовленного мамой завтрака, она жутко обидится, а этого именно сейчас категорически не хотелось.

- Погоди, не садись, - неожиданно попросила мама, и я застыла на месте. - Сними халат и тапочки. Не бойся, пол чистый, - мама внимательно на меня посмотрела, затем удовлетворённо кивнула и предложила: - Всё, одевайся и садись за стол.

- Что это значит? - поинтересовалась я.

- Ничего. Не обращай внимания.

- Нет уж, скажи!

- Ой, ну, глянула. Нормальные у тебя ноги, пусть Мэрский всякую ерунду не выдумывает. Так ему при случае и передай.

- Мама! Хоть ты не начинай! - взвилась я.

- Так я и не хотела ничего говорить. Это ты прицепилась, ‘скажи’ да ‘скажи’. Так что сама виновата.

Я успокоилась, вспомнив, что виновата всегда и во всём. Мир, вчера вечером немного пошатнувшийся, стал приобретать прежние, привычные очертания. Вздохнув с облегчением, я приступила к завтраку.

- Мелентий и Мэрский - дураки, - заявила мама с набитым ртом. - Не то они ищут. А всё почему? Потому что увлеклись второстепенными деталями. Но мы, бухгалтера, точно знаем, что всегда самое главное - это деньги.

Я молча кивнула. Мне отлично была известна её точка зрения на этот вопрос. В душе я могла не соглашаться, но жизнь наглядно демонстрировала мамину правоту.

- Ты там насчитала с десяток кандидатов на роль подносчика снарядов, в смысле, денег в кабинет Мэрского. И как из них выбрать того, кто нужен? Да никак, - продолжила она. - А теперь смотрим на ситуацию с бухгалтерской точки зрения. Отпечатки пальцев Мэрского на банкнотах о чём говорят? Что он их трогал. То есть, деньги были у него в руках. Потом он их кому-то отдал, они где-то путешествовали, и в итоге оказались в тайнике. Вот что нужно отслеживать! Исходная точка есть - Мэрский. Вот его и расспроси на эту тему.

Лишний раз общаться с Мэрским не хотелось, поэтому, немного поразмыслив, я позвонила Мелентию, благо вчера он дал мне свой номер. Правда, при этом сально подмигивал, но я предпочла не обратить внимания, мало ли, может, у человека нервный тик. Адвокат по телефону сообщил, что занят, и перезвонит мне через двенадцать минут. Что удивительно, перезвонил он ровно через двенадцать минут.

- Мелентий, вы говорили, что с банкнот снимали отпечатки пальцев, - напомнила я. - Можно ли узнать, кто трогал ассигнации, кроме Мэрского?

- Елена Михайловна, вы бы не лезли в детективную работу, - порекомендовал адвокат. - Разумеется, я догадался задать этот очевидный вопрос. А если бы вдруг прошляпил, ведь даже гении иногда ошибаются, мне бы подсказали нанятые сыщики. Дактилоскописты искали на деньгах отпечатки Мэрского, найдя, сразу же переходили к следующей банкноте. Так что масса ‘пальчиков’ осталась незафиксированной. Кое-кого удалось идентифицировать. Например, деньги трогал Каретников, странно, правда? Ещё нарисовался некий Ахмед, это кличка, он кавказец, но родился здесь. На вид страшен, как чёрт, натуральный абрек, но профессию имеет достаточно мирную - валютчик. С такой внешностью может себе позволить не иметь крыши, рэкет избегает наезжать на кавказцев. Сами понимаете, ‘пальчики’ валютчика на валюте - дело более, чем естественное. И ещё какой-то тип облапал многие купюры, но его установить не удалось. Таких ‘пальчиков’ в картотеке нет. Эксперты говорят, что это мужчина. Понятия не имею, как они определяют, но поверим на слово. Ещё один момент. Часть отпечатков перекрывают отпечатки Мэрского. Понимаете, что это значит?

- Да. Кто-то держал деньги уже после него. Но это значит, что Мэрский оправдан?

- Если бы. На суде, если таковой состоится, я буду об этом говорить, но следователь в ответ на моё ходатайство заявил, что в нашем городе наличных долларов крутится сравнительно немного, и нет ничего удивительного в том, что часть из них прошла через руки Мэрского несколько раз. Чушь, но формально он прав, так что моё ходатайство отклонено. Ещё вопросы есть? Если нет, до свидания. Простите, но я очень занят, - Мелентий прервал связь, не дожидаясь моего ответа.

Мама сверлила меня недовольным взглядом и явно готовилась в очередной раз рассказать мне о том, как она растила меня одна, ночей не спала, последний кусок хлеба вбивала в мою ненасытную глотку и всё такое прочее. Стремясь сберечь установившийся между нами хрупкий мир, я пересказала ей беседу с Мелентием. Слушала она внимательно и до самого конца, что было очень необычно для наших с ней разговоров.

- Всё ясно, - категорично заявила она, едва я закончила свой рассказ. - Нас, бухгалтеров, не проведёшь! Итак, деньги в ходе сложного трансферта прошли через нескольких финансовых агентов. Исходный пункт их маршрута нам неизвестен, зато мы знаем конечный - тайник в столе. Остальные, с позволения сказать, банки-корреспонденты - это Мэрский, Каретников, Ахмед и ещё какие-то неизвестные лица, числом не менее одного.

- Ты же говорила, что исходный пункт - Мэрский, - напомнила я.

- Леночка, абсолютный исходный пункт для любых долларов - печатный станок где-то на территории Штатов. Фальшивки местного разлива во внимание не берём, не тот случай. Странно, что я должна объяснять такие элементарные вещи потомственному бухгалтеру. Круговорот денег в человеческом обществе настолько велик, что практически мы можем считать его бесконечным. Так что Мэрский - всего лишь один из транзитных пунктов на их пути. Ты хотела отследить, куда деньги пошли от него, и для этой задачи он и есть исходная точка. Но сейчас-то задача другая - выяснить, как финансы ходили между Мэрским, Каретниковым, Ахмедом и кем-то ещё, и в результате оказались в тайнике. С чего ты решила, что Мэрский в начале этой цепочки?

Мне очень неприятно признавать, что мама иногда бывает права, а это - именно тот случай. Впрочем, в её представлении она права всегда, так что в моём признании её правоты она совершенно не нуждается.

- Ты очень здорово в своём деле разбираешься, намного лучше меня, - на всякий случай я её похвалила, и она расцвела довольной улыбкой. - Ну, а практически что? Какая последовательность?

- А что говорят Высшие Силы? - ехидно поинтересовалась мама.

- Молчат. Доступ к финансовой магии для меня закрыт, ты же знаешь. Списание кредита - последнее, что мне позволили в этой магической сфере.

- И то неплохо. Тогда давай соображать своим умом. Самая простая схема выглядит так. Неизвестный мужик, человек Каретникова, закупает валюту у Ахмеда, относит её своему шефу, тот даёт взятку Мэрскому, который прячет деньги в тайник.

- Мама, нас такая схема не устраивает.

- Почему?

- Потому что десять тысяч долларов. И ещё неизвестно сколько обещал сам Мэрский, но наверно же не сотню?

- Правильно, - горячо одобрила мама. - Того, что нас не устраивает, быть не должно! Поэтому переходим к следующей возможной схеме. Неизвестный закупает валюту у Ахмеда и даёт взятку Мэрскому. В промежутке деньги пощупал Каретников, для достоверности.