В 944 году Игорь выступил в поход с объединенной варяго-славянской армией, наняв еще и отряд печенегов. Часть воинства поплыла на «лодьях», другая же отправилась на конях. Император Роман I Лакапин, упрежденный о вторжении, предпочел откупиться. Игорь дошел с конниками до Дуная и здесь получил щедрое предложение византийцев. Рассудив, что лучше «взять злато и паволоки», не бившись, он принял дары императора, послал печенегов на болгар, а сам возвратился на Русь.
Годом позже стороны заключили мир. Новый договор оказался далеко не столь выгодным, как первый, утвержденный еще при Олеге. Игорь проявил себя как скверный полководец, слабый дипломат и человек, жадный до звонкой монеты. Мудрости и воинского дарования, присущих Олегу, он явно не имел.
Жажда обогащения в конечном итоге и погубила князя.
Владея золотом византийским, Игорь пожелал еще и с древлян взять большую дань, чем ранее. Алчность князя подстегивали богатства служившего ему воеводы Свенельда. Тот недавно совершил какое-то крупное военное предприятие и пришел в Киев со сказочной добычей. Историками делались предположения, согласно которым Свенельдова дружина совершила опустошительный набег на Бердаа — торговый центр в Прикаспии, принадлежавший североиранским государям. Некое воинство русов действительно захватило город в 943 году, удерживало его полгода или даже год, демонстрируя намерение закрепиться здесь навсегда. В 944 году оно совершило набег на соседнюю Мерагу. Но потом русы всё же отступили с добычей, более страдая от дизентерии, нежели от попыток местного правителя вытеснить их силой оружия. Весьма вероятно, что поход возглавлял Свенельд. Тогда его ратники, сохранив награбленное добро, имели все основания хвастаться в Киеве большим успехом.
В конце 945-го или начале 946 года Игорь отправился в последний свой поход, обуянный нестерпимым желанием лихоимства. Летопись повествует о его смерти без печали и даже с оттенком сочувствия врагам князя: «Рекоша дружина Игорева „Отроци Свенельжи изоделися… оружием и порты, а мы нази. Поиде, княже с нами в дань, да и ты добудеши, и мы“. И послуша их Игорь, иде в Дерева в дань и примышляше к первой дани, и насиляще им… Мужи его, возъемав дань, поиде в град свой. Идущее же ему вспять, размыслив, рече дружине своей: „Идите с данью домой. А я возвращуся похожу еще“. Пустив дружину свою домой, с малою дружиною возвратися, желая больша именья. Слышавше же деревляне, яко опять идет, сдумавше со князем своим Малом: „Аще повадится волк к овцам, но выносит всё стадо, аще не убьют его. Тако и се — аще не убьем его, то все ны погубит“. И пославша к нему: „Почто идеши опять? Поймал еси всю дань!“ И не послуша их Игорь. И вышедшее из града Изкоростеня деревляне, убиша Игоря и дружину его, бе бо их мало… Погребен бысть Игорь, есть могила его у Искоростеня-града в Деревах». По свидетельству византийского источника, Игоря разорвали на части, привязав к верхушкам деревьев и пригнув стволы к земле…[7]
В бесславной гибели Игоря Рюриковича виден прекрасный урок всем его преемникам. Русь его времени еще не получила правильной государственной организации. Это собрание областей, подчиняющихся Киеву и удерживаемых в данническом положении одной только силой. Но данничество не есть рабство: если перегнуть палку, держава, собранная Олегом, развалится, а правители ее подвергнут себя смертельной опасности.
ОЛЬГА И СВЯТОСЛАВ
Реформатор и завоеватель
Княгиня Ольга не имеет кровного родства с Рюриком. Она — не Рюрикова рода. Однако судьба этой женщины оказалась неразрывно сплетена с судьбой ее сына Святослава. Пока он не подрос, княгиня являлась правительницей Руси. А когда Святослав вошел в возраст зрелости, обстоятельства далеко не сразу позволили ей сложить бремя власти. Сын дальние походы предпочитал устроению собственной земли. Вот и вышло: до поры его заменяла на киевском престоле мать, потом — сын.
Характеры эти двух людей, Ольги и Святослава, столь разные, взаимно дополняли друг друга. Рачительная хозяйка, первой начавшая вводить подлинно государственный порядок на Руси, Ольга не имела энергии к активной внешней политике, а неистовый боец Святослав, даровитый полководец, амбициозный завоеватель, горел покорением дальних земель, но не умел «вести хозяйство» своей громадной империи. Из них получился прекрасный тандем. И невозможно рассказывать о героическом периоде в истории Руси, приходящемся на середину X века, не объединив две эти фигуры в повествовании.
С именем Ольги связана мрачная поэтическая легенда о мести княгини убийцам ее супруга. Она рождена дружинной традицией слагать эпические сказания о подвигах и битвах, напоминает сагу и, возможно, была плодом творчества какого-нибудь варяжского скальда.
Соответственно, достоверность ее невелика. Да и события, давшие основу ее сюжету, произошли за много десятилетий до того, как на Руси появилось летописание, — даже если принять самые смелые гипотезы о времени его начала. Значит, история о мести Ольги могла многократно «преобразиться» в устах сказителей, покуда ученый монах не перенес ее на пергамен.
Легенда эта столь красива и столь страшна, что жаль подавать ее в пересказе. Пусть прозвучит она вся, от начала до конца, в летописном изложении:
«Ольга… была в Киеве с сыном своим, ребенком Святославом, и кормилец его был Асмуд, а воевода Свенельд — отец Мстиши. Сказали же древляне: „Вот убили мы князя русского; возьмем жену его Ольгу за князя нашего Мала и Святослава возьмем и сделаем ему, что захотим“. И послали древляне лучших мужей своих, числом двадцать, в ладье к Ольге, и пристали в ладье под Боричевым… И поведали Ольге, что пришли древляне, и призвала их Ольга к себе, и сказала им: „Гости добрые пришли“. И ответили древляне: „Пришли, княгиня“. И сказала им Ольга: „Так говорите же, зачем пришли сюда?“ Ответили же древляне: „Послала нас Деревская земля с такими словами: ‘Мужа твоего мы убили, так как муж твой, как волк, расхищал и грабил, а наши князья хорошие, потому что берегут Деревскую землю, — пойди замуж за князя нашего за Мала’“. Было ведь имя ему Мал, князю древлянскому. Сказала же им Ольга: „Любезна мне речь ваша, — мужа моего мне уже не воскресить; но хочу воздать вам завтра честь перед людьми своими; ныне же идите к своей ладье и ложитесь в ладью, величаясь, а утром я пошлю за вами, а вы говорите: ‘Не едем на конях, ни пеши не пойдем, но понесите нас в ладье’, — и вознесут вас в ладье“, и отпустила их к ладье. Ольга же приказала выкопать яму великую и глубокую на теремном дворе, вне града. На следующее утро, сидя в тереме, послала Ольга за гостями, и пришли к ним, и сказали: „Зовет вас Ольга для чести великой“. Они же ответили: „Не едем ни на конях, ни на возах и пеши не идем, но понесите нас в ладье“. И ответили киевляне: „Нам неволя; князь наш убит, а княгиня наша хочет за вашего князя“, — и понесли их в ладье. Они же сидели, величаясь, избоченившись и в великих нагрудных бляхах. И принесли их на двор к Ольге, и как несли, так и сбросили их вместе с ладьей в яму. И, склонившись к яме, спросила их Ольга: „Хороша ли вам честь?“ Они же ответили: „Горше нам Игоревой смерти“. И повелела засыпать их живыми; и засыпали их.
И послала Ольга к древлянам, и сказала им: „Если вправду меня просите, то пришлите лучших мужей, чтобы с великой честью пойти за вашего князя, иначе не пустят меня киевские люди“. Услышав об этом, древляне избрали лучших мужей, управлявших Деревскою землею, и прислали за ней. Когда же древляне пришли, Ольга приказала приготовить баню, говоря им так: „Вымывшись, придите ко мне“. И натопили баню, и вошли в нее древляне, и стали мыться; и заперли за ними баню, и повелела Ольга зажечь ее от дверей, и тут сгорели все.
И послала к древлянам со словами: „Вот уже иду к вам, приготовьте меды многие в городе, где убили мужа моего, да поплачусь на могиле его и сотворю тризну[8] по своем муже“. Они же, услышав об этом, свезли множество меда и заварили его. Ольга же, взяв с собою небольшую дружину, отправилась налегке, пришла к могиле своего мужа и оплакала его. И повелела людям своим насыпать высокий холм могильный, и, когда насыпали, приказала совершать тризну. После того сели древляне пить, и приказала Ольга отрокам своим прислуживать им. И сказали древляне Ольге: „Где дружина наша, которую послали за тобой?“ Она же ответила: „Идут за мною с дружиною мужа моего“. И когда опьянели древляне, велела отрокам своим пить в их честь, а сама отошла недалеко и приказала дружине рубить древлян, и иссекли их 5000. А Ольга вернулась в Киев и собрала войско на оставшихся».