— Так вот, твоё описание этого человека не имеет со Львом ничего общего и, строго говоря, я не знаю, кто это был. Вчера ребята подъезжали туда, расспрашивали персонал, даже нашли эту девушку, которая жгла в туалете газету. В результате мы составили его портрет, он у меня с собой. Вот глянь!
Андрей открыл папку, громко лязгнув молнией, и у меня в руках оказалось весьма точное изображение Хельмана.
— Да, похож! — кивнул я, возвращая бумагу.
— В наших базах он не числится, но работа продолжается.
— Хорошо, это немного успокаивает… — опять кивнул я, чувствуя, как по спине побежали мурашки. — Честно говоря, мне немного не по себе, что я вот так был вместе с каким-то неизвестным, который был точно в курсе всего, да ещё и спас мне жизнь.
— Понимаю тебя. Но факты упрямая вещь.
— Да, я знаю, и всё же…
Мы некоторое время помолчали, глядя, как худощавая дёрганая девица начала медленно обходить прихожан с большим подносом, видимо, предназначенным для пожертвований. С неожиданным интересом я отметил для себя, что здесь поступают, оказывается, точно так же, как нищие на улице: кладут заранее купюры нужного достоинства, чтобы человеку, тем более в церкви, не пришло в голову отделаться какой-нибудь мелочью. Что же, умно, но как-то всё-таки не по-христиански.
— Теперь о Валере. Смерть естественная, но, возможно, спровоцированная сильным испугом. По поводу высказанных тобой мыслей о сигаретах и прочем пока никаких соображений нет, — Андрей кашлянул.
— То есть он не убит?
— Нет, остановка сердца. Хотя, понятно, это вовсе не значит, что речь не идёт о доведении до смерти.
— Понятно. Тут, кстати, я встречался с его женой…
Мой пересказ этого события в основном свёлся к странным очкам и завершился озвучиванием только что пришедшего мне в голову:
— Странно, но почему-то я чувствую здесь какую-то связь с его смертью. Словами объяснить не могу… Так, какие-то аналогии что ли!
— Занятно. Как только появятся идеи, дай знать.
— Непременно!
— Есть кое-что ещё… — Андрей замялся и искоса на меня посмотрел. — Имя Виолетта тебе ни о чём не говорит?
— Нет, хотя не у каждой спрашивал имя… — задумчиво протянул я и кивнул головой, приглашая продолжать.
— Есть у меня один приятель, он занимается делами по изнасилованиям несовершеннолетних. Так вот у него сейчас в работе девочка с таким именем, и, когда он передал мне фоторобот преступника, то, знаешь… его очень сложно отличить от тебя.
— Что? Как… — воскликнул я, отстраняясь, и увидел оборачивающихся в мою сторону прихожан.
Видимо, моё восклицание попало как раз в одну из пауз, сделанную священником, поэтому и обратило на себя внимание окружающих. Мне оставалось сделать им только успокаивающий и извиняющийся жест открытой ладонью и кивнуть.
— Я тебя отлично знаю, и никаких подозрений тут быть не может. Тем не менее, согласись, может выйти весьма неприятная история.
— Да уж, ты прав…
— Поэтому мы сейчас заедем к этому моему приятелю и сразу обсудим эту ситуацию! — Андрей сжал мою руку. — Я ведь… извини…
И тут он начал плакать. Сначала просто тихонько всхлипывать, а потом рыдать в голос. Я неумело приобнял его и попытался вывести из церкви, полагая, что прихожане могут отреагировать очень резко на такое грубое прерывание службы. Но когда посмотрел в лица вновь повернувшихся к нам людей, то увидел в них лишь удовлетворение от происходящего. Они переводили восхищённые взгляды на священника, которого, видимо, посчитали настолько великим, что он сумел проникнуть в душу даже этого странного парня в костюме.
— Не надо, я сам… — всхлипнул Андрей, а потом посмотрел на меня покрасневшими и невероятно ярко блестящими в отблесках свечей глазами. — Всё в порядке. Просто что-то нашло. Ведь сегодня, знаешь ли, годовщина смерти моего сына. А здесь… вся эта обстановка, да и девочку эту несчастную вспомнили…
— Понятно, понятно. Ничего страшного! — я похлопал его по плечу. — Однако ты говорил, что нам надо ехать. Думаю, самое время отправляться в путь!
— Может, ты и прав. Наверное, сегодня у меня было самое короткое посещение церкви за всё последнее время… — Андрей попытался улыбнуться, и это получилось, только я почему-то почувствовал себя от этого несчастным.
Возможно, причина таилась в невозможности по-настоящему прочувствовать его положение, что при всей моей искренности выглядело всё-таки чем-то притянутым и формальным.
— Тогда идём!
Мы обогнули разложенные стопками разнокалиберные свечи, миновали пронзительный взгляд какой-то стремительно входящей в церковь женщины, завязывающей узел платка, и вскоре оказались на улице. Здесь было свежее и, несомненно, обстановка была более благоприятная, во всяком случае, морально уж точно. Кажется, церковь давила и не давала последним новостям меня отпустить, а здесь большая часть негативного словно развеялась по железнодорожным рельсам, и я почувствовал себя намного лучше — собранным и готовым действовать.
— Посмотри, какая забавная машина стоит с той стороны! — махнул рукой Андрей, и я увидел старый «квадратизированный» джип, разрисованный пенистыми волнами с выглядывающими оттуда голыми русалками.
Изображение действительно было выполнено мастерски — казалось, что ещё немного и всё это разольётся с корпуса машины вокруг, захватив в безумном танце стихии. А самое главное, этого действительно сильно хотелось, как отражение затянувшегося ожидания дождя. Поведя носом, я даже готов был бы поклясться, что ощутил свежий морской бриз. В машине кто-то сидел, откинувшись на водительском сиденье, но рассмотреть человека подробнее было невозможно. «Да и не всё ли равно, что это за чудак?» — подумал я тогда, даже не представляя, насколько близко от нас притаилась опасность. Вспоминая об этом впоследствии, я удивлялся своей непрозорливости и пустым рассуждениям о том, что подобное творчество вполне может стать причиной аварии. Ведь, в самом деле, не было ничего удивительного в том, что водители заглядывались бы на столь притягательное изображение и забывали обо всём на свете в такую жару.
— Сейчас, погоди, я сделаю один звонок! — отвлёк меня от интересной машины Андрей и отошёл чуть в сторону.
Я же посмотрел на маячащий вдали переезд и обратил внимание, что на дороге, по которой нам предстояло вскоре проехать, нежатся две чёрные кошки. Может, они были и не совсем чёрные, но отсюда казалось именно так. Потом они разошлись и стали выписывать зигзаги по асфальту с непередаваемой, доступной только кошкам грацией. А я подспудно поймал себя на том, что мучительно жду, чтобы кто-то пересёк этот участок пути до нас. Конечно, все эти приметы — сплошные глупости, и тем не менее, как говорится, зачем же без особой нужды рисковать. Но вообще-то странно, что здесь развелось столько котов — обычно вблизи платформ обитали стаи дворовых собак, которые точно не смогли бы составить им доброй компании, даже несмотря на палящее солнце. А может, это как-то влияет церковь? Хотя нет, возле храма, расположенного недалеко от моего дома, всегда полным-полно собак, которым сердобольные прихожане ставят миски с водой и крошат пищу.
— Всё, жди, скоро будем! — попрощался с кем-то Андрей, приближаясь ко мне. — Давай, поехали. Посмотрим, что там и к чему с этой девочкой! — Я молча кивнул головой. — Ты за руль. Я водителя отпустил, знал, что ты на колёсах.
Мы уселись в машину и, если были бы немного внимательнее, то обратили бы внимание, хоть ненароком, что забавно разрисованная машина неторопливо двинулась вслед за нами.
— А чего так медленно? — спросил Андрей, когда я начал не спеша выруливать на дорогу.
Я открыл было рот, чтобы рассказать о кошках, но тут же почувствовал себя глупо и выжал педаль газа.
— У тебя сигареты с собой? — поинтересовался Андрей.
— Да, вот держи! — кивнул я, извлекая из кармана твёрдую пачку «Явы», в которой, судя по стуку, оставалось сигарет пять.
Вообще-то несколько лет назад я перепробовал всё, что только мог купить, и наконец остановился на «Мальборо», однако так получилось, что один человек, которого, возможно, я вытащил из весьма скверной истории, посчитал себя очень мне обязанным. Он имел какое-то отношение то ли к производству, то ли к распространению сигарет и однажды подъехал на встречу на небольшом грузовичке, кузов которого был забит коробками с «Явой золотой». «Это тебе от чистого сердца. Отказов не принимаю и отвезу, куда скажешь!» — безапелляционно заявил он, а я, собственно, особенно не возражал. В итоге мы забросили пару коробок ко мне домой, а остальные отвезли на садовый участок моего давнего школьного друга, расположенный недалеко от города Раменское. После серьёзной аварии, когда его сшили буквально по кусочкам, другой машины он не покупал и не хотел вообще с этой темой иметь никаких дел, поэтому его добротный просторный гараж пустовал. Именно туда мы и поместили всё это табачное добро, а я периодически наведывался сюда, чтобы пополнить домашний запас, а заодно и присмотреть за домом с участком. Поэтому никакого смысла покупать какие-то сигареты у меня уже давно не было — казалось, запасам «Явы» нет конца.