— Бог поможет Александр Петрович. Вера. Даже если вокруг меня все — агенты НКВД, значит это нужно Господу и России. Для чего — не мне судить. Тешу себя надеждой, что для урока, а не только для наказания.
Садовской с трудом трижды перекрестился, и Демьянов вслед за ним. Борис Александрович понял, что собеседник озадачен таким ответом. И это доставило ему удовольствие. Александр, снова нащупывая нужную ему нить разговора, спросил:
— А немцы — они для урока? Для наказания? Или то и другое вместе?
— Ну что ж, вот мы и вернулись к вашим сомнениям. Главное, что немцы в помощь. Своей железной метлой они выметут из России коммунизм, эту смертельную болезнь, ведущую страну к гибели. Конечно, спасая свою власть, спасая себя, большевики увлекут к гибели огромное число наших соотечественников, ибо германская военная машина страшна. Но если Сталин и его присные смогут устоять и выйдут победителями из этой войны, будет еще хуже. Тогда России точно конец. Спросите почему? Потому что остановиться они не смогут. Им тогда опять, как при Ленине и Троцком, понадобится весь мир. И заплатит за эту авантюру остатками своих сил и последними запасами веры русский народ. А авантюра неизбежно и трагично для нашей страны закончится поражением. Потому что не по Сеньке шапка — мир завоевать.
— А немцы? — на мгновение, только на мгновение Демьянову показалось, что в словах Садовского есть какая-то правда, но он не мог, не имел права сохранить в своём сердце даже воспоминание об этой лживой правде, когда немцы уже в ста километрах от Ленинграда и в трехстах — от Москвы, когда они атакуют Киев. Это было бы предательством по отношению к поколениям предков — воинов, отдававших свои жизни за то, чтобы Россия была великой и непобедимой, предательством тех, кто в эти минуты умирал на поле боя или шел на бой.
— И немцы не смогут. Ещё после той мировой войны соотношение сил в мире неумолимо изменилось. Америка — вот сила. И если немцы с японцами раздразнят её всерьез, то ни Германии, ни Японии не устоять. Рано или поздно, но немцы эту войну проиграют. Для нас главное — воспользоваться ими и избавиться от коммунизма. Пусть дойдут до Урала, до Енисея, пусть дойдут до той точки, когда остатки коммунистов сбегут или запросят нового Брестского мира.
— Но что будет с теми, кто окажется под властью немцев?
— За все на свете, дорогой Александр Петрович, нужно платить. И рано или поздно, но русский народ сполна расплатится и за 1917-й год, и за то, что покорился большевикам, что поддался их соблазну. Он уже платит четверть века, да, видно, больно грех велик, невиданной в истории платы требует. Поймите, с поражением СССР война не закончится, откроются новые фронты, а немцам как-то огромную территорию оккупированной России в руках держать будет надо. Без опоры на самих русских у них ничего не получится, какими иллюзиями они себя не тешили. А когда немцы начнут проигрывать войну американцам, вот тогда и прорастёт из этих зерен новая русская власть, но уже никогда потерпевший поражение коммунизм не станет нашим искушением. И сопротивление появится, и явятся новые Минины и Пожарские. Демьяновы, например. И новая русская армия будет, и новый царь-самодержец. Потому как, вот он главный урок, что следует выучить: Россия без самодержавия обречена. Альтернатива — кровавая диктатура и хаос. А наша задача сейчас состоит в том, чтобы первые зёрнышки посеять. И даст Бог, они прорастут. А немцы, сами того не желая, помогут нам возделать для этого почву.
Садовский замолчал и, задрав голову, высоко, как только мог, смотрел на Демьянова. Все что он сказал, было явно хорошо и давно им продумано. И Демьянов вдруг ясно понял, что этот парализованный человек действительно убеждён в реальности его плана спасения России. И как всякого фанатика, цена его не пугала.
В дверях жилища Садовских появилась Надежда Ивановна, бросила взгляд на мужа, поняла, что можно, и пригласила их к столу. Через час Александр и Татьяна откланялись. Закончив мыть посуду, Надежда Ивановна присела рядом с мужем, все время её хлопот по дому сидевшим в задумчивости, и спросила:
— Ну что ты теперь о нём скажешь?
— Не глуп и может очень нам пригодиться. А с Лубянки он, или нет — дело второе. Пусть даже оттуда. Так даже лучше. Они думают, что используют нас как пешек. Ну а мы, придет время, используем их.
«Отмыкается рукой врага»
Итак, мы знаем, что Борис Садовский и Надежда Воскобойникова ждали прихода немцев как освободителей от большевистской тирании и наивно мечтали о том, что это приведёт к возрождению самодержавия в России. Несомненно, что таких мечтателей-монархистов в стране в 1941 году было ничтожно мало. Может быть, вообще только эти двое. Но возникает вопрос: почему немцы, известные своим основательным подходом, в том числе и в делах разведки, достаточно легко поверили легенде о существовании организации «Престол»? Абвер пал жертвой собственной веры в заклинания нацистских вождей о том, что Советский Союз — «колосс на глиняных ногах»? В то, что значительная часть населения готова поддержать немецкое вторжение, лишь бы избавиться от власти «жидов и коммунистов»? Или же у немцев были определённые основания надеяться на существование в СССР, как тогда говорили по испанскому опыту, «пятой колонны»? И не только в недавно присоединённых Прибалтике, на Западной Украине и в Западной Белоруссии, где немцев, особенно в самом начале оккупации, значительная часть населения действительно встретила вполне благожелательно, а кое-где и с восторгом? Конечно, это одна из самых болезненных тем в истории Великой Отечественной войны. Но и просто отмахнуться от вопроса, почему сотни тысяч военнопленных, как русских, так и граждан СССР других национальностей, а также миллионы гражданских лиц пошли на службу к немцам, невозможно хотя бы потому, что этих людей было так много. По данным современных историков, военных коллаборационистов было, по разным оценкам, от 1 до 1,5 млн. человек, а в гражданской сфере с оккупантами сотрудничали около 22 миллионов граждан СССР. Из них 20,8 миллиона — крестьяне, составлявшие 2/3 населения страны (http://leb.nlr.ru/edoc/391307).
И простых ответов на этот вопрос нет. Спасали свою жизнь? Несомненно, но только ли это? В подавляющем своем большинстве они выросли и воспитывались при советской власти. Почему же они предали её? Советская семья и школа так плохо воспитывали, что взрастили такое количество трусов, подлецов и предателей? Что было в головах у тех тысяч и тысяч, что попали в плен в первые недели и месяцы войны? Они растерялись? Их охватила паника и страх? Ими плохо командовали или не командовали вовсе? Все это было. Нет сомнений. Но было и другое: в сознании значительной части населения страны понятия «Родина» и «Советская власть» отнюдь не были синонимами. Мало того, коммунисты за четверть века своего правления здорово потрудились для того, чтобы значительное число людей продолжало верить — крушение коммунистического режима пойдет только на благо Родины. Но Германия и ее армия, ведомые своими нацистскими вождями, с самого начала повели войну не только и не столько с коммунистическим режимом, сколько с народом, на который они напали. Понадобилось время, пусть короткое, но время, чтобы люди узнали страшную правду и поняли, что враг ведёт невиданную в истории войну — войну на уничтожение их Родины, их тысячелетнего государства, культуры, их самих, наконец. И война стала воистину народной, Отечественной. Но даже тогда нашлось немало бывших граждан СССР, русских и не русских, чья ненависть к коммунизму оказалась столь сильной, что они навеки покрыли себя позором, не только закрыв глаза на все преступления фашизма, но и соучаствуя в них до самого конца. Грустно, но факт: штаты немецкой пехотной дивизии в 1943 г. предусматривали наличие 2050 русских на 10708 немцев, т. е. почти 20 % от ее общений численности (http://www.erlib.com/Cepreft^po6a3Ko/PyccKaa_ocBo6oflm^bHaa_apMHa/0/).