Лорд, вдруг махнул рукой, и смежил на миг веки, гася янтарное пламя, заплясавшее невольно в глазах. То самое, которое должно пылать только во время битв.

- Ты еще не раз пожалеешь о своем решении. Одумайся. Я не хочу терять хорошего воина.

- Может и так, мой Лорд. Но ее судьба и моя отныне связаны.

- Ты не можешь взять на себя ее вину. Но разделишь с ней наказание, по своему желанию. Я должен спросить тебя еще раз, осознаешь ли ты, что отныне будешь делить с выбранной женщиной судьбу и жизнь, не имея права отказаться, понимаешь ли, что поставил свою любовь превыше долга?

- Я признаю, каждое слово, сказанное тобой, мой Лорд! И благодарю за снисхождение к просьбе.

И ответ Коррейна и вопрос Гварина прозвучали, как отголосок древнего ритуала.

- Да будет так! - подтвердил Серый Лорд. - Ты выбрал. И никто не вправе запретить.

И махнул рукой, позволяя уже готовому отряду двинуться в путь.

Всадники выезжали из ворот один за другим. Я думала, что Коррейн поедет с ними, но нет, он так и стоял перед Лордом, не двигаясь, лишь склонил голову. Отряд, разделившись на мгновение вокруг Мел, как ручей огибающий камень, снова сомкнулся за ее спиной и выехал из замка. Но девушке, похоже, было все равно. Мелинда словно погрузилась в сон, не обращая ни малейшего внимания ни на происходящее вокруг, ни на взгляды на нее устремленные.

- У вас есть время до ближайшего рассвета, чтобы сделать все как должно. Сторожка нынче пустует.

Сказал в заключение Лорд, едва последний всадник выехал из ворот. И резко развернувшись, ушел, словно перестав интересоваться и Коррейном, и Мелиндой, и их дальнейшими действиями. Но мне почему-то показалось, что равнодушие это напускное, прячущее сердечную боль и переживания.

Коррейн подошел к Мелинде, бережно, как хрупкий, драгоценный груз, спустил ее на землю и повел куда-то. Она все также безучастно скользнула по нему взглядом и пошла направляемая и поддерживаемая его рукой. Они не пытались ни с кем заговорить и никто не заговорил с ними, наоборот, расступались, пропускали, отворачивались возвращаясь к своим делам. А я все также стояла, разрываясь между желанием побежать за Коррейном, чтобы получить объяснения происходящему или малодушно сделать вид, что не присутствовала при этом, предоставив событиям право идти должным образом.

- Они ушли. Пойдем и мы, дела не ждут - сказала рядом Айнарра. Владеющая, как и всегда, словно соткалась из воздуха. Может и впрямь она умеет перемещаться в мгновение ока.

- Почему они остались в замке?

- Они покинут его завтра на рассвете и отправятся в Сторожку, в изгнание, как и сказал Лорд.

- Ты хочешь сказать, что Коррейн и Мел будут там только вдвоем? Но ведь война. Они не выживут.

- Сторожка безопасна. Она почти возле Барии. На нее нападут лишь в том случае, если падут все крепости здесь.

- Тогда зачем же она нужна?

Позволила я себе сомнения?

Те, кто не готовы, не участвуют в войнах, дабы не ослабить остальных. Как только долг пересилит в душе Охотника все остальное, все страхи - он волен вернуться, а до тех пор, уходит.

- Или не вернуться? - спросила я, боясь получить подтверждение и этому.

Владеющая нахмурилась.

- Ты не можешь пройти чужими путями. Только своим. И они тоже должны пройти свой путь сами. Идем. Нас тоже ждут дела.

И подтолкнула в спину. Я невольно сделала первый шаг. И дальше пошла сама.

Мы продолжили знакомство с моими новыми обязанностями и ответственностью. Если кто из Серых и был удивлен моим неожиданным назначением - я не заметила этого. В целом, большинство жителей замка доверяло Лорду, а также Владеющей, которая была одним из ближайших его помощников, безоговорочно. И потому готовы были подчиняться их распоряжениям, принимая меня, не ради моих способностей, но уверенные в правильно видении своих руководителей.

Я думала, запоминала, записывала, но этому и без того сложному дню было суждено завершиться не самым легким вечером.

Целительскую я оставила напоследок, во-первых, потому что там властвовала Айнарра, во-вторых, работа ее мне была знакома и пригляда не требовала, а в-третьих мне просто приятно было там бывать. В целительской я отдыхала душой.

Владеющая, ознакомив меня с первостепенными обязанностями, предоставила мне самостоятельно разбираться в остальном, и к ее вотчине я подошла наполненная не только планами, но и новыми вопросами, надеясь застать ее еще за работой.

Однако в целительской я встретила не Айнарру, а Ленду. Девушка забралась с ногами на скамью, и закрылась рукавом, пряча покрасневшие глаза, хотя плечи ее уже не вздрагивали от рыданий. Черепки разбитых кружек на полу, смогли унять часть гнева.

Когда дверь открылась, она чуть приподняла лицо, но увидев меня на пороге, снова закрылась, еще и отвернувшись для убедительности.

Какие разные проблемы волнуют нас одновременно: приближающаяся война и обиженное сердце. - Можно присесть рядом?

Ленда промолчала, но стоило мне опуститься на скамью, как она толкнула меня в плечо, не больно и сама вскочила на ноги.

- Как ты могла?! Ты обманула меня. Ты обещала!

- Обещала что? - удивилась я, - не помню, чтобы что-то тебе задолжала

- Ты говорила, что он не нравится тебе, а сама стала его невестой. Я думала, что ты не врешь.

- А еще я говорила, что Лорд - настоящий правитель. И его решениям лучше подчиняться. Я не соврала тебе ни словом. Эта помолвка решение Лорда.

Ленда в ответ сверкнула глазами, говоря ‘не все равно’. Но у меня перед глазами все еще стояла Мел, такая, какой я видела ее утром, безучастная, отрешенная, напоминая, что недомолвки опасней самой горькой правды.

- Послушай, - зашла я с другого конца, - я пришла не извиняться или оправдываться, но буду рада найти взаимопонимание. Ты можешь сердиться, злиться, можешь ненавидеть меня. Но нам с тобой работать рядом, бок о бок и я хочу, чтобы мы могли быть уверены друг в друге.

Ленда фыркнула и присела рядом, сделавшись внезапно похожей на независимую кошку. Мол, это я не к вам пришла, просто руки у вас теплее и мягче чем голый пол. Разговор у нас вышел кривоватый, но, кажется, обида ее чуть улеглась, и под конец она выглядела уже самой собой.

Возвращаясь к себе, я думала о ней, и о том, что подругами мы вряд ли когда с ней станем, но по крайне мере, можем не быть врагами.

Рассвет еще не занялся, но уже чувствовался в зимней ночной синеве.

Я накинула на плечи шаль, как была, даже не причесавшись, и выскочила из комнаты, торопясь к ближайшему окошку-бойнице, выходящему в нужную сторону.

Никто не вышел их проводить. Ворота распахнулись перед ними, как по сигналу. Стражники, молча, как и вчера, смотрели со стен в отсвете факельных огней. Наверное, так же безмолвно сомкнуться створки и опустится решетка за их спинами. Как отличалось это зрелище от вчерашних теплых прощаний. Серый Коррейн между долгом и любовью выбрал любовь. Я не могла осудить его за этот выбор, хотя он и был неправ. Я сама столько раз выбирала неправильно, и до сих пор не жалела ни об одной ошибке. Надеюсь только, что у него тоже хватит мужества не терзаться бесконечным чувством вины. Мальчишка. Я смотрела, как он уходил, словно запоминая каждый шаг, ведя в поводу и своего жеребца и того, на котором сидела Мел, как и вчера укрытая покрывалом своих печалей, он уходил, взрослея на глазах, становясь чужим. Я прошептала, ему вслед, зная, что он не услышит:

- Прощай, друг! Пусть трудный путь твой будет не палящим костром, но горном, пусть жизнь лишь закаляет тебя как сталь, никогда не ломая!

Ничем более, кроме пожелания, я не могла помочь ему в этот миг.

Он словно услышал, повернулся, махнул рукой. Слишком далеко, чтобы услышать голос или разобрать сказанное, но готова поклясться чем угодно, что он сказал:

-Прощай, Ирга! Прощай, мой друг!

Он знал, что я там, точно так же, как я знала, что именно он шепчет. Я пыталась заменить им давно погибшего брата, хотела его защитить, хотя он и не нуждался в защите, он, вероятно, тоже нашел во мне кого-то потерянного и близкого. Мы стали друзьями.