Но Николаев сделал круглые глаза, ему уже не было смешно. Потом, пародируя песню из «Ночного Дозора», произнёс:
— Где-то ходит маньяк! С ума сдвинутый Страж! То наводит бардак! То ворует багаж!
— Между прочим! Ничего смешного! Теперь мы на стороне плохих парней! Понимаешь? Для таких, как Страж, Птица — это не уникальное Существо, а абсолютное Зло! Они из очень древнего и тайного ордена и должны бороться с этим злом! А сколько их, этого никто не знает. Мы не можем прятаться. И потом, я должна спеть эти песни! Теперь просто обязана!
— Обязана она! Понимаешь! А я обязан что-то сделать, чтобы быть готовым! Но я до сих пор не знаю, к чему мне готовиться! Поехали к эксперту, покажем ему «двойное дно» этого документа, потом дальше будем думать!
Судебный эксперт сделал спектральный анализ бумаги на определение возраста материала. Просветил весь документ на необычном электронном столе и через несколько часов вышел, качая головой.
— Чёрт! 17 век! Бумага из рисовой соломы и папируса. Вероятно, Китай! Ведь тогда её привозили из Азии. Тут скрыт ещё один рисунок. Вот что— то вроде этого узора, но не ясно видно. Могу сказать. Что это план местности. Тебе это что-то говорит? Николаев!
— Не томи. Давай дальше. С меня коньяк. А план этот… я уже кусок видел. Нужен хозяин плана.
— Это не ко мне. Я его из 17 века не вытяну! Ты к гадалке сходи, к медиуму.
— Шутки шутите, господин эксперт! Нехорошо надежды подавать ищущим.
— Ладно! Вот здесь, обрати внимание, латынь, но так мелко, что ничего не понять. А тут рисунок, это древние руны! Ищите того, кто у нас на всю голову больной и в таких вещах хорошо понимает! Лингвист или гадатель! Куска не хватает, знаешь?
— Да. Спасибо, старик. Удружил, пойдём теперь искать гадателя, целителя! Ладно. Пока.
Повернулся к девушке, хлопнул себя по карману, проверил ключи от машины.
— Зара! За мной! Дядя добрый, всё растолковал!
— Да, Николаев, тут на документе столько серебра, что это уже очевидно. Но металл чужой, обычно такой свиток закатывали в свинцовую трубку и запаивали, а этот документ имел серебряную трубку. Видишь, когда свиток свернут, то по окружности все одного тёмного цвета, а внутри документ светлее?
— Вижу! И что это нам даёт?
— Что-то ещё было рядом с этим материалом. И это «что-то» очень фонит! Понимаешь?
— Вроде, да! Спасибо, старик, теперь с меня два коньяка! Жди, пришлю! Но никому не говори! Пока!
— Зара, ты латынь хорошо знаешь? А то я совсем не силён в ней.
— Не вопрос.
— Вот, переведи!
Она прочитала, потом ещё раз, медленно перевела.
— Источник звука, силы и тепла! А дальше ничего не понятно!
— Дальше руны! Это нужен настоящий специалист! Или руны тоже осилишь?
— Не паясничай, детектив! Откуда мне руны знать? Я их никогда не видела!
— Будем искать, как говорил Семен Семенович из кинофильма «Бриллиантовая рука»!
— Хорошо! Есть у меня в городе знакомая, я её кота нашёл, его бомжи местные украли. А кот породистый, почти член семьи! Так вот, она в этом точно собаку съела!
— Понимаю! Владелица кота питалась собаками! А она знала, что ты был в сговоре с бомжами?
— Ну, сговора как раз и не было, просто я их всех знаю! И кто на этом участке, чем промышляет тоже знал, вот и пошёл самой короткой дорогой!
— Понимаю! Кинул им на пузырь, а сам раскрутил клиентку на круглую сумму!
— Всё-то ты понимаешь! Но как-то искажённо, тебе не кажется?
— Ну, как скажешь, Детектив! А нам обязательно целый день по твоим знакомым ходить? Или пригласишь девушку покушать? Я есть хочу! — жалобно заскулила она.
И Николаеву стало вдруг стыдно.
— Как ты относишься к индийской кухне?
— О, меня пригласили в ресторан! Я согласна!
Через полчаса они остановились у прилавка одного сувенирного магазина. В этой лавке было много разного рода обрядного товара культов народа мира. Евгения — хозяйка заведения и владелица кота, перевела рисунок. Белокурая Зара и красномедная Евгения прямо с ходу подружились. И уже втроем все пошли в индийский ресторанчик, который был совсем рядом.
Глава девятая, в которой описывается репетиция
На понедельник была назначена репетиция. Органист уже пришёл в себя и был полон решительности продолжать начатое дело! Николаев сидел в зале, в партере он поместил своего верного коллегу, так, на всякий случай. Тот присматривал сверху за всеми подходами и запасным выходом. Документ брать не стали. Фотокопия хорошего качества заменила его на некоторое время. Они решили, что очень сложно всё время прятать, потом вытаскивать, поэтому оставили всё в банковской ячейке. На сцене стояли сразу два рояля, это осталось от прошлого концерта. Орган был застелен толстым пологом, он находился у самой стены. Его никогда не двигали, это было невозможно из-за общей конструкции инструмента.
Из любопытства на репетицию пришла хозяйка сувенирного магазина, она сделала себе выходной. Села возле Николаева и явно скучала. На этот раз людей было мало, в здании присутствовали только работники филармонии. Мать сидела в первом ряду. Она часто проходила вглубь зала, то приносила чай, то ещё что-то. Николаев заметил, что Ольга Владимировна очень изменилась, стала волевая и жесткая, как пружина. Он понял, что мало уделял ей внимания, а ведь именно она была тем звеном, которое всё привело в действие! Сложилось такое впечатление, что это и есть тот самый режиссер последних событий. Мало того что она взяла на себя всю организационную часть будущего концерта, так Николаев стал замечать, что ничего не может увидеть в этой женщине. У неё был сильный защитный экран от всех его феноменальных способностей.
«А что я собственно знаю о ней?» — подумал Николаев. — «Хотя бы то, что именно благодаря ей Зарина с детства занимается музыкой и поёт, это благодаря ей они и познакомились!»
«А кто меня ей рекомендовал?» — попытался вспомнить все этапы прошлой истории. Но чем больше Николаев об этом думал, тем больше понимал, что нечто большее он не знает.
«Не хватает какой-то вещи, чтобы всё встало на свои места! Но чего именно? Вот если, всё происшедшее было мистификацией, вовремя появлялось перед ним, как наживка, которую он заглатывал всё больше и больше, тогда это всё могло бы объяснить!»
Проходила распевка, музыкант сидел пока за роялем. Они пробежали по всем трудным местам, то углублялись в одну часть вещи, то в другую. Потом повторяли большими кусками. Получалось нечто ужасное! Солистка нервничала! Органист сделал перерыв.
— Нужен оригинал! Тут что-то не хватает. Что-то упущено! Свечи! Нужны свечи!
— Пожарник запретил!
— Тогда следует заниматься в другом зале. Вот в немецкой кирхе есть новый инструмент, там следует попробовать! Мне не откажут!
— А тут акустика! Зал, зрители!
— Мне нужен оригинал! — уже обращаясь к Детективу, строго сказал Антон Иванович.
— Смотрите сами! Но это уже будет не сегодня!
Во время перерыва девушка не спустилась ко всем как обычно, а прошла к другому роялю, села за него. Несколько движений кистями рук, и знакомая мелодия заполнила ту часть зала. Зарина стала петь. Это была очень знакомая песня из репертуара «Аэросмит», в её, чисто в женском исполнении — просто всех поразила, она даже немного хрипела с такой же издевкой. Ещё не закончилась песня, как подруга стала хлопать.
— Хорошо! Пусть это будет тебе как отдых! — сказала мать.
После перерыва всё стало налаживаться! Девушка пела под музыку органа. Исполняла одно и то же, одно и то же. По небольшому кусочку, оттачивая композицию. Меняя органику своего голоса. Случайные зрители давно ушли, им стало это неинтересно. Предположительно, до конца назначенной репетиции осталось 1,5–2 часа времени, чувствовалось, что все устали. И вот исполнительница нащупала нужное направление. Ее голос окреп, глаза расширились, руки распустились как в полёте, поднимались то вверх, то опускались вниз. А так как на ней сегодня было свободное большое платье серого цвета, то она рукавами, словно крыльями, мелькала в середине зала. Свет софитов ослеплял этот участок сцены, уже казалось, что живая птица бьётся в свете яркого пламени! И чувствуя её подъём, Антон Иванович не прекращал, он продолжал играть, даже не заглядывая в копию, надеясь на свою память! Странное дело, но именно человеческая память позволила этим двум людям воспроизвести старинный сюжет музыкальной части мессы.