— Ну, давай. На счет три. Раз! Два! Три!

И мы нырнули. Сказать, что вода была холодной — значило бы не сказать ничего. Она была обжигающе-ледяной. Все тело тут же свело в один тугой ком холодной боли. Сердце моментально подпрыгнуло куда-то в голову и безумно там заколотилось.

Под водой я открыл глаза. Сначала не увидел ничего, кроме зеленоватой мути. А потом в поле зрения вплыло тусклое световое пятно, шарящее по подводной стене прямо перед моим носом.

Лейтенант дернул меня за руку. Я повернулся к нему — Семен свободной рукой с фонариком показывал куда-то правее и ниже. Туда, где в стене чернотой зияла дыра.

Поначалу она показалась мне огромной. Но, подплыв ближе, я понял, что это впечатление было обманчивым, поскольку вода искажает истинные размеры.

На самом деле отверстие оказалось небольшим. По моим прикидкам, едва достаточным для того, чтобы туда пролезли плечи взрослого человека. Не позволяя себе тратить время (и кислород!) на пустые сомнения, я перехватил у лейтенанта фонарик и головой вперед втиснулся в подводный лаз. Ощутив, как мою правую лодыжку крепко ухватила рука: Семен честно меня страховал.

Вытянув руки как можно дальше вперед, я ужом протискивался сквозь каменный туннель, подсвечивая путь фонариком. И моля Бога о том, чтобы не застрять. В ушах гулко стучал пульс, а в голове в том же ритме колотилась подленькая мыслишка о том, что воздух вот-вот закончится, а выбраться назад я не успею.

И без того узкий лаз вдруг сузился еще больше. Я задергался всем телом, ввинчиваясь в туннель. С трудом, но помогло: обдирая бока об острые камни, я продвинулся еще на метр. И с немым восторгом обнаружил впереди, совсем недалеко, выход.

Забыв обо всем, я рванулся к нему. Туннель после пройденного мной сужения, теперь плавно расширялся. И никаких препятствий до самого его устья больше не было!

Кроме одного. С ужасом я осознал, что, несмотря на все мои старания, я больше не могу продвинуться ни на сантиметр, ведь Семен крепко держал меня за ногу!

Да что ж ты делаешь-то! Забыв, что нахожусь под водой, я чуть не заорал. Ситуация усугублялась тем, что мой ресурс «автономного плавания» подходил к концу: я начал задыхаться. И времени на то, чтобы протиснуться назад, через подлое сужение, уже не оставалось. Единственный шанс выбраться на поверхность заключался в том, чтобы продраться к выходу и вынырнуть уже в озере.

Перед глазами поплыли разноцветные пятна. Чертовски хотелось вдохнуть: плевать, что воду, главное — вдохнуть! Я в отчаянии забил ногами, попав свободной левой по чему-то мягкому. И с ликованием ощутил, как разжались пальцы, вцепившиеся в мою лодыжку!

На жалких остатках кислорода я рванул вперед, уже почти ничего не видя из-за разноцветных пятен, пляшущих в глазах. Будто торпеда из пускового аппарата, я вылетел из каменной трубы и устремился наверх. К воздуху!

…Пришел в себя уже на берегу. От холода. Здесь, снаружи, шел дождь и вовсю резвился пронизывающий ветер. Теперь казалось даже, что в воде было теплее! Вскочив, я обхватил себя руками и запрыгал на месте, пытаясь согреться. Выходило как-то не очень…

«Да чего ж я здесь прохлаждаюсь? — резанула сознание мысль. — Меня же там, в пещере, ждут!»

И в самом деле! Я ведь на разведку поплыл. Пройду — не пройду. Вот, прошел. Теперь придется вернуться и сообщить бывшим «сокамерникам», что путь свободен. Ну или почти свободен. А то ведь меня, наверное, похоронили уже…

Я вздохнул и опять полез в ледяную воду.

Обратный путь показался проще. Без особых затруднений миновав коварное сужение, я выбрался из дырки в подводной стене пещеры и всплыл.

— Палыч! Живой?! — с берега ко мне потянулись руки.

Уцепившись за них, я выкарабкался из воды. В пещере определенно было теплее, чем снаружи. Едва я поднялся на ноги, как на мне с двух сторон повисли Семен и Мария Глебовна (объятия последней почему-то показались мне более приятными!). Кешке места не досталось, поэтому он просто с восторженным гиканьем бегал вокруг.

— Мы уж решили, что ты утонул! — радостно хлопнул меня по спине лейтенант.

— Ага. Утонул. Почти, — хмыкнул я. — Особенно когда ты мне в ногу вцепился и вынырнуть не давал.

Он смутился:

— Сам же просил страховать…

— Ладно, не тушуйся! — на радостях я был великодушен. — Главное мы выяснили: этим путем можно выбраться. В одном месте, правда, проход сужается, но продраться можно.

— Ну так пошли, чего ждем? — дернулся было к воде Кеша.

Я удержал его за руку:

— Погоди. Есть одна… э-э-э… проблема!

— Какая еще? — нетерпеливым хором спросили затворники.

Я выразительно посмотрел на знатный бюст Марии Глебовны.

— Видите ли, в силу некоторых анатомических особенностей даме будет сложнее проползти через туннель!

Дама, несмотря на холод, густо покраснела.

— Во, точно! — озадачился Кеша. — Палыч-то прошел без проблем — он плоский. А тут как быть?

— В том-то и дело, что были проблемы. Некритичные… для меня, но были. А вот для Марии Глебовны они могут оказаться серьезнее, — вздохнул я.

— Что же мне делать? — женщина выглядела растерянной. И испуганной.

— Для начала, вам придется раздеться полностью… До пояса, по крайней мере! — поспешил я поправиться, увидев, как округлились глаза акушерки. — Чтобы ничем не зацепиться.

Сбоку засопел Кеша:

— Палыч, а нельзя как-нибудь по-другому, а?

— Можно! — пожал я плечами. — Например, мы выбираемся и отправляемся за помощью, а Мария Глебовна остается здесь. Пока кислорода хватит.

— Одна я тут не останусь! Да ни за что! — со страхом в голосе воскликнула она и лихорадочно принялась раздеваться.

Мы деликатно отвернулись. Через минуту сзади послышался робкий голос:

— Я готова. Можно нырять!

— Значит, так пойдем строго по порядку. Сначала я, сразу же за мной — Мария Глебовна, далее — Семен с Кешей. Я выбираюсь на другую сторону туннеля и помогаю вылезти Марье. Вы вдвоем, — я ткнул пальцами в лейтенанта с Иннокентием, — страхуете ее сзади. Если задержится на одном месте больше, чем на пятнадцать секунд — выдергиваете обратно.

— Ну, допустим, выдернем. А дальше что? — поинтересовался Семен.

— Дальше, наверное, придется Марии Глебовне все-таки здесь остаться. А мы рванем за помощью. Поднимем мужиков, вернемся сюда и всем скопом камень отвалим.

— Я не хочу здесь оставаться! — заблажила акушерка.

Кешка обнял ее и принялся гладить по голове.

— Не бойся, если что — я с тобой останусь…

Я хотел было возразить, что на двоих им понадобится вдвое больше кислорода, но передумал. И вместо этого сказал совсем другое:

— Но я все-таки надеюсь, что мы прорвемся. И домой поплывем все вместе.

— Прорвемся. Точно, — коротко и веско подтвердил лейтенант. Заткнул за пояс пистолет и добавил: — Ладно, хватит время терять. Выстраиваемся боевым порядком — и вперед. Марья, да будет тебе краснеть, никто на твои прелести не смотрит, у нас задача сейчас — выбраться. И выжить.

Мы построились у воды.

— На счет «три», — предупредил я, испытывая легкое дежавю. — Раз! Два! Три!

С громким всплеском четыре тела вошли в воду. Не оглядываясь на Марию Глебовну, я вплыл в туннель и уже знакомым путем продавился сквозь него. На другом его конце развернулся и принялся ждать, светя фонариком в глубь подземно-подводного хода.

Вот она! В луче света показались руки, потом голова с плечами. Последние уже миновали неприятное сужение туннеля и я вздохнул с облегчением. И тут же понял, что зря.

Потому что в следующий момент Мария Глебовна застряла. И запаниковала, молотя кулаками по стенам туннеля и пуская пузыри.

Я поймал ее мечущиеся руки и принялся тянуть. А в голове сам собой запустился отсчет секунд: три… пять… восемь…

Интересно, это мне кажется, или на самом деле женщина понемногу продвигается? Я удвоил усилия: десять секунд… двенадцать… В висках застучало молотом, запас кислорода заканчивался. Да и Мария Глебовна вдруг стала вялой — судя по всему, она начала терять сознание.