– Убирайся, – наконец прорычал Лорд-Искатель.

Сэр Евангелина сделала шаг вперед и взяла Риса за руку. Он сопротивлялся тому, чтобы его вели, все ещё борясь с взглядом Лорда-Искателя. Этот человек хотел драки, и Рису хотелось дать ему такую возможность. Но затем он уступил и позволил вывести себя из кабинета, напоминая себе, что он легко отделался.

В конце концов, он знал больше, чем сказал. И они об этом знали. Выходя из кабинета, он чувствовал, как вокруг его шеи обвилась петля, ожидая момента, чтобы затянуться.

Допрос Адриан прошел не лучше его. Намного хуже, если можно было бы сравнить с её прошлой вспышкой гнева. Несколько часов спустя она сердито ходила от одного конца общей комнаты к другому, разглагольствуя  о том, что теперь они будут иметь отношение к любому магу, который хотя бы услышит о заговоре.

Общая комната вообще-то не предназначалась для того, чтобы здесь проводились собрания. Это была ярко освещенная площадка за комнатами магов, расположенная на средних этажах Башни, дававшая доступ к центральной винтовой лестнице. Мебели, о которой можно было говорить, не было, лишь холодные каменные полы и несколько маленьких окошек, пропускавших холод зимой. По линии поддерживающих колонн стояли статуи – впечатляющие изображения воинов далекого прошлого. Рис всегда их ненавидел. Он чувствовал, как их гордые глаза смотрят на него, осуждая его за то, что у него хватило смелости обладать магией.

Но магам было больше некуда идти. Слухи о присутствии Лорда-Искателя распространялись как пожар, как и молва о покушении на жизнь Верховной Жрицы. К тому времени, когда Адриан и Рис вошли в общую комнату, она уж была заполнена. Все говорили шепотом – как будто бы любой звук громче шепота, вызвал бы гнев храмовников. Запах неприкрытого страха пронизывал комнату, но вместе с ним доносились отголоски скрытого гнева.

Что, если Рыцарь-Командор провозгласит Право Уничтожения? Рис слышал этот вопрос несколько раз. Мысль о том, что каждого мага в башне предадут мечу, была сложной для восприятия. Храмовники обладали таким правом, но оно должно было применяться только в крайнем случае, как последнее средство в случае, если весь Круг Магов поддастся демонам. Предполагалось, что именно это произошло в Киркволле. Если Право Уничтожения с тех пор и не применялось, то явно, потому что храмовники боялись дальнейших восстаний – но как далеко они могли зайти?

По мнению Адриан, тот же самый вопрос можно задать и о магах. Она не верила тому, что Лорд-Искатель рассказывал о Жанно. Как мог один человек подобраться настолько близко к Верховной Жрице? Адриан находила всю эту ситуацию подозрительной, и предполагала, что это была уловка храмовников, с целью ещё больше обернуть популярную точку зрения в свою пользу.

Рис не был так уверен. Среди либертарианцев ходили разговоры о тех, кто более не был согласен добиваться свободы мирным путем, тем более теперь, когда закрытие Коллегии Чародеев полностью устранило такую возможность. Они хотели действия, даже если это подразумевало силой заставлять других магов действовать вместе с ними. Рис не стал бы отметать возможность того, что эти люди могли прибегнуть к запретной магии, чтобы получить преимущество, не говоря уже о том, чтобы хранить это в тайне от остальных. У храмовников действительно были причины волноваться.

Но у них не было всех фактов, так? Стоя там, в общей, и смотря, как толпа вздымается от недовольства как море перед штормом, он чувствовал лишь вину. У него была тайна, от храмовников и от его товарищей. Он не мог никому рассказать правду, и возможность изменить ситуацию была незначительной.

Адриан подошла к нему с новым энтузиазмом. Ну что теперь? У неё открылось третье дыхание? Разговоры в общей уже ходили кругами, и даже близко не подошли к чему-то продуктивному – хотя дело было явно не в недостаточном усердии Адриан.

– Ты разве не собираешься что-нибудь сделать? – бросила она.

Он оскалился.

– А я делаю – я наблюдаю.

– Делай что-нибудь еще!

– Дражайшая Адриан, – усмехнулся он, – что именно прикажешь мне делать? Кажется, ты уже рассказала всем о творящемся произволе. Просто наблюдать за тобой, и то достаточно сложно.

Он попытался взять её за плечи, успокоить, пока она не сделала что-то опрометчивое, но магесса отпрянула от него с обиженным видом.

– Не говори так. Ты знаешь, так же как и я, что они послушают сначала тебя, и только потом – меня. Так было всегда.

– Неправда, – возразил он.

Но это не было и абсолютной ложью. Некоторые из Младших Чародеев уже подходили к нему с вопросами, словно прощупывая почву и надеясь услышать какой-то ответ. Другие и сейчас следили за их разговором. Они ждали его. Он видел это в их глазах. И чувствовал себя неуютно.

– Первый Чародей ничего не делает, – сказала она, достаточно громко, чтоб её все услышали.

Эдмонде стоял неподалеку, вяло глядя из окна. Он ни с кем не разговаривал, и его единственной реакцией на заявление Адриан было закрыть глаза с болезненным выражением.

Рис сочувствовал его положению, он чувствовал напряженность, что повисла над ним в воздухе. Разве она не видела этого?

Рис поднял руку, чтобы позвать её, чтобы она говорила потише, но она только толкнула его по пути.

– Остальные Старшие Чародеи не лучше. Ты можешь сделать что-нибудь, Рис. Возьми на себя ответственность!

Всегда одно и то же требование. Адриан была настойчивой, и это создавало врагов. Рис был более очаровательным, говорила она, и это нравилось людям. Он мог донести её точку зрения тем, кто не хотел слушать ее, несмотря на его протесты о том, что это ставит его в один ряд с ней.

– Это не поможет, – сказал он ей.

Она горько вздохнула и опустила плечи. В конце концов, это был всего лишь ещё один раз, когда он снова разочаровал ее. Адриан была его другом уже достаточно долго – на самом деле, какое-то время они были больше чем друзьями, настолько насколько позволяли ограничения Круга. Но он никогда не будет лидером, каким она хотела его видеть, поэтому дружба была единственным, что у них осталось.

– Хотя бы расскажи всем об убийствах, – пробормотала она. – Ты же знаешь, они умирают от любопытства, а мы с Искателем, с этим напыщенным, заносчивым ублюдком, до этого не дошли.

Рис заколебался. Убийства были последним, о чем он хотел сейчас говорить. В итоге вышло так, что ему не пришлось принимать какое-то решение, так как через мгновение в общую вошли стражники и приказали всем разойтись по комнатам. Он не был удивлен. В обычной ситуации Рис и Адриан сейчас были бы в темнице, вместе со всеми остальными, кто даже просто здоровался с Жанно. К счастью, храмовники не собирались провоцировать магов.

Адриан, конечно, не считала, что нужно платить тем же. Рис увидел вспышку негодования в её глазах и приготовился к неминуемой сцене. К счастью, Первый Чародей вмешался в этот момент. Эдмонде отвернулся от окна и тихо попросил всех последовать приказам стражников. Завтра будет другой день. Это свело на нет старания Адриан, и медленно все покинули комнату.

Рис почувствовал облегчение. Это давало ему шанс, которого он так ждал.

Он провел следующие несколько часов в своих покоях, уставившись на потолок со своей койки. Время от времени он слышал звуки шагов стражников возле своей двери. Хорошо, что у Старших Чародеев были личные покои. Какими бы спартанскими они ни были, в отличие от общих комнат в них можно было уединиться. Из общей спальни можно было ускользнуть – и ученики постоянно так и поступали – но не без того, чтобы это заметили соседи по комнате. С учетом того, куда направлялся Рис, он должен был быть уверен, что об этом никто не узнает.

К середине ночи башню охватила непроницаемая тишина. Уже около часа не было слышно никаких шагов. «Сейчас или никогда», – сказал он себе. Он медленно сел на кровати, настороженно прислушиваясь к малейшему шороху, который бы намекнул на часовых. Ничего.

Слепо шаря в темноте, Рис нашел свой посох, который был прислонен к стене. Древко потеплело в ответ на его прикосновение, словно пробудившись от покоя. Кристаллический шар приветствовал его с мягким сиянием, которое наполнило комнату, но Рис погасил его взмахом руки. Свет был последним, что ему было нужно.