По сути дела, подумалось, любая вещь, любой предмет в вашем окружении, если встать на такую позицию, является амулетом или талисманом, пусть он и не освящен, ибо в него вложена мысль, подчас живущая своей собственной самостоятельной жизнью. Мысль же может быть не только доброй, но и дурной.

Более всего амулеты и талисманы нужны африканцу на чужбине. Однажды я повстречал нигерийского военного пилота, который, учась на курсах «Выстрел» под Москвой, отказался совершить тренировочный полет, так как кто-то из советских коллег ненароком дотронулся до его джуджу — талисмана. Услышав о таком поступке, я привел ему слова А. С. Пушкина:

Его реакция была неожиданной. Он улыбнулся и проронил:

— В Пушкине заговорила африканская кровь.

И я приревновал к нему великого русского поэта: ведь и в нас иногда говорит голос крови, и мы иногда слышим голос прошлого, голос наших дорогих предков.

Вряд ли можно понять проблемы и события в Черной Африке в отрыве от неисчислимых фетишей, тотемов, амулетов и талисманов, без которых ее жителей просто невозможно вообразить. В «Обращении к читателю» в романе «Нгандо» заирский писатель Ломани Чибамба очень точно отображает мироощущение и мировосприятие соотечественников. «Люди существуют благодаря некой жизненной силе, которая создала их во имя собственного возрождения, — пишет он. — Если люди умирают, то потому, что этой силе противоборствует другая — сила зла. Иногда она оказывается сильнее силы добра, которая, породив людей, осталась равнодушной к их судьбе. Для защиты их от сил зла необходимо, очевидно, обратиться к третьей силе, способной отвратить зло. Эта могущественная сила воплощена в некоторых людях, проникших в священные тайны и умеющих общаться с духами и добиваться того, чтобы они подчинялись их приказаниям. Таких людей называют «нганга нкиси» — «жрец».

Если европейцы считают, что человек сам виноват в своих несчастьях, то африканец усматривает истинную причину своих неприятностей и бед на стороне — в чьих-то кознях. В окружающем его враждебном мире он издавна ищет злоумышленников и покровителей. Колдун легко может наслать болезнь или смерть. И чтобы излечиться, Мало обычных лекарств, — надо найти не менее искусного жреца-целителя, чем злой колдун. Нганга нкиси укажет истинного виновника — того, кто побудил человека к поступку, повлекшему за собой несчастье.

С незапамятных времен африканцы мечтают о мире справедливости и жизни без зла. «Если для европейца «индивидуализм — жизненный идеал», то для африканца идеал состоит в установлении справедливых отношений между людьми», — отметил Джомо Кениатта в книге «У подножия горы Кения». По понятиям африканцев, человек подвержен массе зримых и незримых воздействий, добрых и часто злых. Их невозможно перечислить или классифицировать. Зло для африканца совпадает с колдовством. Уберечься от зла, вытеснить его из реального мира, не оставить ему места на Земле — вот заветная мечта и цель жителей Черного континента. Стремление человека к непомерной власти или богатству, например, вызывает у них недоверие и неприязнь. «У человека все должно быть в меру», — гласит один из постулатов африканской морали. В жизни должно быть равновесие, ибо крайности и нарушения баланса — не от добра.

Африканцы стремятся снять все завесы, ограничения и запреты, мешающие им разумно мыслить и трезво воспринимать сущее. Меньше всего зла — в кругу семьи, поскольку все друг друга знают, больше — за ее пределами. И чем дальше от деревни, тем зло более многолико, агрессивнее и лютее. По сути, если глубже разобраться в представлениях и психологии африканцев, то они видят зло в самом человеке, который непрестанно нарушает принципы общежития и морали, отвергает проверенный вековой образ жизни, признанный нравственным и желаемым.

Чтобы парировать выпады зла, отогнать его от себя, африканец прибегает к амулетам и талисманам. Однако перед лицом несметного числа дурных влияний и недоброжелательных духов вряд ли напасешься амулетов. Человек — вечный пленник случая. «Самых хитроумных и предусмотрительных убивает свалившийся сверху камень», — говорят сафва, обитающие у озера Ньяса в Кении. Смысл пословицы в том, что знахарь или любой другой человек, который обзавелся массой амулетов, полагает себя в безопасности от любой напасти, так как думает: «Никакое свирепое животное не может атаковать меня, никакой враг не принесет мне вреда». Жизнь распоряжается иначе. Его внезапно настигает болезнь — и он умирает. Вот тогда-то люди, вздыхая, говорят: «Бесполезно хитрить, вас убьет камень».

Наша родная Россия с 90-х годов XX века переживает подъем интереса к потусторонним силам и явлениям, всяческим барабашкам, домовым и кикиморам. Появились даже люди, которые, не желая следовать моде на экстрасенсов и парапсихологов, с гордостью именуют себя колдунами. Профессиональный колдун… Но все же есть что-то в нашем просвещенном сознании, что противится такому определению. А вот для африканца колдовство — столь же естественное, само собой разумеющееся явление, как дождь или солнечный свет. Может быть, даже более естественное, поскольку колдовство первично, а дождь или, напротив, засуха — всего лишь результат действий колдуна.

Самба Диалло, седобородый марабут в белом тюрбане, жестом пригласил нас присесть. Его личность была окутана в Дакаре непроницаемой завесой тайны. Он избегал появляться на людях, если не считать посещений мечети. Говорили, что он ест раз в году, а остальное время постится. Марабут не спешил вступать в разговор, следуя завету отцов: длинный язык — враг мудрости. Он перебирал четки, пронизывая взглядом трепетавшего перед ним Мамаду Сиссе, статного мужчину в светло-сером костюме. Мой друг Мамаду пришел к марабуту по важному делу и для солидности привел меня, белого. Хозяин молчал, помалкивали и мы. Слышно было лишь, как мягко постукивали друг о друга бусинки в его пальцах.

Четверть часа протекло в тишине. Внезапно марабут скомкал четки в ладонях, сплюнул на них и прижал обеими руками ко лбу, затем повернулся к нам и возгласил длинные традиционные приветствия. Два-три вопроса и ответа — Самба коснулся песчаного пола хижины, разровнял участок и нарисовал несколько странных фигур и растений, потом протянул горстку песка Мамаду.

— Плюньте на песок, повторите волнующий вас вопрос — и он решится в вашу пользу.

Мамаду проделал данную процедуру.

— Так ты хочешь стать министром? Тогда ровно в полночь, в час полнолуния, ты должен прогуляться по улицам Дакара в чем мать родила, — изрек марабут.

— Согласен, — почти по-военному выпалил мой друг.

Марабут воздел руки к небу и протяжным голосом почти пропел молитву:

— Нет в Дакаре кудесника лучше меня! О великий Аллах, о всеведущие и всевидящие предки, приобщившие меня к тайнам мироздания, помогите этому доброму человеку стать министром, войти в команду самого президента Сенгора.

Мамаду можно понять. Чего не сделаешь ради портфеля министра и шанса взяться для интереса за какие-нибудь реформы и стать хозяином нации! И мой честолюбивый приятель поступил в полном соответствии с наставлениями колдуна. Но случилось непредвиденное: когда он в костюме Адама шествовал по ночным улицам, его схватили полицейские и отвели в участок. Временно «отдыхавшие» там проститутки немало повеселились, лицезря обнаженного Мамаду. Потешились и сами полицейские. Но, узнав, что имеют дело с авторитетным, уважаемым человеком, к тому же выполняющим наказ марабута, они оробели, принесли извинения и даже скорехонько доставили Мамаду домой. А как же иначе? Слово марабута свято.