Лица у статуи не было, и все же в этой фигуре угадывалась некая задумчивая мощь. Глядя на это изваяние, невозможно было отделаться от мысли, что в камне что-то присутствует. Вот только что — бог? демон? Еще какая-то неведомая сила? Это «что-то», находящееся в камне, пристально глядело на него, невольно заставляя трепетать.

— Эта штука помогла мне, — сказал себе Кутар. — А раз так, то она не может быть злом, во всяком случае, для меня.

В холодной воде синеватое свечение постепенно меркло. Кутар протянул руку к ларцу, схватил его за одно из металлических колец, приделанных на обоих концах, и оттолкнулся от дна, всплывая на поверхность.

Путь на поверхность с двойным грузом оказался вовсе не легким. Неся в руках что-то одно — либо ларец, либо меч — варвар сделал бы это без особого труда, но сейчас… Благодаря все еще остающейся в нем неведомой силе он с трудом всплыл наверх.

Рыжая Лори стояла, свесившись за фальшборт в пятидесяти ярдах от него. По ее приказу на воду поспешно спустили шлюпку. Матросы приняли у Кутара ларец и поставили на банку. Ухватившись освободившейся рукой за борт шлюпки, варвар подплыл к кораблю. Чародейка сама подошла к фальшборту там, где была закреплена доска, и, потянувшись вниз схватила его за руку. Фларион тоже был там, суетясь и помогая Кутару забраться на корабль.

Едва варвар оказался на палубе, как Рыжая Лори подала ему кружку с горячим ромом. Кутар одним глотком осушил ее.

— Чуть не остался там навсегда, — буркнул он, когда Фларион накинул ему на мокрые плечи плащ. — Если б не статуя там, на дне, такой идол без лица…

— О! — воскликнула Рыжая Лори, сжав его руку. — Уж не подарок ли это Бельтамквара, отца всех демонов? Как гласят легенды, Афгоркон и Бельтамквар вместе занимались чародейством, пятьдесят тысяч лет назад! Демон-отец создал безликого каменного идола и подарил его Афгоркону, чтобы дух великого мага мог обитать в нем и смотреть между мирами. Столько лет он считался безвозвратно утраченным!

— Об этом мне ничего не известно. Я занес Ледогнь, чтобы разнести башку кракену, решившему, будто может пообедать мной, как теми ныряльщиками. Меч стукнулся об идола без лица и засветился ярко-синим…

Рыжая Лори снова вскрикнула и начертила в воздухе охранительный знак.

— Я стал в несколько раз сильнее! Я светился, пылал, словно масляный светильник вместе со своим мечом. До этого Ледогнь отскакивал от этой твари, а тут вошел в его черную тушу как в мягкий хлеб.

— О да! — воскликнула Рыжая Лори, в восторге закатывая глаза. — Это идол демона-отца! Я знаю! Ты должен нырнуть еще раз, кумбериец. Прошу тебя, подыми его на палубу.

— Ну уж нет. Хватит с меня холода и сырости.

— Пожалуйста, Кутар! Умоляю тебя.

Ее зеленые глаза так и впились в него. Они, казалось, расширились, становясь все больше и больше. Наконец они поглотили Кутара, пока он не оказался висящим в зеленом мареве, беспомощный и лишенный собственной воли. Теперь ему не было холодно; наоборот, он чувствовал себя будто после долгого перехода под палящим зноем пустыни.

— Ох, женщина! — проворчал он наконец. — Вижу, что ты не отстанешь, пока я не исполню твой каприз. Но позаботься о том, чтобы я согрелся как следует.

— О да, Кутар! Только поторопись, прошу тебя!

Оставив пояс с мечом, варвар повернулся к фальшборту, испытывая все ту же странную ошеломленность. Сбросив на палубу свой меховой плащ, он встал на доске и прыгнул в воду. Уже падая в морские глубины, Кутар слышал, как Лори говорила матросам:

— Бросьте канат чтобы он мог сделать из него петлю. Живо, живо!

На этот раз погружение заняло гораздо меньше времени. Варвар проплыл мимо арки, по которой расползлось обмякшее тело мертвого кракена, и вскоре его босые ноги коснулись плитки пола в бывшей комнате умершего кудесника.

Статуя стояла там же, где он ее оставил, в той же глубокой задумчивости за алтарем, как и все последние пятьдесят тысяч лет. Он подошел к ней, поднял руки и обхватил за бока. Даже под водой весила она немало, и поэтому Кутару пришлось забраться на алтарь, чтобы поднять ее хоть на дюйм.

— Мне нипочем не вытащить ее на поверхность, — решил кумбериец. — Зря я за это взялся.

Но тут он увидел сброшенный ему канат. Сделав петлю, он закрепил ее на статуе, а затем дважды обмотал вокруг нее и дважды дернул канат.

Каменный идол без лица начал медленно подниматься наверх, Кутар поплыл рядом.

Поднявшись на палубу, варвар увидел, что почти половина экипажа тянет за свободный конец каната и усмехнулся, оскалив крепкие белые зубы.

— Пятнадцать человек и то с трудом поднимают эту штуку, — заметил он увидев приближающуюся чародейку. — А ты хотела, чтобы я сделал это самолично. Тащи сюда рома, думаю я его заслужил. И не только его.

Вторую кружку с ароматным исходящим паром напитком ему подала Кибала. Варвар медленно выпил, глядя на рыжую чародейку. За это короткое время она очень изменилась. Вместо кроткой влюбленной женщины она снова превратилась в надменную повелительницу, чьи глаза горели торжеством. Кумбериец почувствовал, что смутная тревога, которую он ощущал все это время, снова оживает, становясь все сильнее.

Каменный идол стукнулся о борт корабля, и Лори подбежала, следя, чтобы драгоценную статую в целости подняли на палубу, суетясь и протягивая к ней руки. Когда это было сделано, чародейка несколько раз обошла вокруг идола, вглядываясь в голубовато-белесую поверхность влажного камня и поглаживая его кончиками пальцев.

— Унесите его ко мне в каюту, — распорядилась она, даже не поворачивая головы.

Десять человек с кожаными лямками потащили статую вниз по трапу в каюту, которую Рыжая Лори делила с Кутаром. Там статую установили где висел, поскрипывая на цепях, светильник.

Когда варвар вошел в каюту, Рыжая Лори сидела перед идолом, опершись подбородком о кулак и не сводя с каменного истукана внимательного изучающего взгляда. У ее ног стоял эмалированный ларец.

— Не думала, что он и правда существует, — вздохнула она, не удостоит Кутара даже взгляда.

Он подошел к ней и остановился около ее стула, застегивая пояс с мечом.

— Ну и что же ты собираешься с ним делать?

— Он может сделать меня самой могущественной женщиной на всей Зимле, варвар, — нараспев заговорила чародейка. — Этот идол способен глянуть через бездны времени и пространства, отыскать для меня тайны, потерянные для самых могучих из наших кудесников. Ибо глаза этой статуи и ее лицо находятся в пространствах между мирами, в демонических землях и магических странах. Она способна увидеть много никому неведомых вещей, и сообщить о них мне.

Кутар сердито посмотрел на ее рыжие волосы, одновременно ощущая желание и погладить их и встряхнуть как следует рыжую красавицу, чтобы вся магия немедленно выскочила у нее из головы.

— И что ты будешь делать со всеми этими тайнами? Я думал, ты уже покончила с колдовством.

Она подняла взгляд, обратив к нему прекрасное лицо, и улыбнулась.

— А кем бы ты хотел меня видеть — крестьянкой на ферме или хозяйкой на кухне, окруженной толпой детишек и ожидающей очередного? Нет-нет. С раннего детства я с головой зарылась в сочинения некромантов, и творила чары, еще не научившись ходить. Мне почти удалось добиться от Маркота того, чего я хотела, но ты помешал этому, а королева Эльфа повесила меня под потолком в этой отвратительной серебряной клетке.

Рыжая Лори покачала головой.

— Моя главная трудность в том… но неважно. Иди поешь. Дай мне побыть наедине со своими мыслями.

Кумбериец с ворчанием отправился в камбуз. Не успел он покончить с едой, как к нему подошел капитан. Гровдон Докк выглядел сильно встревоженным.

— По моему, ты хорошо умеешь драться, кумбериец, — начал он без всяких предисловий, опускаясь на скамейку прямо напротив варвара.

Кутар усмехнулся ему, приподняв стоящий у него между ног Ледогнь.

— Верно, я пережил свою долю схваток, и даже больше. Какого врага ты ожидаешь здесь встретить? Пиратов с островов?