— Подойди ко мне, — безмолвно говорили эти глаза. — У тебя нет никакой своей воли, Кибала-танцовщица. Поэтому подойди ко мне.

Со вздохом, больше похожим на рыдание, Кибала позволила наемнику взять ее за руку и увлечь за собой сквозь толпу.

— Мы сделаем тебя богатой, Кибала, — тихо произнесла Лори, когда девушка оказалась на скамье рядом с ней.

— А что вы потребуете от меня?

— Ты нам нужна.

Танцовщица поняла, что зеленые глаза незнакомки все еще держат ее в своей власти. Тело стало безвольным и расслабленным, а затем девушка с удивлением услышала собственный голос:

— Но что я могу сделать для такой, как ты?

— Узнаешь в свое время. Сколько будет стоить выкупить тебя у трактирщика? Ведь ты принадлежишь ему, верно?

— Он взял меня к себе, когда я умирала с голода. Я была рабыней с самого рождения. Танцам меня обучили по приказу хозяина. Его убили в уличной драке и мне пришлось самой заботиться о пропитании. А здесь меня кормят и есть крыша над головой…

Рыжая Лори протянула Кутару раскрытую ладонь. Поняв ее без слов, варвар достал из поясного кошеля два маленьких золотых слитка и положил туда точным движением.

— Эти слитки купят тебе свободу?

Кибала кивнула, широко раскрыв глаза.

— Одного будет более чем достаточно.

— Тогда оставь другой себе, Кибала. Фларион, пойди с ней на случай, если возникнут какие-то затруднения. — Рыжая Лори повернулась к кумберийцу. — Она доставит удовольствие тому, кого я вызову.

— Ты собираешься принести ее в жертву? — спросил встревоженный Кутар.

— Она хорошенькая штучка, все еще молода и, вероятно, невинна, — пробормотала чародейка, словно не слыша его. — Да-да, она ему понравится.

— Ты не можешь этого сделать, — воскликнул Кутар, грохнув кулаком по столу.

— Тогда давай скажем, что мы берем ее с собой ради юного Флариона. — Красные губы на прелестном лице дрогнули в улыбке, когда красавица посмотрела изучающим взглядом на мрачное лицо варвара. — Ты же вор, Кутар, за свою жизнь ты убил много мужчин и взял много женщин, не особенно интересуясь их согласием. С чего же тогда эта внезапная доброта?

— Это другое, — упрямо повторил варвар, встряхивая головой. — Не люблю, когда людей приносят в жертву.

— Как хочешь. Тогда купим ягненка, когда придет время.

Кутар сердито посмотрел на нее, ощущая, что забытое было недоверие снова напоминает о себе. Он позволил отвлечь себя смазливым личиком и соблазнительной фигурой. И он едва не забыл, что Рыжая Лори по-прежнему осталась сама собой — ведьмой, колдуньей, независимо от того насколько мило она вела себя с ним. И если поразмыслить, то как это она оказалась в гробнице, живая и здоровая, словно дожидаясь его?

— Я же тебе говорила: на меня наложил проклятье демон, — ответила женщина, потрепав кумберийца по руке, когда тот задал мучивший его вопрос. — Вижу, что ты мне не поверил, — добавила она, сжимая пальцы, словно когти пантеры. — Посмотри, а вот и наш капитан.

Через зал раскачивающейся походкой прошел мускулистый моряк с коротко подстриженными черными волосами и шрамом на правой щеке. Одежду его составляли плотно облегающий массивную грудь полосатый свитер и заправленные в сапоги кожаные штаны, которые обычно носят моряки. Талию его стягивал пояс с бронзовыми заклепками, на котором висели длинный кинжал и абордажная сабля.

Увидев Лори, которая подзывала его к себе движением руки, он остановился, а затем кивнул и двинулся к ней, ступая мягко, как кошка. Мужчина снял влажный от тумана плащ и бросил его рядом с собой на скамью. По росту и сложению пришедший не намного уступал варвару.

— Я получил твое послание, я — Гровдон Докк с корабля «Волнорез». Стоить будет десять золотых.

— Круто, и сразу к делу, — обворожительно улыбнулась Лори. — Договорились.

— Такие цены — это грабеж средь бела дня, — проворчал Кутар.

Капитан бросил на него пренебрежительный взгляд, недоуменно выгнув брови.

— Меня кто нанимает, ты или дама?

— Заплати ему, Кутар, — улыбнулась чародейка.

С недовольным ворчанием Кутар сделал, как сказала его спутница.

— И все равно, по-моему это грабеж, приятель, — не удержался кумбериец. — За десять золотых я мог бы купить и ту шаланду, которой ты командуешь, и тех, кто там есть, со всеми потрохами. Ты знаешь здешние моря?

— Лучше, чем собственное лицо, — кивнул Гровдон Докк, с улыбкой позвякивая золотыми монетами, зажатыми в кулаке. — И как вы скоро убедитесь, на корабле у меня образцовый порядок и все удобства для четырех важных гостей.

— А снаряжение ныряльщика? — поинтересовалась Рыжая Лори.

— И снаряжение, и ныряльщики, если они вам понадобятся, без всякой дополнительной платы. Я, как вы скоро убедитесь, человек честный. Когда отплываем?

— Мы поднимемся на борт примерно в полночь.

Капитан встал и поклонился Рыжей Лори, коснувшись рукой своего лба.

— Тогда я пойду и распоряжусь, чтобы готовились к отплытию. Если вы скажете мне, куда мы направляемся, то я уже сегодня смогу проложить курс.

— Я скажу это тебе, когда мы выйдем в море.

Кутар смотрел вслед капитану, удаляющемуся покачивающейся походкой.

— Ты чертовски таинственна, — недовольно проворчал он. — Почему мы должны хранить это в такой тайне? Это сокровище больше того, что в гробнице Кандакора?

— Бесконечно больше, варвар, в чем ты убедишься, когда увидишь его. — Ведьма улыбнулась, отчего на ее щеках заиграли ямочки, а зеленые глаза вспыхнули. — Возможно, это величайшее сокровище во всем мире.

К ним уже возвращался Фларион, ведя за руку танцовщицу. Через другое плечо у него была переброшена кожаная сумка, которую Кибала в спешке набила вещами, составляющими все ее достояние в этом мире. Подойдя к столу, он усадил девушку на скамью рядом с Рыжей Лори и уселся сам. Тут же подошла служанка с большими кружками эля и кубком красного тосийского вина. Поставив их на стол, она удалилась, а затем вернулась, неся деревянное блюдо с мясом, от которого подымался пар, и треугольные куски хлеба с сыром. Кутар толкнул к ней по столу золотую монету. Все принялись за еду.

— Что я должна делать? — растерянно прошептала Кибала.

— Сейчас — развлекать Флариона, — бросила рыжая чародейка.

Девушка искоса взглянула на юношу, выгнув брови, а затем расправила плечи и кокетливо фыркнула, одарив взглядом, от которого Фларион покраснел и уставился на свою еду.

Когда клепсидра показала час, близкий к полуночи, Лори отодвинула пустое блюдо и протянула руку к лежащей у нее за спиной толстой шерстяной пенуле.

— Пора идти, нас ждут на корабле.

Набросив на свои массивные плечи меховой плащ, Кутар двинулся впереди своих спутников, расчищала им проход среди толпы гуляк. Время от времени кто-то из завсегдатаев таверны узнавал Кибалу, несмотря на то, что она была закутана в дорожный плащ и лицо ее было полускрыто капюшоном. К девушке протестующе тянулась рука, но Кутар тут же отталкивал ее. Фларион охлаждал чрезмерно негодующих, раздавая удары кулаком в ребра или демонстрируя кинжал вместе с готовностью пустить его в ход. Кибала шла, тяжело ступая, охваченная страхом перед зеленоглазой женщиной, заглянувшей в ее душу и моментально овладевшей ею. В противоположность ей Рыжая Лори шагала легко и радостно. Весь этот вечер был делом ее рук, также как и те события, которые должны за ним последовать. Из всей компании она была единственной, на чьем лице была улыбка, выражающая полнейшее удовлетворение.

С моря наползал туман, булыжники и мраморные плиты мостовой делались влажными от сырости. Обе луны спрятались за тучами. Слышалось лишь шлепанье волн о берег и негромкий топот ног путешественников. Они торопливо шли сквозь влажный клубящийся вокруг серый туман.

Внезапно Рыжая Лори протянула руку и схватила Кутара за пояс с мечом.

— Не так быстро, кумбериец. У нас, остальных, не такие длинные ноги, как у тебя. А в таком тумане легко заблудиться.

Кутар замедлил шаг, позволяя мыслям бежать быстрее своих ног. Он знал, что чародейка задумала что-то, что может оказаться ему вовсе не по нраву. Но вдруг у нее и правда получится избавить его от заклятья Афгоркона? Честно говоря, пустой желудок и постоянно тощий кошелек уже начали порядком ему надоедать. Перед глазами замаячили такие приятные вещи как толстая мошна, горячий ужин с кружкой холодного эля. Погрузившись в свои мысли, варвар брел, не замечая ничего вокруг, пока раздавшийся совсем рядом пронзительный вопль не вернул его в действительность.