Повернув голову в другую строну, Кутар заметил, что глиняный кувшин с водой все еще стоит там, где его оставил предводитель разбойников. К кувшину подкрадывалась большая жирная крыса. Она собиралась выпить его воду! Потеряв голову от ярости, варвар испустил оглушительный крик. Шарахнувшись в сторону, крыса опрокинула кувшин. Тот упал на бок, и, пролив всю воду на каменистую землю, откатился к самой руке Кутара. Тот не теряя времени, схватил хрупкий глиняный сосуд за горлышко, изо всех сил грохнул им оземь. Теперь в ослабевших пальцах кумберийца был острый осколок из обожженной глины.

Согнув пальцы, варвар с радостью обнаружил, что может поднести заостренный край осколка к ремешкам, держащим его левое запястье. С огромным трудом, вздрагивая от каждого нового укуса, он принялся перепиливать ремень. Он упорно водил своим инструментом взад и вперед, больше всего опасаясь, что осколок может выпасть у него из руки или что он сам потеряет сознание от потери крови и палящего солнца.

Наконец с громким хлопком кожаный ремень лопнул. Освободив руку, Кутар согнал со своей груди пировавших там крыс, которые с писком разбежались кто куда. Еще некоторое время ушло на то, чтобы избавиться от остальных ремней. Варвар с огромным трудом поднялся на ноги и с изумлением и ужасом оглядел свое кровоточащее тело, покрытое объедками и многочисленными ранами от крысиных зубов. Боль была сильной, но не она тревожила привыкшего к всевозможным лишениям варвара. Гораздо большие мучения ему причиняли мысли о том, что он потерял свое заколдованное оружие, верного боевого коня и девушку, которая пришлась ему по душе. Повернувшись в ту строну, куда ускакали разбойники, Кутар с трудом подавил желание немедленно броситься за ними в погоню. Нет, сперва он должен восстановить силы, а перед этим смыть с себя следы жестокой забавы разбойников и раздобыть хоть какую-то одежду, которая бы защищала его от палящих солнечных лучей и холодного ветра.

Кутар зашагал по дороге. Его босые ноги бесшумно ступали по сухой каменистой земле. Вдали послышался заунывный вой, который ясно говорил о том, что где-то неподалеку вышла на охоту волчья стая. Губы варвара искривились в мрачной улыбке. Давно ему не приходилось ощущать себя настолько легкой добычей.

Тем временем настала ночь, зной сменился холодом, но для него, выросшего в суровых северных краях, это было достаточно терпимо.

Внезапно варвар поднял голову и подобно дикому зверю принюхался, стараясь уловить, какие запахи приносит с собой ночной ветер. Верно, он не ошибся! Дикие звери способны учуять воду.

За стоявшим неподалеку скалистым гребнем Кутар расслышал плеск воды и звуки, которые издает зверь, торопливо лакая прохладную живительную влагу. Затем до него донесся и слабый запах воды вперемежку с вонью мокрой волчьей шкуры. Если бы он сейчас ехал верхом или был обут в сапоги, то скорее всего, прошел бы мимо, ничего не заметив. Но пробираться босиком — это совсем другое дело.

Кутар свернул с дороги и перелез через нагромождения острых гранитных валунов. Взгляду его предстало маленькое лесное озеро. На его берегу стоял олень, наклонив к воде рогатую голову и создавая рябь на зеркальной поверхности воды.

Варвар перелез сперва на большой валун, а затем на камни поменьше, находящиеся у самой воды. Увидев его, олень перестал пить, а затем проворно отпрыгнул и умчался в темноту леса. Варвар бросился в озеро с головой. Холодная вода придала ему бодрости, очистив от крови и остатков разбойничьей трапезы. Некоторое время Кутар, забыв обо всем на свете, плавал в темной холодной воде, наслаждаясь ее прохладой. Это озеро так напомнило ему другие, находящиеся в далеких северных краях, где он провел детство и в ледяной воде которых учился плавать.

Наконец варвар вылез из воды и устроился на плоском каменном уступе. Некоторые из порезов и ранок, нанесенных крысиными зубами, еще кровоточили, но все равно Кутар чувствовал, что силы возвращаются к нему. Теперь ему требовалось раздобыть оружие.

Подумав об этом, он через лес направился снова к дороге. Он широко шагал с гордо поднятой головой, как будто находился на городской улице, а не в диком краю, безоружный и лишенный одежды. Слыша волчий вой, который раздавался все ближе и ближе, варвар с глухим ворчанием непроизвольно сжимал свою мощную руку. Как бы ему хотелось сейчас ощутить в ней эфес Ледогня!

Он перешел на быстрый шаг, а затем побежал. Но волки были все ближе и ближе к нему. Теперь он бежал так быстро, что далеко не всякий олень смог бы обогнать быстроногого варвара. Нет, волки его не страшили, как и всякое живое существо, с которым можно сразиться и одолеть в бою. Но сейчас, когда он только восстановил силы и ему предстояло вернуть то, что было отнято у него разбойниками, встречи с волчьей стаей хотелось бы избежать. Варвар выбежал на дорогу. Впереди темнели, четко вырисовываясь на горизонте, другие горы, покрытые лесом. Собрав все силы, Кутар устремился вперед.

Но один из волков уже выскочил на дорогу позади него и завыл, подзывая остальную стаю. Кутар повернулся к нему, но вслед за первым волком из темноты показался второй, а вскоре к варвару подбиралось не менее двух десятков серых разбойников. Варвар перевел взгляд на обочину дороги, надеясь увидеть там острые камни, которые могли бы послужить ему оружием.

Но здесь было слишком далеко от каменной гряды, и на обочине дороги не валялось ни одного камня. Он заметил уходящий вдаль поросший травой пологий склон. Значит, единственное, на что он может рассчитывать — это сила и ловкость. Маловато даже для того, чтобы победить одного или двух волков, но, по крайней мере, он погибнет в бою, а не примет медленную мучительную смерть, которую ему уготовал Торкал Мах.

Издав грозное рычание, варвар встал, ожидая своих преследователей. И тут же первый волк прыгнул на него. Изловчившись, кумбериец одной рукой схватил зверя за горло, а другой за заднюю лапу. Затем, размахнувшись отчаянно взвывшим зверем, он обрушил его тело туда, где светились красные глаза другого волка, который только собирался прыгнуть. Кутар ощутил, как острые зубы разодрали ему предплечье, впились в ногу. Своими мощными руками он сумел поймать двух серых разбойников и задушить их. Но волков было много, слишком много…

— Брось их, — неожиданно раздался чей-то голос из темноты.

В полнейшем удивлении Кутар разжал руки.

Шагах в двадцати от него стояла женщина, с изумлением глядящая на кумберийца. Она что-то тихо сказала и волчья стая послушно отпустила свою добычу. Отойдя на десяток шагов, волки уселись, не сводя глаз со своей повелительницы и пуская голодные слюни.

— Кто ты? — хрипло произнес Кутар.

Вместо ответа женщина сделала легкий жест рукой. Теперь варвар смог разглядеть ее как следует. Тело ее окутывала волчья шкура, из-под которой проглядывал подол льняной рубашки, обувь тоже была из шкуры волка, волчья голова покрывала голову незнакомки вместо капюшона. Из-под него виднелись черные, как ночь, волосы. Кутар не смог бы ответить, была эта женщина старой или молодой, красивой или, наоборот, безобразной. Он стоял, не сводя взгляда с ее сверкающих зеленых чуть раскосых глаз и большого рта, который в ночной темноте выглядел, будто испачканный соком лиловых фруктов.

— Я — Лупалина, повелительница волков, — гордо произнесла женщина.

Кутар зажмурился и помотал головой, отгоняя непрошеные воспоминания.

Перед глазами его снова встала Урсла из медвежьего народа, в хижине которой на горе он был таким желанным гостем.

— Значит, это ты остановила их, — пробурчал он. — Благодарю.

— Так значит, это тебя схватил Торкал Мах и привязал к кольям, оставив на съедение крысам, — произнесла женщина, смерив его задумчивым взглядом. — Как тебе удалось спастись?

Кутар принялся рассказывать, разглядывая свою собеседницу. В руке повелительница волков держала копье, на поясе у нее висели кожаная праща и сумка с камнями для нее. Кутару стало любопытно, насколько хорошо она умеет действовать этим оружием.