^{Русский охранный корпус}

Русский корпус (Русский охранный корпус, Русский корпус в Сербии, укомплектованный, в основном белоэмигрантами) был организован генерал-майором М.Ф.Скородумовым в 1941 году после оккупации нацистами Югославии. Корпус использовался для охраны югославской территории от коммунистических партизан Тито. В 1944 г. немцы использовали корпус для прикрытия их отхода из Греции. В это время корпус участвовал в боях не только с титовскими партизанами, но и с регулярными частями Красной армии. Зимой 1944–1945 гг. был включен в состав РОА.

Боевой союз русских националистов (БСРН) организован по инициативе СД в апреле 1942 г. в лагере военнопленных в г. Сувалки. Возглавил БСРН бывший начальник штаба 229-й стрелковой дивизии подполковник В.В.Гиль. Из членов БСРН был сформирован также 1-й Русский национальный отряд СС, известный также как «Дружина». В задачи этих частей входили охранная служба на оккупированной территории и борьба с партизанами. В состав 1-й роты БСРН входили исключительно бывшие командиры РККА. Она являлась резервной и занималась подготовкой кадров для новых отрядов.

Русские добровольцы в люфтваффе. Осенью 1943 года по инициативе подполковника Холтерса была сформирована летная часть из русских добровольцев, готовых сражаться в воздухе на стороне Германии. В октябре того же года в Сувалках был создан специальный лагерь для отбора военнопленных летчиков, штурманов, механиков и радистов. Признанные годными обучались на двухмесячных подготовительных курсах, после чего получали воинское звание, приносили присягу и переводились в состав группы Холтерса, дислоцированной в Морицфельде (Восточная Пруссия). Поначалу летный и технический состав приводил в порядок трофейные машины, но позже русским летчикам разрешили участвовать в боевых действиях. Группа занималась воздушной разведкой, забрасыванием в советский тыл пропагандистского материала и парашютистов-разведчиков. Одна из таких эскадрилий действовала против партизан в Белоруссии. В дальнейшем личный состав группы Холтерса вошел в Военно-воздушные силы КОНР.

С марта 1944 года объединенными усилиями «Гитлерюгенда», СС и люфтваффе в состав вспомогательной службы ПВО Германии на оккупированных территориях вербовали молодежь в возрасте от 15 до 20 лет. Численность русских добровольцев, именовавшихся «помощниками Люфтваффе» (Luftwaffenhelfer), а с 4 декабря 1944 г. — «воспитанниками СС» (SS-Zцgling), определялась в 1383 человека. К концу войны в составе люфтваффе служило 22,5 тыс. русских добровольцев и 120 тысяч военнопленных, составлявших значительный процент обслуживающего персонала в зенитных батареях и строительных частях.

Здесь следует подчеркнуть, что личный состав указанных частей формировался не только из пленных. Разговаривая между собой, ветераны нередко вспоминают частые случаи групповых предательств, когда солдаты, пошептавшись, целыми взводами, а то и ротами, уползали из окопов с тем, чтобы в темноте ночи сдаться врагу. Бог им судья: чем такое «командование», чем отношение к солдатам как к «пушечному мясу», не спасительнее ли плен… Но, попав в плен, предатели становились наиболее привлекательным контингентом для формирования русских частей.

Вальтер Шелленберг в своих воспоминаниях писал: «В лагерях для военнопленных отбирались тысячи русских, которых после обучения забрасывали на парашютах вглубь русской территории. Их основной задачей, наряду с передачей текущей информации, было политическое разложение населения и диверсии. Другие группы предназначались для борьбы с партизанами, для чего их забрасывали в качестве наших агентов к русским партизанам. Чтобы поскорее добиться успеха, мы начали набирать добровольцев из числа русских военнопленных прямо в прифронтовой полосе».

^{Курская девушка и ее возлюбленный}

Немного о «новой русской полиции» и институте тайных осведомителей, вербуемых фашистами из советских коллаборационистов. По разным оценкам численность этих структур составляла около трети всех предателей, не считая категории «добровольных помощников» («хиви», сокращен. от нем. Hilfswillige), то есть подсобного персонала, используемого на передовой. «Хиви» вербовали, главным образом из военнопленных, желавших просто выжить, но частично набирались на добровольной основе. «Добровольных помощников» использовали в тыловых службах и в боевых подразделения (в качестве подносчиков патронов, связных и саперов). Уже к концу 1942 года «хиви» составляли значительную часть действовавших на Восточном фронте немецких дивизий. Со временем некоторых «хиви», первоначально зачисленных на вспомогательные работы, переводили в состав боевых частей, охранных команд и антипартизанских отрядов. По мере роста потерь во время боевых действий штатная численность «хиви» до 15 % от общей численности подразделений. В ходе войны одетые в форму вермахта русские солдаты оказывались на всех театрах военных — от Норвегии до Северной Африки. К февралю 1945 года численность «хиви» составляла 600 тыс. человек в сухопутных войсках, 50 тыс. в люфтваффе и 15 тыс. — в кригсмарине.

Принято считать, что полицаев и осведомителей немцы вербовали из «идейных» противников советского режима, то есть «мстителей», но это существенное упрощение реальной картины. В полицаи охотно шли русские антисемиты, уголовники и всякое отребье, то есть любители пограбить, еще — бывшие стукачи НКВД, военнопленные, желавшие вырваться из концлагерей и мобилизованные в полицию насильно под страхом попасть в концлагерь или быть отправленными на работы в Германию. Имелась небольшая прослойка из интеллигенции. Иными словами, это была весьма разношерстная публика. Для многих «полицаев» служба в оккупационных органах власти являлась средством выживания и личного обогащения. Кроме спецпайков, полицаи освобождались от налогов и получали дополнительные вознаграждения за особые «заслуги», как-то — выявление и расстрел евреев, партизан и подпольщиков. За это полагались особые награды «для восточных народов». Впрочем, плата полицаям за «службу» была весьма умеренной — от 40 до 130 рейхсмарок.

Полиция, созданная из коллаборационистов, делилась на гражданскую и военную, соответственно в зоне ответственности гражданских властей и военного командования. Последние имели разные названия — «боевые отряды местных жителей» (Einwohnerkampfabteilungen, ЕКА), «служба порядка»(Ordnungsdienst,Odi), «вспомогательные охранные команды» (Hilfswachemannschaften, Hiwa), батальоны «Schuma» («Schutzmannschaft-Bataillone»). В их обязанности входило прочесывание лесных массивов с целью поиска окруженцев и партизан, а также охрана важных объектов. Многочисленные охранные и антипартизанские формирования, создаваемые усилиями местных командных инстанций вермахта, как правило, не имели ни четкой организационной структуры, ни строгой системы подчинения и контроля со стороны немецкой администрации. Их функции заключались в охране железнодорожных станций, мостов, автомагистралей, лагерей военнопленных и других объектов, где они были призваны заменить немецкие войска, необходимые на фронте. По состоянию на февраль 1943 года численность этих формирований определялась в 60–70 тыс. человек.

По свидетельствам очевидцев, часто славянские полицаи даже превосходили немцев по жестокости. Наиболее одиозной считалась служба русских в «тайной полевой полиции» («Гехайм фельдполицай» (ГФП). Эти отряды были моторизованы и имели много пулеметов для проведения расстрелов. Сотрудники службы ГФП арестовывали лиц по спискам контрразведки, ловили красноармейцев, диверсантов и "саботажников". Кроме того, «тайная полиция» гонялась за беглецами, не желавшими угона на работы в Рейх. Каратели также сжигали деревни вместе с жителями, помогавшими партизанам. К этому можно добавить, что в одной из оккупированных областей России из каждых 10 сожженных деревень три сожгли партизаны, а семь — немцы с помощью местных коллаборационистов. Список жертв этой группы отечественных палачей насчитывает по оценкам не менее 7 тыс. человек.