За 20 лет после отмены крепостного права производство тканей увеличилось в три раза. Ткацкие фабрики вытесняли кустарное ткачество.
Капитализм проникал и в деревню. Помещичьи хозяйства постепенно превращались в капиталистические. В среде крестьян быстро росла зажиточная верхушка — кулачество.
Недостаток земли у крестьян заставлял их арендовать землю или наниматься в батраки к кулакам и помещикам. За арендованные земельные участки крестьяне должны были обрабатывать своим инвентарём землю помещика. Это была старая крепостническая барщина в новой форме отработок. Другой формой барщины была испольщина, когда крестьяне отдавали за арендованную землю половину своего урожая. Всё это разоряло крестьян, и многие из них уходили в батраки или на заработки в город.
Остатки крепостнических порядков мешали развитию капитализма, и это влекло за собой отставание России от других капиталистических стран. Тем не менее капитализм в России быстро развивался. «Россия сохи и цепа, водяной мельницы и ручного ткацкого станка, — писал Ленин в конце XIX века, — стала быстро превращаться в Россию плуга и молотилки, паровой мельницы и парового ткацкого станка».
Развитие капитализма в России вызвало рост рабочего класса и начало массового рабочего движения.
Совместная работа на крупных предприятиях помогала сплочению рабочего класса, а общая борьба против эксплуататоров вырабатывала в нём боевые революционные качества. Новый общественный класс — пролетариат — в корне отличался от крепостных рабочих и мелких ремесленников.
Условия труда рабочих были крайне тяжёлыми. Рабочий день нередко достигал 15–16 часов. Заработная плата была нищенская. Особенно низко оплачивался труд женщин. За одинаковую с мужчиной работу они получали меньшую заработную плату. Труд подростков и детей оплачивался ещё хуже. За шестнадцатичасовой рабочий день они получали по 4 рубля в месяц, но на руки им выдавалось только по 8 копеек. Владелец фабрики за содержание подростков брал по 6 рублей 50 копеек в месяц. Таким образом, после месяца работы подросток оставался «должен» фабриканту 2 рубля 58 копеек. Этот долг он обязан был отработать, когда станет самостоятельным рабочим.
Фабриканты беспощадно штрафовали рабочих. Штрафы налагались совершенно произвольно. Часто при выдаче заработной платы фабриканты обсчитывали рабочих, выдавали им вместо денег недоброкачественные продукты из фабричной лавки и высчитывали за них в два-три раза дороже, чем эти продукты стоили на рынке. Чрезвычайно плохи были жилищные условия. В небольших каморках казарм ютилось по нескольку рабочих семей.
О невыносимом положении рабочих свидетельствует в своём докладе земская санитарная комиссия, обследовавшая в начале 80-х годов причины волнений рабочих Хлудовской мануфактуры, расположенной при станции Ярцево Московско-Брестской железной дороги:
«Служа гнездом всякой заразы, миллионная фабрика (Хлудова) является в то же время образцом беспощадной эксплоатации народного труда капиталом. Работа на фабрике обставлена крайне неблагоприятными условиями: рабочим приходится вдыхать хлопчатобумажную пыль, находиться под действием удушливой жары — до 28,2°Р — и переносить удушливый запах, распространяющийся из дурно устроенных ретирад. Фабричная администрация объясняла, что потому не принимает мер к улучшению этих ретирад, что в противном случае, с уничтожением миазмов, эти места превратились бы в места отдохновения для рабочих, и их пришлось бы выгонять оттуда силой. Каковы же должны быть удобства жизни и работы на фабрике Хлудова, если даже ретирады могут сделаться местами отдохновения.
Работа идёт и днём и ночью; каждому приходится работать две смены в сутки, через 6 часов делая перерыв, так что в конце концов рабочий никогда не может выспаться вполне. При фабрике рабочие помещаются в громадном сыром корпусе, в третьем этаже, разделённом, как гигантский зверинец, на клетки или каморки, грязные, смрадные, пропитанные вонью отхожих мест. Жильцы набиты в этих каморках, как сельди в бочке».
Рабочие на фабрике Хлудова нанимались на год. В их расчётных книжках было указано, что рабочие не имеют права покидать фабрику до истечения года. Но в то же время фабричная администрация могла прогнать рабочего в любое время. Жалованье рабочие получали не деньгами, а съестными припасами и одеждой из хозяйской лавки.
Особенно жестокой эксплоатации на этой фабрике подвергались дети и подростки, составлявшие почти половину всех рабочих. По свидетельству земского врача, дети и подростки так утомлялись, что даже во время операции после какого-нибудь увечья засыпали без всякого наркоза.
Положение рабочих на фабрике Хлудова не было исключением.
Страшная эксплоатация рабочих на фабриках и заводах царской России была обычной и повсеместной. Фабрикантам и заводчикам она давала громадные прибыли, рабочих изнуряла, превращала в инвалидов, вела к преждевременной смерти. В России, как и повсюду, капитализм рос на костях и крови рабочих.
2. Начало рабочего движения
Пролетариат с первых шагов своего развития начал борьбу против угнетателей-капиталистов. Тысячи рабочих, находясь на одной фабрике, могли сговориться друг с другом для борьбы против эксплоататора-фабриканта. Они выступали с требованиями улучшения условий труда и быта, повышения заработной платы, сокращения рабочего дня. Если хозяин отказывался удовлетворить требования рабочих, они бросали работу, останавливали машины. Такое прекращение работы называлось стачкой (от слова «стакнуться», то-есть сговориться). Предъявляя свои требования, рабочие часто говорили: «Если не сделают по-нашему, мы работать не будем и баста». Поэтому стачки иначе назывались забастовками.
В первые десятилетия после реформы 1861 года стачки, или забастовки, не были организованны и носили стихийный характер. Рабочие выступали почти исключительно с экономическими требованиями. Многие ещё верили, что царская власть улучшит их положение. Другие связывали своё тяжёлое положение с введением новых машин. Они разрушали фабричные здания и ломали машины.
Но постепенно рабочее движение стало принимать характер сознательной борьбы рабочего класса против всего класса капиталистов. Среди рабочих появлялось всё больше и больше революционеров. Сначала рабочие-революционеры примыкали к народникам, которые вели революционную работу в России в 60—70-х годах.
Весной 1874 года многие из революционеров решили пойти «в народ», то-есть по деревням, для того чтобы вести революционную агитацию среди крестьян. Они пытались поднять крестьян на борьбу за землю и волю, против помещиков и царизма.
Народники ошибочно утверждали, что капитализм в России — наносное явление и что главной силой революции будут не рабочие, а крестьяне. Так как крестьяне не имели частной собственности на землю, а только пользовались наделами земли, принадлежавшей всей крестьянской общине, народники объявляли крестьян «прирождёнными социалистами», а общину — ячейкой социалистического общества. Народники не замечали классового расслоения деревни на кулаков, середняков и бедняков. Они не хотели видеть, что крестьянская община с принудительными переделами земли и круговой порукой есть остаток крепостнического строя, сохранённый царём и помещиками для лучшей эксплоатации крестьян.
Народники призывали крестьян бороться за «землю и волю». Крестьяне, однако, не пошли за народниками, а кулаки и полиция вылавливали революционеров. Хождение «в народ» потерпело крах.
После этого часть народников отказалась от агитации среди крестьян и стала создавать тайные группы заговорщиков, которые ставили своей целью убить царя и его помощников и совершить, таким образом, переворот в России. Сторонники террора создали партию «Народная воля» во главе с Желябовым и Софьей Перовской.
В марте 1881 года народовольцы убили царя Александра II. Но никаких изменений к лучшему не произошло. Место Александра II занял его сын Александр III. «Народная воля» была разгромлена. Одни её руководители были казнены, другие заточены в крепость. На опыте тактики «Народной воли» можно убедиться, сколь вреден был отказ революционеров опереться на массы, их отказ от того, чтобы поднять широкую революционную борьбу против царя и помещиков.