- Приведите его! - распорядился старший помощник. Мгновение спустя юнга Джо Прескотт, самый молодой член экипажа, стоял перед помощником капитана, замирая от волнения.

- Джо Прескотт? -Да, сэр.

- Я слышал, ты что-то читаешь, сидя внизу?

- Только после того, как выполню свою работу, сэр.

- Что ты читаешь?

- Библию, сэр.

- Понятно. Так вот, сбегай-ка за своей Библией и доставь её в каюту капитана. Скажи, это я послал тебя. Ну, живо!

Лицо юнги побелело. Он ужасно боялся капитана, но ничего не поделаешь: надо было исполнять приказ. Однако было ещё кое-что, чего он боялся даже больше, чем капитана: что, если они отберут у него его Библию?

Джо промчался по палубе, прижимая к себе драгоценную книгу, и постучал в дверь каюты. Но в ответ не послышался, как обычно, раскатистый голос капитана, приказывающий войти. Это был слабый, еле слышный голос; и когда Джо вошёл, он едва смог узнать своего капитана: измождённый старик, лежащий на постели, был лишь бледной тенью, отдалённо напоминавшей грозного капитана Брауна. Стоя перед ним в ожидании, Джо почувствовал, как страх в его душе сменяется острой жалостью.

- Кто ты?

- Юнга Джо Прескотт, сэр.

- Кто велел тебе прийти?

- Старший помощник, сэр. Он приказал мне принести Библию.

- Ах да, Библия! - в измученном голосе капитана послышалось нетерпение. - Присядь-ка, малыш. Я сам не могу читать, какой-то туман перед глазами... Наверное, я недотяну до порта... Почитай мне что-нибудь из Библии.

Джо, очень взволнованный, открыл Библию: он понял, как тяжело болен капитан. Наконец он нашёл третью главу Евангелия от Иоанна, в которой рассказывается о Никодиме, мечтавшем войти в Царствие Божие. Юнга читал медленно и отчётливо, но глаза капитана были закрыты, и трудно было понять, понимает ли он что-нибудь. Дойдя до шестнадцатого стиха, Джо прочитал его очень медленно:

"Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную".

Капитан открыл глаза и пристально посмотрел на Джо. Юнга отважился обратиться к нему:

- Пожалуйста, сэр, позвольте мне прочитать этот стих так, как мне велела читать его моя матушка!

- Читай, как тебе вздумается, малыш, - ответил капитан. - Но поторапливайся! У нас очень мало времени.

Тогда Джо прочитал шестнадцатый стих заново: "Ибо так возлюбил Бог Джо Прескотта, что отдал Сына Своего Единородного, дабы Джо, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную".

Капитан повернулся к мальчику, пристально глядя на него. Дыхание его было тяжёлым и прерывистым.

- Прочитай это ещё раз, малыш, - прошептал он, -прочитай ещё.,. И вставь туда имя твоего капитана.

И Джо прочитал этот стих в третий раз:

"Ибо так возлюбил Бог капитана Брауна, что отдал Сына Своего Единородного, дабы капитан Браун, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную".

- Да, это так! - прошептал старый Браун. - Это и есть мой якорь... Это и приведёт в порт.

И когда Джо Прескотт выскользнул из каюты, пряча под тельняшкой драгоценную Библию, капитан Браун обратил своё лицо к небесной гавани.

Бог снизошёл к нам в личности Христа и умер, заплатив за грехи мира, а затем воскрес, чтобы быть нашим Спасителем и другом.

Если ты придёшь к Нему со СВОИМИ грехами и уверуешь в Него как в ТВОЕГО Спасителя и друга, ты будешь иметь жизнь вечную.

КЛЮЧ. "Ибо так возлюбил Бог... что отдал Сына Своего Единородного, дабы... верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную" (Ин. 3:16).

МОЛИТВА. Господи, я знаю, что Ты возлюбил мир и умер, чтобы спасти грешников. И сегодня я приношу мой грех к Твоему Кресту. Я хочу исповедаться в нём. Прости меня! Я верю, что Ты любишь меня.

Я признаю Тебя моим Спасителем и предаю себя в руки Твои, дабы быть Твоим вечно!

Я вставляю своё имя в этот стих.

ПОДУМАЙ: чувствуешь ли ты - и разумом, и сердцем - что можешь сказать: "...живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня" (Гал. 2:20)?

V. Я ВЕРЮ В СВЯТОГО ДУХА И ПРИСУТСТВИЕ ГОСПОДА В НАС

Получение Святого Духа (См. Ин. 14:15-23)

18. Стук в дверь

С тех пор, как Мэгги вышла замуж, вся её жизнь протекала вблизи большого замка на холме. Сюда, в маленький дом на берегу реки, вступила она ещё невестой и здесь же родила и вырастила своих детей. Вскоре после того, как она поселилась в этих окрестностях, принц Альберт перестроил замок. Массивная башня из настоящего гранита возвышалась над округой и издали казалась высеченной из монолитной скалы. Позади замка возвышался могучий горный пик, а впереди расстилались королевские сады и луга, полого спускавшиеся к реке.

Соседи считали Мэгги счастливой женщиной: её муж -Робби - был удостоен звания королевского садовника и получал за свой труд неплохие деньги. По вечерам Мэгги с детьми усаживались вокруг отца семейства и засыпали Робби вопросами о жизни обитателей замка. Рассказы его становились особенно захватывающими, когда в усадьбу съезжались все члены королевской семьи. Как правило, это случалось летом. В ту пору на холмах зацветал вереск и начинали наливаться рябиновые кисти. На закате дня Мэгги с мужем и детьми любили сидеть на крыльце, увитом жимолостью. Робби потягивал трубку и подробно рассказывал обо всём, что случилось за день в замке: юные принцессы резвились в саду (нет, папа никогда не мог запомнить их наряды!), а юные красавцы-принцы в шотландских юбочках куда-то ускакали верхом вместе со своим отцом, принцем Консортом. Её величество, в ту пору ещё молодая женщина, часто прогуливалась по саду. Каждый раз, встречая Робби, она ласково приветствовала его и расспрашивала о жене, детях...

Время от времени в замке устраивали приёмы и балы, и тогда муж Мэгги взахлёб описывал экипажи гостей, плюмажи, прекрасных леди... Иногда Робби по приказу королевы доставлял срезанные цветы во внутренние покои замка и попутно заглядывал на кухню, чтобы посмотреть на блюда, готовящиеся для королевской трапезы. Больше всего любил эти рассказы маленький Энди, упитанный и прожорливый малыш. Не раз вся семья добродушно смеялась над ним, когда он, сидя на коленях у папы Робби, облизывался на воображаемые яства.

Но те счастливые года миновали. Принц Альберт умер, и королева в одну ночь поблекла и состарилась. В замке Балморал больше не давали весёлых балов. Робби по-прежнему верно служил её величеству, пока однажды зимним вечером не вернулся домой, беспрерывно кашляя. Он умер от воспаления лёгких накануне Рождества и был похоронен на местном кладбище, оплаканный женой и детьми, и декабрьский снег укрыл белым саваном свежую могилу... Сама королева горевала о своём садовнике. Она прислала Мэгги письмо с выражением соболезнования и назначила ей пенсию. Для бедной женщины это было очень большим утешением и поддержкой. Что ж, и она, и её величество - обе стали вдовами...

Дети выросли и разъехались кто куда: дочери вышли замуж, сыновья работали в городе. Они всё время звали Мэгги к себе, предлагая ей поселиться у кого-нибудь из них, но разве могла она покинуть свой старый дом, замок, могилу Робби? Дети часто навещали её, но зимой все дороги занесло снегом, и тогда старая женщина оставалась наедине со своими думами и ревматизмом.

В тот год зима выдалась особенно суровой: местные жители не могли припомнить таких жестоких морозов.

Снежные заносы на много дней отрезали их селение от внешнего мира. Продовольствие и топливо было скудно и дорого. Мэгги спасала её пенсия, но с наступлением холодов возникли дополнительные расходы: надо было утеплить окна да еще заплатить за расчистку дорожки к дому. Деньги кончились быстро, и впервые в жизни Мэгги оказалась в долгах. Она не осмеливалась больше показываться в деревенской продуктовой лавке - ведь ей нечем было оплатить и прошлые покупки. Запасы муки и овсянки подходили к концу. Огонь в печи еле теплился, но она не решалась подложить побольше угля... В сердце Мэгги была такая же безысходность, как в сером небе, нависшем над заснеженной долиной. "Робби, Робби! - жаловалась она тому, кто уже не мог её услышать. - Если бы ты не покинул меня, мне не было бы сейчас так тяжело!"