– Так, — согласился Ташур. — Он же сам тебе сказал, что его еще в некрополе убили. До того, как там началось все…

– Правильно, — подхватила Осси. — Значит путь сюда он проделал уже мертвым…

– Он не сам проделал, — перебил хилависта. — Это портал за него проделал.

– Это не важно, — отмахнулась Осси. — Портал-не портал — не суть… Важно, что для него это серая тропа была. А раз так, то он ее запомнил и всегда по ней вернуться сможет. А заодно и нас прихватит…

– Да? — В голосе хилависты послышалось сомнение. — А ты, вроде, говорила, что дороги эти только для мертвых? Это что ж нам теперь помереть надо, чтобы по ней пройти? Так, имей ввиду: я этого не хочу! Я не для того сюда перся, чтобы тут в сырости и скукоте помирать! Я…

– Да ничего нам помирать не надо! — Перебила леди Кай начинавшийся поток его словоизлияний. — Успокойся! Это нам одним по ней не пройти, потому что мы ее, как бы, не видим. А когда он у нас — проводником будет, то это — как портал. Он сам нас туда притащит!

– А ты уверена, что он куда надо притащит? — Усомнился Ташур. — А то закинет еще куда-нибудь…

– Не закинет! Не волнуйся! — И словно в подтверждение ее слов перстень на пальце полыхнул своими злющими глазенками, и это Ташура, похоже, убедило в ее правоте окончательно. Во всяком случае, спорить он дальше не стал, а быстренько откатил в сторону, тихо бормоча себе что-то под нос. А это, как вы уже понимаете, было равносильно полной и безоговорочной капитуляции.

«А ты знаешь, как ее открывать — дорогу-то?» — То, что Хода в разговоре участия до сих пор не принимала, вовсе не означало, что она вдруг стала менее любопытной. Отнюдь. Просто не встревала, выжидая подходящего момента, и, вот, — дождалась.

– Знаю, — кивнула Осси. — Кажется… Не мешай мне только, а то собьюсь или напутаю чего. Смотреть — смотри, а под руку не лезь.

Впрочем, покривила она душой. Немного, но покривила. Не все так просто с этими ее знаниями было. Сама она толком про серые тропы ничего не знала и ведать, что называется, — не ведала, но будто сидел в ее голове кто-то другой — какой-то заботливый суфлер, который все ей в нужный момент подсказывал и куда надо ее действия направлял. Положительно, в слиянии с темной своей половиной были определенные плюсы, хотя и не сказать, что без страха и содрогания леди Кай за дело принялась.

А дело-то, в общем-то не сильно сложным было.

Перво-наперво надо было вынуть у покойника сердце, и Осси направилась к скрюченным посреди комнаты останкам Греда Шероу.

– Прости меня и грех мой оставь мне… Жизнь для живых, — прошептала она, и меч тихо лязгнул о камень, отделив голову дважды умершего служителя некрополя от бренных и уже совершенно бесполезных останков. — Мир и свет тебе…

Покончив, таким образом, с невеселыми поминальными делами Осси собралась было вскрыть грудную клетку мумии, но в последний момент передумала и сунула меч за пояс.

– Так оно, наверняка, лучше будет, — усмехнулась она. — Правильнее, — и резким движением рассекла высохшую кожу служителя Аулы своим острым как шип мантихоры когтем.

От этого ее действа хилависту аж передернуло и он спешно забормотал себе под нос что-то не очень разборчивое, но сильно похожее на молитву. Пробрало значит…

Леди Кай бросила на него косой взгляд, еще раз усмехнулась, — на этот раз совсем уже как-то нехорошо, и запустила обе руки в распахнутую грудину мертвеца. Звонко и очень неприятно хрустнули сломанные ребра, и звук этот в почти полной тишине прозвучал до отвращения громко.

Ташур сбледнул лицом и его вырвало. Причем, бубнилку-молитву свою он даже на это время не прервал, а так и продолжал тихо-тихо что-то гундосить, захлебываясь и икая. А леди Кай на столь бурное проявление эмоций ни коим образом не отреагировала, и даже в его сторону не повернулась, продолжая ковыряться во внутренностях распотрошенной мумии, и подбираясь к замершему в неподвижности сердцу.

Наконец старания ее были вознаграждены, и пальцы, запущенные в открытую полость грудной клетки, нащупали, то, что она искала.

– Ну, вот, — улыбнулась Осси, вытаскивая на божий свет сухой сморщенный комок, с оборванными и болтающимися как корни какого-то диковинного растения сосудами. — Считай, полдела сделали.

Из угла раздался сдавленный полувсхлип-полувздох и хилависту снова вырвало.

С явным неодобрением покосившись на своего излишне впечатлительного товарища Осси покачала головой и достала из рюкзака узкую длинную коробочку из черного дерева.

– Надо же — пригодились все-таки… Вот уж не думала… — пробормотала она, открывая драгоценную шкатулку.

Внутри, в полости выстеленной белоснежным бархатом лежали, — да не лежали даже: покоились — длинные, как спицы, перекрученные серебряные иглы. Каждая в своем отделении.

Подарок Керта Абатемаро стоил небольшого состояния. Это — если для непосвященных. А для тех, кто разбирался и знал толк в оккультных делах Орденом, мягко говоря, не особо одобряемых, цены для этой небольшой вещицы просто не существовало. Называлась она нерд, а на вопрос леди Кай: «Откуда такое богатство?» коронный вампир только улыбнулся и посоветовал «не забивать прелестную головку бесполезными знаниями, которые имеют тенденцию сильно укорачивать жизнь любопытным особам».

Как бы то ни было, и как бы не юлил и не темнил Абатемаро, но ясно было одно: «игрушка» эта из разряда особенных, и на дороге такие обычно не валяются. В пользу этого говорила и мощная остаточная аура, принадлежащая, скорее всего, прежнему хозяину этой «безделицы», и то, что иглами такими кроме некромансеров прошлого никто никогда не баловался под страхом смерти. Причем не фигуральной, а самой, что ни на есть, настоящей — не любил Пресвятой Апостолат орудия с помощью которых мертвых в живых обращали. Ох, как не любил…

На острие каждой этой спицы-иглы поблескивала крошечным рубином красная капелька крови, и по уверениям Абатемаро принадлежала она великомученику Майху, что увеличивало потенциальную мощь нерда в десятки, если не в сотни раз, превращая и без того не самый безобидный артефакт в нечто совсем уже из ряда вон выходящее.

Так, что подарок этот, действительно, был царским и сделан был, по всей видимости, от души. От темной и совершенно непонятной души коронного вампира.

Аккуратно достав первую иглу, леди Кай поднесла ее к глазам и некоторое время просто любовалась игрой света в капле святой крови. Красивое это было зрелище. И завораживающее. Прямо каким-то гипнотическим воздействием обладали сверкающие алые лучики и темные переливы внутри крошечного алого солнышка. Трудно было от этого оторваться и глаза отвести. Трудно, но надо было.

Вздохнув, Осси с сожалением прервала свою медитацию, и тщательно прицелившись начала медленно и аккуратно вкручивать длинную стальную иглу в вырванное сердце покойного.

За первой последовала вторая, затем третья. После пятой Осси перевела дыхание и вытерла со лба пот.

Оказывается занятие это — со стороны совершенно несложное и слегка даже глуповатое, требовало невероятной концентрации и собранности. Мало, что места для проколов не абы как выбирались, так еще следовало следить за тем, чтобы не повредить невероятно хрупкую оболочку высохшего сердца, и чтобы иглы внутри, не дай бог, не соприкоснулись. Хорошо хоть руку ее что-то иностороннее направляло, и от особо резких движений удерживало. И, при всем при этом, после пяти игл она чувствовала себя совершенно опустошенной и выжатой как лимон.

Еще две оставалось, и Осси, закусив губу, продолжила прерванное занятие.

Хилависта, проникшись важностью момента, даже икать перестал, Хода тоже хранила молчание, так что леди Кай ничто не отвлекало, и дело свое ей удалось завершить без особых усилий и напряжений. А, может, просто отдых тот небольшой помог все-таки.

Итак, приготовления были закончены, и теперь предстояло самое главное: мертвое сердце нужно было напитать жизнью и заставить биться.

Держа перед собой на вытянутой руке сморщенный серый комок, утыканный иглами, Осси начала читать заклинание.