– Нет, — вздохнула Осси. — Новую не могу.
– Жаль, — хилависта задумался. — Нет, правда, жаль. Новую-то — оно всяко лучше… — И снова задумался.
На этот раз надолго.
Причем думы эти его были сопряжены с действиями стороннему наблюдателю не так, чтобы сильно понятными: для начала он повращал своими огромными глазами, высматривая что-то в темных пыльных углах, и даже пытался несколько раз подпрыгнуть. Затем удовлетворенно хмыкнув, прокатился вдоль стен по периметру, при этом беспрестанно бормоча себе что-то под нос, и то и дело останавливаясь. Закончив свое кругосветное путешествие, он замер в углу, раздраженно буркнул, что он, типа, так и думал, и покатился еще раз, но уже в обратном направлении. Причем леди Кай показалось (правда точно она не была уверена), что и бормоталку свою он при этом задом-наперед пробубнил.
В общем, пока продолжались его шаманские пляски по подвальным лужам, Осси успела и колбасу доесть и тоником ее запить.
Наконец он закончил:
– Ну, вроде, должно получиться! Считай, тебе повезло.
– Да? А что должно получиться? — Робко поинтересовалась Осси.
– С ногой твоей! Сейчас как новая будет. Да, собственно, новая и будет…
– В смысле? — Опешила Осси. — Ты, что лечить можешь? — Это было откровение. Не знала, не думала и даже не подозревала она таких талантов в своем спутнике. А вот иди ж ты…
– Ну… — хилависта замялся. — Не то, чтобы лечить… Но ногу поправлю.
– Да? — Похоже, не так все тут просто было, и это как-то настораживало. — Ты что делать собрался?
– Да не волнуйся ты! Все будет хорошо. Тут объяснять — дольше, чем делать. Доверься мне!
– Не уж! — Осси дернулась, забыв о ране, и аж вскрикнула от боли. — Нашел дуру: «доверься»! Давай, рассказывай, — чего удумал?
– Ох, — вздохнул хилависта. И столько он чувств в этот свой короткий вдох-выдох вложить умудрился, что Осси даже легкий укор совести испытала. Маленький такой. Но быстро прошел…
– Рассказывай, давай! А то я тебе живая не дамся!
– Не дастся она… — буркнул Ташур. — Будто у тебя выбор есть… Ладно! Не волнуйся ты так. Ничего особенного и страшного не будет. Обычное дело. Для тех, кто понимает конечно…
– Вот я и хочу понять, — Осси поморщилась. Перед глазами у нее плыло, темнело, а на лбу выступили маленькие капельки пота. В общем, все хуже ей становилось, и, похоже, что в сознании ей уже не удержаться было. Сползала она…
– Ну, понимаешь… В общем, могу я… — Ну никак ему не хотелось говорить. Мялся, тянул, но все-таки решился: — В общем, я могу с сомборой договориться. С твоей. И тебе ее ногу приделать… А твою… Ну, в общем, — поменять. Понимаешь?
– С сомборой? — Чего-то примерно такого Осси и ожидала, а поэтому особо и не удивилась. Вот только… — С моей сомборой? А что ж, там и моя есть?
– Конечно, — хмыкнул хилависта. — Чего ж ей не быть-то? Ты в зеркалах отражалась? Отражалась! Внутри зеркала была? Была! Значит, и отражение твое там осталось, и тень его. Так, что, конечно, есть!
– Да? — Все равно в голове это как-то не укладывалось. — Слушай, а по другому никак нельзя? Ну, в смысле: традиционным путем — кость, там, срастить или новую вырастить? Ну, чтобы как обычно было? Без сомбор…
– Без сомбор?! — Заорал хилависта. Да так заорал, что эхо по комнатушке шарахнулось, а пламя полудохлого факела заметалось так, будто готово было с места сорваться. — Подождать можно! Пока само срастется! Или пока ты не загнешься тут от боли! А там и я за тобой! Вот, что можно! — Ташур грохотал так, что удивительно было, как стены еще не полопались. Даже вода, похоже, испугавшись его ора потише капать стала.
– Ладно, ладно… Я поняла. Успокойся.
– Успокойся… — буркнул Ташур. — Сначала заведет меня, а потом — «успокойся». Такое хорошее настроение было, пока ты мне его не испортила…
– Ну, ладно… все… Ты лучше скажи: а она согласится? И как ты их менять будешь? Ноги — в смысле…
– Согласится — не согласится… Это моя проблема — не твоя! Да и все остальное тоже… Говорю тебе — все нормально будет! Договорюсь я с ней.
– А ей не больно будет? А…
– Все хватит! Мы так тут до конца времен проболтаем, а колбаса, между прочим, уже кончилась. Так что времени у нас осталось — всего нечего, понятно?
– Понятно, — вздохнула Осси. На самом деле понятно-то как раз ничего и не было, и вопросов на языке крутилось сотни две, а то и три. По этому поводу, да и не только… Вот только голова кружилась все сильнее, и леди Кай понимала, что еще немного, еще чуть-чуть и она просто элементарно грохнется в обморок, из которого то ли выплывет, а то ли уже и нет. — Ладно. Последний вопрос…
– Давай.
– А ты это раньше делал?
Хилависта уставился на нее, будто она какую-то несусветную глупость сморозила… А, в общем-то, и сморозила, как выяснилось.
– Ты, что — после того, как он тебя там лапой своей… совсем спятила? Где мне это делать и зачем? Да, и, если ты вдруг не заметила, — мне сомборы-то подороже будут, чем некоторые. Так что…
Чему Осси обязана, что ради нее хилависта готов был любимую свою сомбору расчленить и в жертву принести, девушка уточнять не стала. Во-первых, сил уже не было разговоры разговаривать. А, во-вторых, — не уверена была, что ответ ей понравится. Готов — и готов, и — слава тебе, как говорится, светлый Странник!
– А ты точно…
Договорить ей хилависта не дал:
– Точно! И я абсолютно уверен! И все будет хорошо! И даже лучше, чем было! Довольна? Все?
– Все, — вздохнула Осси. Силы у нее просто таяли и вот-вот должны были закончиться. — Давай! Пока не передумала!
– Давай, — хмыкнул хилависта. — Это ты давай! Раздевайся! Снимай все тряпки свои и ложись!
– Все? — На всякий случай уточнила Осси.
– Все-все… Чтобы ничего лишнего…
И Осси, превознемогая жуткую боль в сломанной ноге, и, то и дело закусывая губу и хватаясь за стену, начала стягивать комбинезон.
Дальнейшее лучше не пересказывать, ибо от количества произнесенных леди Кай запретных слов, сплетенных к тому же в самые невероятные сочетания, даже зеркальная поверхность хилависты подернулась мутноватой рябью.
За комбинезоном последовало белье и еще одна порция ругательств, ничем — ни количеством и ни качеством не уступающая первой.
– Ну, ты даешь! — Только и смог выдавить из себя хилависта, когда с раздеванием было покончено. После чего, критически осмотрев, открывшийся его глазам вид, усмехнулся: — А ты… ничего, так! Есть на что посмотреть!
От такой оценки Осси даже про боль забыла и стала просто пунцовой, а пузырь этот несчастный готова была голыми руками раздавить. Жаль дотянуться не могла.
А хилависта не спеша и с видимым удовольствием рассматривал голую девушку, с чувством и с пониманием обшаривая глазами стройную точеную фигурку. Взгляд его, почти физически опаляя жаром, переползал с красивых плеч девушки на глубокие впадинки ключиц, на часто вздымающуюся небольшую но идеальной формы грудь с острыми, торчащими не то от холода, не то от неловкого положения в котором оказалась леди Кай, сосками, и полз все ниже, ниже и ниже…
– О! — Взгляд его наконец остановился, а Осси была уже готова провалиться сквозь землю, сквозь плиты или что там еще было… — Ничего себе! Понимаю… — Хилависта почмокал языком, облизнул пересохшие от волнительного напряжения губы и вздохнул, — Эх… Жаль, что я не могу… — После чего снова замер, не отрывая глаз от стройных ног леди Кай, а точнее, — от того места, где природе было угодно их соединить.
Глубоко вздохнув, Осси закрыла глаза, чтобы не видеть эту наглую жирную морду, еще раз вздохнула, успокаиваясь, и еле слышно выдавила из себя:
– Ну, хватит… Давай уже!
– Да… — хилависта с огромным сожалением оторвался от созерцания явившейся ему ничем неприкрытой красы, но не удержался и бросил еще один взгляд. Попрощался, так сказать… — Да… А теперь ляж, и не дергайся. А лучше, вообще не шевелись.
Сказано — сделано. Осси опустилась на холодные мокрые плиты, но измученное болью тело, похоже, дискомфорта никакого при этом не почувствовало и только радо было, что его наконец перестали терзать и оставили в покое.