На столе, накрытом в ротной каптерке сразу же после отбоя, явно недоставало хорошей посуды и крахмальных салфеток, однако все остальное было более чем на уровне! Из скудных по советским временам консервов наш Кулинар соорудил бутерброды, тосты, канапе и сэндвичи, разнообразие и отменные вкусовые качества которых поражали. Из растущих в изобилии по всей дивизии крапивы, одуванчиков и каких-то еще трав было изготовлено около полудюжины салатов и закусок, рецепты которых я пытаюсь безуспешно воссоздать вот уже который год. Мало того, все представленные нам блюда были настолько умело оформлены мятой и какими-то ягодами, что казались аппетитными и без дегустации.

Однако окончательно добил нас —непривычно сытых и несказанно довольных — десерт. Запеченные в сливках сухофрукты. И торт. Самый настоящий, «многоэтажный», выложенный на покрытый чистой салфеткой алюминиевый поднос из нашей столовки. Свежий, ароматный, изысканный торт был сметен в течение нескольких минут и на всю жизнь оставил в каждом из участников той «тайной вечери» ощущение самого настоящего праздника. И победы. Во всех отношениях сладкой победы над обстоятельствами!

Не буду томить заинтригованных читателей. Приведу подробный рецепт феерического лакомства, которое любой желающий может попытаться воспроизвести собственноручно. Итак, вместо традиционных бисквитных, песочных или каких там еще коржей в торте «Фантазия а-ля Хаки» предполагается использование обычного черного хлеба. Желательно черствого. Без корки. Хлеб нарезается вдоль на 3-4 пласта, которые слегка просушиваются в духовом шкафу, а затем пропитываются смесью спирта, воды, яичного желтка и сгущенного молока. (Рекомендую, кстати, в качестве самостоятельного десертного напитка, рядом с которым хваленный Baileys просто отдыхает!). Затем из обычного армейского масла и все той же сгущенки взбивается сливочный крем, которым смазываются хлебные коржи. Каждый слой щедро просыпается прожаренными и предварительно очищенными семечками подсолнуха. Последний слой обсыпается тертой шоколадной крошкой и украшается изюмом.

Приятного аппетита!

Голод — обычное состояние молодого мужского организма, облаченного в армейскую форму. С подъема и до самого отбоя основной мыслью физически и умственно нормального военнослужащего срочной службы является мысль о еде. Любой. Желательно калорийной и вкусной. Но не обязательно. Можно и некалорийной. И невкусной тоже. Хотя, конечно, понятия о вкусе штука очень даже относительная. В течение многих месяцев самой вкусной пищей для меня был обильно обсыпанный серой солью и табачными крошками кусок хлеба, тайно вынесенный после предыдущего и бережно хранимый до очередного приема пищи. Поедаемый, как правило, в самое неудобное для здорового пищеварения время.

Это я так, кстати. А вообще-то вспомнились мне редкие и потому особенно отрадные периоды изобилия солдатского стола. Дней, когда нам в каких-то невероятных, немыслимых количествах выдавали тушенку и сгущенное молоко, белый хлеб и масло, куриные яйца и натуральные фруктовые соки. Происходило подобное, повторюсь, крайне редко. Если быть точным, то только в периоды работы на территории воинской части гражданской станции переливания крови, выполняющей и перевыполняющей план за счет дармовой солдатской кровушки.

Не знаю уж, каким образом отцы-командиры договаривались по поводу нашего добровольно-принудительного донорства, но не помню, чтобы кто-нибудь из моих сослуживцев отказался сдать кровь в обмен на восхитительный обед и право целый день безнаказанно валяться на койке в расположении части и не вскакивать при появлении старших по воинскому званию. Не отказывался от заманчивой перспективы и я, читавший когда-то, что сдача ограниченного количества крови в определенные сроки даже способствует чему-то там в нашем организме. Правда, благодушия моего хватило всего на пару раз. Заглянув ненароком за занавеску, куда по прозрачной трубке утекала моя кровь, я заметил, что стекает она заодно с моей силушкой в пол-литровую емкость!

Подоспевший на мой крик медик равнодушно пояснил мне, что потеря подобного количества крови не чревата никакими негативными последствиями для молодого здорового организма. Однако после этого случая мне как-то расхотелось менять собственную кровь на тушенку. Как и многим моим тогдашним сослуживцам.

Особенности караульной службы, в том числе в плане армейского харча, узнаешь сразу, с момента первого же заступления в караул. В качестве часового. Лица неприкосновенного, между прочим, абсолютного Властелина, Хозяина и Повелителя того участка охраняемой территории воинской части, на вооруженную защиту которого ты заступил.

Первому заступлению в караул предшествуют долгие недели изнурительного тренинга, штудирования текстов Уставов и четкой, до автоматизма отработки действий в той или иной штатной и нештатной ситуации. Сознание того, что тебе доверено боевое оружие и полный боекомплект, поверьте, многого стоит, и, говоря откровенно, не прошедший «через караул» солдат и солдатом-то считаться может с натяжкой!

Караульная служба — самое, пожалуй, богатое, обширное и неиссякаемое поле рождения солдатских баек. Не ищите заступающего в караул военнослужащего, который не был бы абсолютно точно уверен в том, что за отличное выполнение им своих обязанностей часового он как пить дать заработает отпуск домой. Общеизвестно, что часовой не будет наказан, даже если подстрелит нарушителя охраняемой зоны, а посему, господа-товарищи: добро пожаловать в воинскую часть, только не забывайте, что на ее территории есть объекты, куда вход не просто строго воспрещен, но и категорически заказан. И вряд ли стоит манкировать предупредительными щитами с надписями «Стой! Охраняемый объект»; по крайней мере, это означает, что, переступи ты границу поста, из-за любого безобидного с виду кустика по тебе могут открыть огонь. Со всеми вытекающими из этого последствиями. Включая летальный исход для тебя, неверующего, и отпуск домой для того, кто исправно несет службу.