28

Голос его становился все более хриплым, слабел. Сил почти не осталось. Возвращаясь с работы домой и поднимаясь по лестнице, он то и дело останавливался, чтобы перевести дух. Войдя в комнату, опускался в изнеможении в кресло и отдыхал минуты две-три.

— Возьми на несколько дней отпуск, Сюань, иначе свалишься, — умоляла мать, понимая, что ей его не спасти — он таял буквально на глазах. Врачи и те были бессильны, что же говорить о матери?!

— Ничего, я еще немного продержусь, — сделанным спокойствием говорил он, а сам вспоминал, как сильно кашлял на службе, как задыхался, как уставал. И уж совсем невыносимы были назойливые взгляды сослуживцев во время обеда. Долго ли он еще протянет? Лучше не думать об этом. Но прогнать страшные мысли у Вэньсюаня не хватало сил. Тем более тяжело было ему, когда напоминали о болезни.

Мать молча наблюдала за ним.

— Ну почему ты упорствуешь? Здоровья не жаль? — выходила она из себя.

Он лишь отрешенно качал головой.

Это я погубила его — вот мысль, что способна была довести мать до слез. Нет, не я, это та женщина принесла к нам в дом зло.

Однажды с улицы донесся надрывный женский плач и треск хлопушек.

— Что случилось? — встревожился Вэньсюань.

— Наш сосед напротив, портной, умер от холеры. Вчера был здоров, а сегодня не стало.

«Вот и хорошо, чего же убиваться», — подумал Вэньсюань.

— Будь осторожен. Простудиться сейчас, конечно, нельзя, но ты нездоров и на всякий случай надо остерегаться.

— Хорошо, — ответил он, а про себя подумал: «Остается ли после смерти душа? Помнит ли она родных и близких?»

Кто мог ему на это ответить?! Прежде он посмеялся бы над подобным вопросом, а сейчас мучился сомнениями. Неужели он никогда больше не увидит матери, Шушэн, сына? Он невольно бросил взгляд на мать: сколько преданности было в ее лице.

— Мама, — ласково позвал он.

Мать посмотрела на него, но он молчал.

— Что случилось? — спросила она.

— Ничего. Просто я смотрел на тебя. — Вэньсюань через силу улыбнулся и сказал: — Послезавтра приезжает Сяосюань. Не похудел ли он за эти две недели?

— Здоровье у него слабое, как у тебя. И вид болезненный. Лекарства, конечно, дороги, но не мешало бы и ему их принимать, — сказала она, пряча глаза, чтобы сын не заметил слез.

Приехал Сяосюань, и в их мрачном доме стало как будто теплее, по крайней мере появился живой человек. Бабушка ласково расспрашивала внука о жизни, интересовалась его занятиями. Сяосюань, обычно несловоохотливый, отвечал на все вопросы.

— Папа все время вспоминает тебя, соскучился. Он скоро придет с работы. Вот обрадуется!

— Да, — коротко ответил Сяосюань, даже улыбнувшись.

«Когда этот ребенок успел состариться», — удивленно думала бабушка.

— Ты здоров?

— Вполне, — лаконично ответил Сяосюань и вдруг поморщился: — Только вот на уроки не хватает времени.

— Это ничего, у тебя все еще впереди, — успокаивала бабушка внука.

— Учителя очень строгие. Не могу же я ходить в неуспевающих, перед вами стыдно…

— Чепуха! Главное — здоровье. Не будешь беречься — заболеешь, как твой отец.

В эту минуту вошел Вэньсюань. Он тяжело дышал, лицо было какого-то землистого цвета. Он рухнул в кресло, как-то странно откинув ногу, глаза были закрыты, он сидел неподвижно, как мертвый. Бабушка сделала знак внуку молчать и с испугом смотрела на Вэньсюаня. Через некоторое время Вэньсюань открыл глаза и едва слышно позвал:

— Мама!

Она подошла к нему. Он протянул к ней дрожащую руку.

— А где Сяосюань? — Он поискал глазами сына, но не увидел его, хотя мальчик стоял рядом.

— Подойди ближе, — сказала бабушка внуку, и голос ее дрогнул. Она думала, что близок конец и Вэньсюань хочет проститься с сыном. Сердце ее сжалось от боли, она с мольбой смотрела на внука.

Вэньсюань взял руку сына, когда тот приблизился, и внимательно на него посмотрел.

— Как дела? — спросил он, силясь улыбнуться, и закрыл глаза. И так молча сидел в кресле, держа руки матери и сына в своих.

Мать плакала, мальчик смотрел куда-то в пространство.

«Неужели конец?» — подумала мать. Но рука сына была теплой, и это вселяло надежду.

— Сюань, — позвала мать, и следом за ней окликнул отца Сяосюань.

Вэньсюань открыл глаза, снова постарался улыбнуться, шевельнулся:

— Не бойтесь, я еще немного поживу.

Мать вздохнула, от сердца отлегло. Сдерживая слезы, сказала:

— Тебе тяжело?

— Ничего.

Сяосюань не сводил глаз с отца.

— Ляг, я схожу за врачом, — сказала мать.

Вэньсюань бессильно опустил руки и слабым голосом произнес:

— Не нужно врача, я не болен, мама.

— Не упрямься, Сюань, скажешь тоже — не болен! Болезни бояться не надо, ее нужно лечить.

— А я и не боюсь. — Вэньсюань вынул из кармана лист бумаги, развернул и передал матери.

Мать тихо прочла:

Господин Вэньсюань!

Пишут Вам Ваши коллеги. Все мы живем на одну зарплату, слабы здоровьем, но трудимся изо всех сил. Мы, конечно, сочувствуем Вам, но у Вас третья стадия туберкулеза. А Вы вместо того, чтобы взять отпуск и лечиться, ходите на службу. Вы сидите в столовой за одним столом с нами, едите из той же посуды, и мы можем заразиться. Поэтому просим Вас обедать дома. Если же Вы не последуете нашему совету, придется принять соответствующие меры.

Внизу стояло шесть подписей.

— Это они передали тебе?

— Нет, какой-то рабочий, а написал Сяофань. Подписали все, кто сидит со мной за одним столом, кроме старины Чжуна. Конечно, их можно понять, но как это все оскорбительно… Ведь можно было по-хорошему. Разве я не человек? — Он закрыл глаза.

— Безобразие! Что за люди? Да и письма-то как следует написать не могут. Ведь вы уже несколько лет вместе работаете. Неужели у них нет ни капли сочувствия? — Мать в сердцах изорвала послание на мелкие клочки.

— Не расстраивайся, папа, они ничего не посмеют сделать, — проговорил сын.

— Выходит, вместе работать можно, а обедать нельзя? Не обязательно они заразятся. Мы же не заболели. Трусы они, — не могла успокоиться мать.

Он покачал головой, потом хриплым голосом сказал:

— Нет, не они виноваты, а я. — Мать и сын изумленно на него взглянули, а он продолжал: — Они просто боятся. Ведь не дай бог заразиться такой болезнью!

Мать рассердилась:

— Ты просто невыносим. Даже в таком состоянии думаешь о других! Да пусть они хоть все заболеют! Мучиться, так всем вместе! Почему ты один должен страдать?

— А мне что за польза, если они заболеют? — усмехнулся Вэньсюань. Он теперь все время говорил хриплым голосом, видимо, болезнь перешла и на горло. — Я выпью чаю. — Он встал, едва держась на ногах.

— Сяосюань, налей папе чаю, — сказала бабушка.

Мальчик пошел на кухню и возвратился с чашкой горячего чая. Вэньсюань выпил и, отдавая чашку, сказал:

— Вымой ее хорошенько кипятком. — Он заставил себя произнести эти слова.

— Не надо мыть, мы не боимся заразиться. Или нам тоже, может быть, написать тебе письмо? — В голосе матери звучала печаль.

Вэньсюань посмотрел на мать, потом на сына:

— Сяосюань у нас в семье теперь единственный мужчина, хотя и мал… — Он медленно пошел к кровати и лег.

Утром, надев халат, весь в серых пятнах, он пошел на службу. Расписываясь в журнале, за что-то зацепился и порвал полу. За его спиной раздался смешок, но Вэньсюань сделал вид, что не слышит. Мокрый от пота, с трудом поднялся на верхний этаж, сел за стол и вытащил из ящика рукопись. Еще не начав работать, он почувствовал слабость. Пот лил ручьями, голова была какой-то пустой. Но он работал, сверял слово за словом. Автор статьи, захлебываясь от восторга, писал о прогрессе Китая за последние годы, о преобразованиях, о том, как страна из полуколониальной стала великой современной державой, о повышении жизненного уровня, о заботе правительства, которому благодарные граждане рьяно служат и аккуратно платят налоги… «Ложь, ложь!» — вертелось в голове Вэньсюаня, но он старался сосредоточиться, чтобы выправить все как следует. Работал он стиснув зубы, едва справлялся, еще немного, и казалось, он свалится. Теперь Вэньсюань не мешал сослуживцам — он давно кашлял беззвучно.