— Матушка, — сказал Зевс, — ты должна была бы одарить этой силой также моих братьев и сестер. Что есть у меня, должно быть и у них. Я не желаю никаких преимуществ, ибо царство, которое я намерен основать, будет царством равенства.

— Ах ты мой капризный внучек! — вздохнула Гея. — Я ведь только что тебе объяснила, что не могу бесконечно раздавать свои дары, ты просто меня не слушал. Ну хорошо, я все же исполню твою просьбу, но за это мне придется пожертвовать многими моими способностями и впредь я не смогу показываться ни в каком образе, кроме этого. Но пусть будет так! Пусть с тебя, с твоих сестер и братьев начнется новый век, пусть он и называется также по-новому! Ты и твой род не будут более зваться титанами, я назову вас богами. На, восприми мою силу, ты, первый из нового рода! Приветствую тебя, о Зевс, первый из богов, коего зрят мои очи!

С этими словами Гея обняла Зевса, прижалась губами к его губам и вдохнула в него свое дыхание.

Ласка старицы привела Зевса в содрогание, но он сдержался. Как только Гея отпустила его, он спросил:

— Скажи мне еще только, матушка, чтобы я верно понял: если я превращусь, например, в кукушку, что станется с вещами, которые я ношу, — с моим меховым одеянием и диадемой из драгоценных камней? Сожмутся ли они вместе со мной и вырастут ли снова, когда я приму свой прежний облик?

— Если я наделяю тебя каким-то свойством, то делаю это основательно, — отвечала Гея. — Что бы ты ни держал в руках, чего бы ни коснулся, все вместе с тобой будет превращаться из малого в большое и наоборот. Лучшего я тебе дать не могу. Разумно пользуйся моим подарком!

— А что я должен делать, чтобы свершилось превращенье? — спросил Зевс.

— Только захотеть этого, — отвечала Гея.

Тогда Зевс захлопал в ладоши и воскликнул:

— Ну что же, тогда я желаю быть орлом!

В этот миг птицы вокруг испустили пронзительный вопль ужаса, а сойки от стыда и страха попадали со своих наблюдательных вышек: к верхушкам деревьев спускался орел, а они не заметили его и не предупредили остальных! Куницы и белки, позабыв о природной своей вражде, мчались бок о бок, чтобы укрыться среди густой хвои, Амалфея тоже скакнула в кусты, но, когда ее больной козленок не последовал за ней, вернулась и, опустив рога, стала возле своего беспомощного детеныша. Но орел к этому времени уже исчез, а Зевс, широко раскинув руки, спрыгнул на мягкий мох.

— Вот была потеха! — довольно воскликнул он. — А теперь я хочу стать львом!

И вот посреди леса стоит лев. Все лазающие животные устремились вверх по стволам, а те, что недавно шумели, вмиг умолкли. Птицы же в ветвях, напротив того, чувствовали себя в безопасности и взволнованно щебетали о том, как напугал их орел. Сойки, снова застигнутые врасплох, залезли в пустые дятловы дупла. Амалфея же все стояла над своим малышом и дрожала, мужественно превозмогая страх.

— Не бойся, — по-козьи крикнул ей Прометей, — это всего только Зевс!

Но он очень давно не блеял по-козьи, и Амалфея поняла его так, будто страшный зверь хочет ее растерзать. А лев и в самом деле вдруг шагнул к ней! Она испустила жалостный крик, но не убежала. Лев разинул пасть, и Амалфея опять закричала. Хищник щелкнул зубами, коза с отчаянной силой его боднула, и Зевс, в эту минуту ставший опять самим собой, зашатавшись, попятился назад, мимо Геиного деревца.

— Глупая скотина, — вскричал он, потирая подбородок, — сделала мне больно!

Амалфея какую-то секунду стояла тяжело дыша, бока у нее ходили ходуном, но тут козленок встал на ножки и забрался в колючий лавровый куст — Амалфея засеменила следом.

Зевс оглушительно хохотал.

Матерь Гея почернела и скрючилась. Устало звучал ее голос, когда она сказала:

— Ты дурно употребляешь мой дар, сынок.

— Да ведь это просто забава, матушка! — возразил Зевс. — Я бы этой дурехе козе ничего не сделал.

Прометею тоже не очень-то нравились шутки его нового друга, однако он молчал, чтобы не поставить под угрозу только что заключенный союз.

— А теперь я желаю превратиться в зверя, которого лес еще не видывал, — воскликнул Зевс, — на треть змея, на треть носорог и на треть коршун!

Вмиг в лесу закопошился зверь подобного вида. Спина носорога, против обычного снабженная мохнатыми крыльями, соединялась с брюхом ужа, и если тело пресмыкающегося было слишком слабо для того, чтобы тащить на себе такой тяжелый горб, то крылья — слишком малы, чтобы поднять его в воздух. Как ни старалось это неуклюжее созданье, оно не могло двинуться с места. Умные лесные жители, однако, сразу заметили его беспомощность. Тысячью тысяч зубов и когтей впились они в беззащитную змеиную часть. Даже Амалфея выскочила из кустов и отважно налетела на чудовище.

Нападение оказалось таким внезапным и мощным, что Зевс, вместо того чтобы мгновенно вернуться в прежний образ, какое-то время яростно ругался и грозился. Когда он наконец вспомнил о своей способности, в икры ему успела вцепиться целая стая хорьков, соболей, лис, куниц и диких кошек.

Теперь Прометей не мог удержаться от смеха.

— Ты дурно употребляешь дарованное тебе искусство, сынок, — повторила Гея. Теперь она была уже маленькая и скрюченная, как коряга, а голос ее звучал не громче перепелиного ваваканья.

— За что ты его бранишь, бабуся? — спросил Прометей. — Брат ведь должен испытать свою силу, иначе он не сумеет ею воспользоваться. А наказание он уже получил.

Дергаясь, отряхиваясь, колотя руками и ногами, Зевс сбросил с себя кусачих и царапких зверьков. На ногах, под меховым одеянием, остались у него отметины от их когтей и зубов, а тут и там, под коленом или чуть выше пятки, стекала капелька крови.

— Для чего ты только создала всех этих бесполезных разбойников, матерь Гея, — стонал он, но ответом Геи было лишь дуновенье, будто шуршанье земляных комьев, и вот она, скрючившись, скользнула в глубь мха.

— Сегодня она больше нам не явится, — сказал Зевс, — уж я-то ее знаю. Что нам нужно, она здесь оставила — вот это растение. Так что давай поразмыслим.

— Кое-что ведь мы уже знаем, — сказал Прометей. — Кронос должен отведать эти темно-желтые листья, тогда его нутро вывернется наизнанку и заточенные окажутся на свободе. Ты, Зевс, можешь превратиться в муху или в комара и незаметно проникнуть в Небесный чертог. Таким образом, нас будет двое, а когда твои братья и сестры выйдут наружу, нас будет уже семеро. Но каким оружием мы будем сражаться?

— Не так быстро, — попросил Зевс, — это растение все еще для меня непостижимо. Козленок сжевал почти целый лист, а ведь это маленький и слабый козленок. Подумай, сколько же должен съесть Кронос, ведь, говорят, он огромный! Кроме того, он не козел и наверняка не любит зелень. Все это не так просто, дорогой мой.

— Может быть, самый сильный яд содержится в корне? — заметил Прометей.

— Так вырви его, — потребовал Зевс.

— Или в цветке, — продолжал вслух размышлять Прометей. — Он такой ярко-желтый, подобного цвета я и не видывал. Будто маленькое солнце, только холодное и злое. Давай кинем жребий, кто из нас его попробует. Шишка или пустышка, тебе эта игра знакома?

Он сорвал шишку с пинии и за спиной стал перебрасывать ее из одной руки в другую, но Зевс не захотел бросать жребий.

— Мы подсунем его в корм Амалфее, — предложил он.

— Но ведь она может от этого умереть, — ужаснулся Прометей.

— Ну и что? — возразил Зевс. — Зато мы будем знать!

— Но это была бы подлость! — возмущенно воскликнул Прометей.

В это время к крошечному цветку, жужжа, подлетели две пчелы, но, даже не успев на него сесть, на лету упали мертвыми.

— Вот видишь, — сказал Зевс, — сама жизнь дает нам урок. И смотри-ка, — продолжал он, — вокруг этого цветка нет на деревьях ни одной птицы. Ты не знаешь леса, брат, потому тебя так пугает смерть. Здесь она повседневна. Только сейчас вместо одной жизни погибли две. — И неожиданно прибавил: — Ты любишь мед?

— Не пробовал, — хмуро ответил Прометей. Равнодушие соратника взволновало его. — Амалфея — это не лишь бы кто, — воскликнул он, — она вскормила тебя, защищала и воспитывала!