Здесь Майсгрейва ждала неожиданность. Отобранные им воины не стояли, как было заведено, подле своих коней, а, столпившись, что-то горячо обсуждали. Филип незамеченным приблизился к ним.

Посреди кружка стояли друг против друга Гарри Баттс и Алан Деббич. В руках у каждого был арбалет.

– Так учти, – наставительно говорил Гарри, – ты сам предложил пари. И если я окажусь лучше, твоя лошадь перейдет ко мне.

– Не спорь с ним, малыш, – дружелюбно заметил щеголеватый Патрик Лейден. – Гарри стреляет как сам дьявол. Он заберет твою красавицу, а его лохматая кобылка и неказиста, и с дурным нравом.

Щеки Алана пылали.

– Он посмел назвать меня никчемным сосунком, и я не успокоюсь, пока не докажу, на что я годен. И если мой выстрел окажется лучше, он будет всю дорогу прислуживать мне, чистить мои сапоги, седлать и расседлывать коня и делать все прочее, что полагается слуге!

Гарри захохотал.

– О, ясное дело, господин! Если я обнаружу, что вы из тех легендарных стрелков, которые жили раньше в лесах старой доброй Англии и за сто шагов шутя попадали в мелкую монету, я в вашем распоряжении.

– Смотри не проиграй, Гарри, – хмыкнул Шепелявый Джек. – Мальчишка зря такой лошадью рисковать не станет.

– Мальчишка просто хвастун, – мрачно бросил Угрюмый Вилл.

– Хватит болтать! – выступил вперед Фрэнк Баттс. – Начинайте.

Гарри и Алан тотчас вложили болты49 в арбалеты и потянули рычаги50.

– Первым пусть стреляет Гарри, – скомандовал Фрэнк. – Он затеял спор, ему и начинать.

Гарри весело подмигнул и прицелился куда-то вверх. Филип проследил за его взглядом. Мишенью служил флюгер на соседнем доме. Над крутой черепичной крышей на длинном шпиле виднелась тонкая стрелка, указывавшая направление ветра. Уперев в плечо арбалет, Гарри метил в нее.

– Учти, ветер, – предупредили рядом.

Гарри спустил пружину. Стрела пропела и звонко ударила в шпиль под самой стрелкой.

– Молодец, брат! – хлопнул по плечу Гарри Фрэнк. – Мастерский выстрел. – Он повернулся к Алану: – Теперь ты.

Мальчик шагнул вперед. Лицо его было сосредоточенным. Стало тихо. Приложив арбалет к плечу, он долго целился, затем раздался щелчок спущенной пружины, стрела взвилась и ударила во флюгер так, что стрелка завращалась и остановилась, указывая направление, противоположное ветру.

Кто-то восхищенно присвистнул, а затем раздались восторженные возгласы:

– Ну и малыш!

– Ох и выстрел, клянусь Святой Троицей!

– Гарри, Гарри, ты нашел себе нового господина!

Но тут кто-то заметил стоявшего позади Майсгрейва.

– Милорд!

Все оглянулись.

– Простите, сэр, – выступил вперед Гарри. – Мы тут немного замешкались. Маленькое пари…

– Которое ты проиграл. Что ж, ступай в услужение к мастеру Алану.

Анна тряхнула челкой. Глаза ее блестели.

– Вы видели, как я стреляю?

Ей хотелось, чтобы этот строгий рыцарь похвалил ее. Но он даже не глянул в ее сторону.

– Пора! – скомандовал он.

Когда все уже были верхом и Филип разворачивал коня к воротам, с крыльца дома долетел истошный женский вопль. Филип оглянулся.

Леди Меган, простирая к нему руки, рыдала во весь голос. Она сама не могла понять, что с ней происходит. Ведь муж не раз покидал ее, и она привыкла воспринимать это как неизбежное. Но сейчас, когда он, даже позабыв проститься, устремился прочь, ей на мгновение показалось, что она видит его в последний раз.

Майсгрейв и сам ощутил укол совести. Разве Меган виновата, что была и осталась чужой для него? Кто знает, вернется ли он, а в ее чреве его, Майсгрейва, дитя.

Он развернул коня и, подъехав, склонился к ней с седла, обнял за плечи и поцеловал.

– Прощай, Меган! Да хранит тебя Господь, моя дорогая…

И больше ни слова. Он дал коню шпоры и стремительно покинул двор. Отряд последовал за ним.

Леди Меган, заломив руки, продолжала рыдать на крыльце.

10

Неизвестный всадник

Как сладко слышать перестук копыт! Как свеж и легок воздух в это солнечное утро! Полный дыхания весны, он сильнее доброго вина кружит голову и покалывает грудь. Грива лошади колышется в такт поступи, но Анна не пускает в ход шпоры, с трудом подавляя желание рвануться во всю прыть навстречу ветру.

Наконец-то она покидает ненавистный Йорк! Прочь интриги и гнусные козни – она едет к отцу, во Францию, и чувствует себя свободной, как птица. Жизнь кажется ей дивным сном, полным приключений и чудес. Подумать только – леди из гордого и могущественного рода Невилей тайком едет через всю Англию, и ни одна живая душа, кроме епископа Йоркского, не ведает, кто этот мальчишка с арбалетом за плечами. Пожалуй, таких приключений не переживала ни одна сказочная принцесса.

Вдоль дороги стояли еще голые раскидистые дубы, под которыми уже пробивалась молодая трава. На полях в бороздах голубели полоски талой воды, а в лесу у дороги попадались кустики фиалок. Вдали виднелись вращающиеся крылья ветряных мельниц, а на ясном голубом фоне небес у горизонта всплывали вышки колоколенок.

Спутники Анны скакали рядом – кто в длинной кольчуге, кто в куртке из буйволовой кожи, обшитой металлическими бляхами. Впереди на пятнистом, как барс, коне ехал Майсгрейв. Анна отвела взгляд. В душе она побаивалась рыцаря, но что-то неодолимо влекло ее к нему, и она то почти нагоняла его, то сдерживала коня и вновь смешивалась с остальными всадниками.

Поначалу, когда они выехали из Йорка и направились на север, Анна растерялась, хотела обратиться к Майсгрейву, узнать, отчего они едут в противоположную сторону. Но, опередив ее вопрос, рыцарь развернул коня и обратился к своим людям:

– Я ввел вас в заблуждение, друзья. Сейчас мы изменим направление и выберемся на дорогу, ведущую на юг.

И он коротко изложил суть поручения короля.

– Что ж, ясно, – сдвигая на затылок каску, сказал Гарри Баттс. – Королевская воля. Раз дело тайное, то и говорить не о чем. Поворачиваем коней.

Теперь они двигались легкой рысью, чтобы не утомлять коней, ибо путь предстоял дальний и проделать его следовало как можно быстрее.

Девушка с жадностью втянула воздух. Пахло древесными соками, горьковатым дымком. По обе стороны от дороги лежали пустынные поля, и только кое-где в темных рощах виднелись тростниковые кровли деревенских домов или зубчатые башни усадеб.

Сокращая путь, отряд свернул с торной дороги на узкую извилистую просеку, иногда спускавшуюся в лощину, где мокрые комья земли летели из-под копыт, и бока лошадей сразу потемнели от грязи. Здесь, обогнав остальных, к Майсгрейву подскакал ехавший до сих пор замыкающим Угрюмый Вилл.

– Сэр, я должен кое-что сообщить.

– Говори.

Дорога пошла на подъем, копыта коней скользили по сырой земле.

– Когда мы выезжали из Йорка, я обратил внимание на стоявшего у ворот коренастого человека с необычной, как будто подрубленной, бородой. Собственно, смотрел-то я не столько на него, сколько на его шляпу из прекрасного зеленого фетра. Я бы и сам не прочь заиметь такую. А между тем я заметил, что он пристально следит за нами. Когда мы миновали заставу, я оглянулся и встретился с ним взглядом. Он тотчас надвинул шляпу на глаза и скрылся за углом. Что-то мне в нем показалось странным, но вскоре я выбросил его из головы… Однако после того, что вы сказали о приказе короля… В общем, когда мы сворачивали на эту просеку, я оглянулся и увидел на холме всадника. На нем была ярко-зеленая фетровая шляпа.

Он умолк. Филип какое-то время ехал молча.

– Спасибо, Вилл, – сказал он наконец. – Сейчас нам предстоит переправа через Уз. Там мы немного задержимся, а ты будь повнимательнее. Если заметишь этого человека, значит, за нами действительно следят. А если нет, то, скорее всего, это был кто-то из людей Глостера, которому поручили наблюдать за нашим отъездом.

Они выехали на хорошо укатанную грунтовую дорогу, что вела с севера на юг. Купцы, доставлявшие по ней свой товар в северные графства, старались содержать ее в порядке. Здесь Майсгрейв вновь придержал коня, чтобы позволить преследователю настигнуть их. Теперь они двигались почти шагом.