Она встала со скамейки. Еще какой-то время молча теребила руки, стараясь не глядеть на меня. Затем снова села. И взглянула в мою сторону.

— Откуда вы узнали? Кто вам сказал?

— Это не важно. — Я не собирался рассказывать ей об Эгги. — Но не беспокойтесь, к вашим друзьям это не имеет никакого отношения. Мне известно, что вам или кому-то из ваших знакомых пришлось очень постараться, чтобы пикантные подробности вчерашних событий не попали на страницы газет. Я же получил эту информацию из своих собственных источников.

— Ладно. И что теперь? — на этот раз её голос прозвучал несколько воинственно.

— Да ничего, — ответил я. — Просто перестаньте держать меня за идиота, черт возьми. Если, конечно, хотите, чтобы я продолжал заниматься вашим делом.

— Разумеется, хочу. Но, о, Боже ты мой… я даже не думала, что это так важно… то есть, что об этом уместно говорить вслух; я не думала, что это может иметь отношение к тому, что случилось с Джорджем.

— Позвольте уж мне самому делать выводу. Покуда мои мозги ещё при мне.

— Я… наверное, нужно было рассказать вам с самого начала.

— И вы сами это прекрасно понимаете.

— А вам обязательно на меня ругаться?

— Я ругаюсь не на вас. Я просто ругаюсь. В конце концов, мне далеко не каждый день доводится рисковать своими собственными мозгами…

— Не надо. Я все поняла. Я просто забыла.

— Возможно вы и забыли. Ладно, мисс Холстед. Думаю, было бы очень хорошо посидеть здесь с вами ещё несколько минут. Только теперь уже говорить будете вы, а я возьму на себя роль благодарного слушателя.

Она очень старалась быть полезной. Я бы сказал, что она говорила три минуты без перерыва, чувствуя себя несколько скованно поначалу, и разговорившись к концу. Выложила все как на духу, без утайки. Лично мне так показалось. Разумеется, тогда я ещё не мог быть уверен в этом.

Когда она прервала свой рассказ, то ли для того, чтобы перевести дыхание, или же потому, что рассказывать, собственно, было уже больше нечего, я сказал:

— Замечательно. Жаль, конечно, что я не знал всего этого несколько часов назад — да ладно, уже ничего не поделаешь. Итак, вопрос: До встречи с Уистами вы с мистером Холстедом не практиковали это… эээ… коллективное развлечение?

— Нет, они были первой парой, которую… Постойте-ка, а вы, кажется, говорили, что их фамилия совсем не Уист? Столько много информации, что я даже растерялась.

— Я сказал, что их настоящая фамилия Уоллс. У-о-л-л-с. Они дали вам выдуманное имя.

— Но почему?

— Хороший вопрос. Я и сам до сих пор пытаюсь это понять. И пока не знаю. Хотя, возможно, уже и начинаю понимать. Скажите, фамилия Уоллс вам о чем-нибудь говорит?

— Нет.

— Я виделся с Эдом, но с его женой мне поговорить не удалось. Пока что. Вы уже рассказывали мне, какая она из себя, но я очень попрошу описать её снова. Ладно?

— Она довольно миленькая. Ростом чуть повыше меня, блондинка, карие глаза. Даже не знаю, что ещё сказать о ней. Это, пожалуй, все.

— А какие-нибудь особые приметы? Ну, там, родинки, шрамы или ещё что-либо в этом роде? Вы ничего такого не заметили?

— Нет. Но должна признать, что у неё отличная фигура. Ни разу в жизни не видела ничего подобного.

Эта Марсель, по всей видимости, должна была представлять из себя нечто выдающееся. Ведь миссис Холстед и сама была далеко не дурнушкой. Хозяйка тем временем продолжала говорить.

— Она просто красивая женщина, вот и все. — За этим последовала пауза. — Вот об Эде я могла бы рассказать вам более подробно.

— Спасибо, но полагаю, что об Эде я и сам уже знаю достаточно. Ладно, значит эти Уисты-Уоллсы были первой парой, вместе с которой вы и ваш супруг решили, так сказать, весело провести время?

— Да.

— И чья это была идея?

— Ну… я правда не знаю. Просто… так получилось. Само собой. Сначала были только разговорчики, шуточки. А потом всерьез.

— Но ведь кто-то должен был сделать первый шаг.

— Наверное. Я просто не помню. Вам может это показаться странным, но все произошло так естественно.

— Ни с того ни с сего. Ни вы, ни ваш муж даже не помышляли об этом и вдруг — раз! и готово…

— Я совсем другое имела в виду. Мы — Джордж и я — часто и подолгу разговаривали о самых различных вещах. И подобные явления мы тоже обсуждали. Но безотносительно к нашей семье, просто как часть… общей социологической картины, так сказать. Мы лишь задумывались над этим. Для меня это было абстракцией — честно говоря, меня эти разговоры ничуть не трогали и не волновали. А вот Джордж… ему захотелось выйти за рамки теоретических знаний и испытать все на себе. Особенно после знакомства с Марсель… — Она наклонилась и, сорвав зеленый листик вьюнка, принялась мять его между пальцами.

Нашарив в кармане пачку сигарет, я предложил ей закурить. В ответ она лишь покачала головой. Тогда я закурил сам и сказал:

— Как я понимаю, в моем распоряжении имеется полный список, так сказать, заинтересованных лиц. Тем имена и адреса, что вы назвали мне вчера вечером.

— Да, это так.

— Итак, первыми были вы и Уоллсы — на тот момент известные вам под фамилией Уист. Затем идут Берсудианы.

— Да, они как будто читали наши мысли. Джордж лишь слегка намекнул, как они мгновенно уцепились за эту идею и принялись увлеченно претворять фантазии в жизнь. Анжелика положила глаз на Джорджа, вот и все.

Я улыбнулся. Наверное, вид у меня в тот момент был совершенно дурацкий.

— Анжелика, значит? Что ж, я тотчас же отправлюсь к ней. То есть я хотел сказать, после того, как уйду отсюда. Вернее, я имел в виду, что визит к ней был мной уже запланирован. Следующим пунктом. Заранее, ещё перед тем, как приехать сюда.

Миссис Холстед заставила себя улыбнуться. Это была самая любезная улыбка из тех, какие мне когда-либо доводилось видеть на её милом личике с момента нашего знакомства.

— Ну разумеется, — сказала она с той понимающей интонацией, к какой часто прибегают женщины, когда за вполне искренней фразой фразой угадывается невысказанная вслух издевка: “Ха-ха, ну и кретин же ты.” — Вскоре Эд и Марсель познакомили нас с Райли, которые затем бывали у нас всего один или два раза, чтобы поддержать компанию.

— Ага. Значит, получается, что Райли были единственной парой, с которой вы познакомились непосредственной через Уоллсов. Все остальные участники подобрались из числа ваших собственных друзей и знакомых.

Она поджала губы и ещё какое-то время молча разглядывала меня.

— Да, это так. — Пауза. — Знаете, раньше мне это не приходило в голову. Я даже как-то не задумывалась об этом. Ведь это Эд…, — тут она осеклась на полуслове и замолчала.

— Что Эд?

— Так… ничего. Просто они с Марсель были первыми, кто выбыл из нашей компании. Затем Райли. Ушли только эти две пары. Не думаю, что в этом может крыться какой-то тайный смысл.

Мне тоже так не казалось. Но в то же время я был уверен, что поначалу она собиралась сказать что-то другое.

Но, похоже, сказано уже было и так предостаточно. Так что через несколько минут я поблагодарил её за откровенность и за то, что она сочла возможным уделить мне время, извинился за доставленное беспокойство, после чего удалился.

Еще раньше, утром того же дня, мне уже предоставилась возможность побеседовать с Анжеликой Берсудиан, этой красоткой с пышным бюстом и томным взглядом, но тогда разговор получился очень коротким и не принес никаких результатов. Просто я задал несколько вопросов, в ответ на которые она искреннее посетовала на то, что не знает ничего такого, что могло бы помочь мне в расследовании. Короче, и рада бы оказать всяческое содействие следствию, но, видно, не судьба. Я даже не был допущен в дом, а просто постоял три-четыре минуты в дверях, задавая свои вопросы.

Но тогда мне ещё не было известно всего того, что я знал сейчас.

У меня сложилось такое впечатление, что, едва оправившись от шока и потрясения, вызванного событиями вчерашнеого вечера — а возможно, и задолго до случившегося — все заинтересованные парочки сговорились между собой, что никто и ни при каких обстоятельствах не скажет ни слова о “приватных и личных” делах, которые, как считалось, не имели никакого отношения к убийству Джорджа Холстеда. Потому что, стоит только кому-то одному распустить язык, и тогда отдуваться придется всем.