— Присядьте на минутку, — указал он на кровать. — Вы, наверно, потрясены.

— Да, — сказал я, — действительно потрясен.

Мы сели рядом на кровати.

— Вы давно ее знали? — мягко спросил он.

— Около трех лет.

— Но она жила здесь и раньше?

— Думаю, да. Когда мы познакомились, она жила здесь.

— Ну, это не важно, — сказал он. — Управляющий скажет нам точно, если в конце концов удастся его найти. А прежде в ее квартиру никто не пытался проникнуть?

— Не знаю.

— Она всегда запирала дверь?

— Всегда.

— Угу, — кивнул он. — Кто-то выломал замок. Дверной косяк поврежден. Цепочка вырвана. Должно быть, наделал много шуму.

— Кто-нибудь слышал? — спросил я.

— Никто из опрошенных ничего не слышал. Ближайшие соседи были в театре. Они ее и нашли, когда вернулись.

— А как ее… — с трудом выговорил я.

— Проломили череп, — объяснил он, глядя на меня, — бронзовым слоном. Она что, любила слонов?

— Да. Коллекционировала.

— Она хранила дома большие деньги?

— Не знаю. Знаю, что у нее были неплохие драгоценности.

— Угу, — снова кивнул он, не сводя с меня глаз. — Вы ее любовник?

— Нет, — ответил я. — Просто деловой партнер. Вы считаете, это грабеж?

Он пропустил вопрос мимо ушей.

— Ей когда-нибудь угрожали по телефону?

— Не знаю.

— А вообще кто-нибудь угрожал?

— Мне об этом ничего не известно.

— У нее были враги? Личные или деловые конкуренты?

— Она никогда не называла никаких имен.

— Вы очень нам помогли, — сказал он с усталой улыбкой, смягчившей иронию слов. — Она впустила бы в квартиру незнакомого человека?

— Никогда!

— Так я и думал. Предположим, все было так: преступник, может быть, наркоман, в поисках добычи проник в дом через боковую или переднюю дверь. Замки там хлипкие, открываются пилочкой для ногтей. Почему он выбрал ее квартиру, мы, возможно, никогда не узнаем. Постучал, не услышал ответа, решил, что никого нет. Взломал дверь и пошел шарить по комнатам, собирая все, что можно унести. Она возвращается — дверь открыта. Тут бы ей закричать или бежать к соседям, вызывать полицию. Но она растерялась. В таких ситуациях люди обычно теряются. Кинулась в квартиру. Схватилась с преступником. Во время борьбы и лампы полетели, и вещи побились. Она ведь крепкая, сильная женщина?

— Да.

— Я это сразу отметил, как только ее увидел. Так что боролась она не шутя, и парню пришлось подхватить слона, что попался под руку, и разбить ей голову. Может, он не хотел ее убивать. Просто ударил. А потом машинально добил. Вот так, по-моему.

— Звучит правдоподобно, — медленно проговорил я.

— Вы верите, что преступник был уже в квартире, когда она пришла?

— Логичное предположение.

— Да? — устало спросил он. — А почему цепочка вырвана? Если ее не было дома, то некому было накинуть цепочку, зачем же ее вырывать?

— Есть цепочки, которые накидывают снаружи.

— Но эту снаружи не накинешь.

Я молчал.

— Дерьмо все это, — сказал детектив Слоткин, глядя на меня сквозь очки в тонкой стальной оправе. — Я не знаю, что здесь случилось, и, может быть, никогда не узнаю, если нам не повезет. У нас куча таких случаев. Большинство мы отправляем в архив. Кто ее ближайшие родственники?

— У нее… у нее сын в военной академии в Вирджинии.

— Я нашел его адрес в письменном столе. А как насчет тетки из Чикаго?

— Я и не знал, что у нее есть тетка в Чикаго, — признался я.

— Я думал, вы ее близкий друг.

— Да, но она никогда ничего не говорила о своей тетке.

Он вынул из кармана маленькую записную книжку и занес в нее мое имя. Спросил адрес и номер телефона.

— Симпатичная женщина, — сказал он. — У нее были любовники? Или об этом она вам тоже никогда ничего не говорила?

— Я думаю, у нее были встречи, — уклончиво ответил я. — Она редко рассказывала о своей личной жизни.

— Угу, — кивнул он. — Она была разведена?

— Я никогда не спрашивал. Думал, что она просто рассталась с мужем. Я думал, что он просто оставил ее, она не знала, где он, и не хотела знать.

— Вот как, — сказал детектив, захлопнув книжку. — Если понадобится еще о чем-нибудь вас спросить, я позвоню. Спасибо, что пришли. Люди обычно не желают с нами связываться. Вот моя карточка, на случай, если вы вдруг что-то вспомните.

— Это была замечательная женщина, — совсем не к месту выпалил я.

— Хотел бы я знать, зачем выдирали эту цепочку? Странно, — покачал он головой. — Если она была дома, то подняла бы крик, заслышав, что кто-то ломится в дверь. Как вы думаете?

— Наверно.

— Если только, — продолжал он, — этот «кто-то» не был ей хорошо знаком. Она его впустила. И вдруг, не успев защититься или позвать на помощь, получила удар по голове. А потом преступник попытался создать видимость грабежа. Ну, перевернул все вверх дном, забрал драгоценности, расшвырял лампы и все такое. А дверь он взломал, когда уходил, чтоб мы подумали, будто грабитель вломился снаружи. Только перестарался и вырвал цепочку. Не понял, что это послужит доказательством ее присутствия в квартире в момент его визита. Глупо, правда?

— Да. Глупо.

— А ведь по телевизору без конца крутят всякие детективы.

— А… — у меня перехватило дыхание, — она… она сильно поранена? Я хочу спросить, боролась она со своим… с этим типом?

Он с восхищением посмотрел на меня.

— Вы молодец. У вас голова не только для шляпы. Нет, серьезных ран нет. Только дыра в затылке, которая оказалась смертельной. Поэтому я и думаю, что она впустила кого-то знакомого. Ведь он проломил ей голову, когда она повернулась спиной, ничего не подозревая. Благодарю вас, что пришли.

Я уже выходил из спальни, когда детектив окликнул меня:

— Мистер Скуро!

Он поманил меня пальцем. Потом направился к шкафу, вытащил оттуда витую плеть. И двинулся мне навстречу, помахивая ею. Плеть мерно посвистывала.

— Вы это когда-нибудь видели?

— Нет, никогда.

— Не знаете, зачем она тут нужна?

— Не знаю.

— Угу! — сверкнул он глазами из-за своих очков в тонкой стальной оправе. — Интересный случай. Пожалуй, стоит поразмыслить. Знаете, просто из любопытства, — сказал детектив Джул Слоткин.

Глава 166

Мейбл Хеттер закончила трепетный распев «Я тебя жажду» и повернулась на рояльном табурете ко мне лицом.

— У меня чýдная идея, — радостно сообщила она. — Почему бы тебе не переехать сюда, ко мне?

В любое другое время я посмеялся бы над таким предложением. Но прошел только день после убийства Марты, и я был мрачен. Ничто с такой силой не заставляет задуматься о потраченных попусту днях и благих намерениях, как чья-то внезапная смерть.

Поэтому я с ходу не отверг этого варианта.

— О Мэй, — сказал я, — это самые замечательные слова, какие я слышал за долгое-долгое время, и я страшно тебе благодарен. Правда. Но, дорогая, столь серьезный и важный шаг следует тщательно обдумать.

— Ты не хочешь жить вместе со мной? — обиженно спросила она.

— Конечно, хочу, но сама посуди. Мы видимся два-три раза в неделю и прекрасно проводим время. Однако где гарантии, что мы сохраним те же чувства, если будем видеться ежедневно? Я могу так тебе надоесть, что ты на стенку полезешь.

— Никогда! — поклялась она. — И ты будешь совершенно свободен. Можешь идти к другим женщинам, а я поищу других мужчин.

Это меня удивило. Я был достаточно самонадеян, чтобы считать себя единственным, кто ей нужен.

— Давай подумаем, — продолжал я. — Мне очень не хочется, чтобы мы, вступив в постоянный союз, вдруг осознали, что совершили ошибку.

— Хорошо, — спокойно ответила она.

Я провел с ней ночь, и мы занимались любовью с потрясающим успехом. Я наслаждался вернувшимися способностями, и Мейбл, судя по восторженным крикам, тоже.

Причина была ясна. Если исходившая от Ивара Гутьерреса угроза оскопления лишила меня мужской силы, то убийство Марты вселило страстное желание ринуться в пучину жизни, все испытать и испить свою чашу до дна.