— Питер, что с тобой? — наконец спросила она.

— Это из-за спектакля… Тот парень, который играл Хайки… Я могу… Я мог бы…

И я расплакался.

Глава 28

Кинг Хейес нашел еще одного черного — молодого мулата из гарлемской танцевальной труппы. Он был сложен как центровой из баскетбольной команды и очень коротко стригся. Марта Тумбли «провела экспертизу» и осталась им довольна.

Насчет «восточного типа» — театрального художника из внебродвейских театриков — она была не столь оптимистична, сказала, что у него неприятная привычка хихикать во время «сцены».

А потом через Уолкотта Сэндза я нашел индийца. Он был маленьким, энергичным и очень смуглым. Марта так прокомментировала его кажущуюся мягкость:

— У него в теле только одна кость, но там, где нужно.

Труднее всего было разыскать «водителя грузовика». Я лично переговорил с несколькими штангистами и каратистами, но им всем не хватало надлежащего сочетания внутренней доброты и грубой физической силы.

В конце концов я позвонил своему агенту и сказал, что подрядился поработать в театральной студии на Вест-Сайде, что там как раз сейчас читают «Трамвай „Желание“» и что им нужен кто-то, кто мог бы читать роль Стэнли Ковальски.

Сол Хоффхаймер загорелся энтузиазмом.

— У меня есть отличный парень, Сет Хокинс. Он сам из Амарилло, и с таким акцентом ему Гамлета в жизни не сыграть. Но он здоровенный и симпатичный и вполне подойдет на роль Ковальски. Он так мечтает пробраться на сцену, что согласится на что угодно.

— Позвони ему, ладно, Сол? Дай ему мой номер, а я уж организую встречу.

Что именно он и есть Сет Хокинс, я понял, как только парень ввалился в «Приют неудачников». Я помахал ему и тут же обнаружил, что у бедолаги самый страшный из всех когда-либо слышимых мною техасских акцентов.

— Ну и устал же я! — проорал Сет.

Мы заказали пива, и Хокинс поведал свою биографию: он учился в колледже, после чего собирался вступить в папино дело, но на последнем курсе подружка подговорила его позаниматься в театральной труппе. Ему поручили малюсенькую роль — и все, с этого момента он стал конченым человеком. Папа согласился отпустить его на два года в Нью-Йорк: если за это время Сет пробьется на сцену, значит, так тому и быть. Если же нет — вернется в Техас. До конца срока оставалось пять месяцев.

— И все тут так дорого! — скулил Хокинс. — Я ходил к педагогу, чтобы избавиться от этого дерьмового акцента. Вы знаете, сколько я на него потратил?

— И что, польза есть?

— Черт подери! Какая польза? Вы что, сами не слышите? — взорвался парень.

— Слышу, слышу…

Хокинс ухмыльнулся.

— Ну что ж, по крайней мере, вы не юлите и не врете. Слушайте, так что насчет этого чтения роли Ковальски, о котором говорил Сол? Я эту пьесу наизусть знаю, могу задом наперед прочитать… Да я кино три раза смотрел!

— Сет, не хочу вас обижать, но, боюсь, вы на читку не подойдете — из-за акцента.

— Что ж, — горестно вздохнул парень. — Я это уже и раньше слышал. Много-много раз.

— А вы не пробовали стать манекенщиком?

— Ну уж нет! Я хочу играть. А вы подрабатывали моделью?

— Ну, не так чтобы…

— У вас что, есть настоящая работа? Слушайте, я не хочу вмешиваться не в свои дела, но я совершенно не представляю, как безработные актеры в Нью-Йорке — а их ведь сотни, если не тысячи, — ухитряются сводить концы с концами.

— Я лично способ нашел, — серьезно ответил я. — Не могу сказать, что он хороший и что я им горжусь. Но эта работа занимает у меня всего три-четыре часа в неделю и позволяет вполне сносно жить.

— Да? — Хокинс явно заинтересовался. — Ну и что это такое?

Я честно ему рассказал.

Он недоверчиво вытаращился.

— Ну, мне никогда раньше ничем подобным заниматься не приходилось… Да и вряд ли я смогу.

— Все зависит от того, насколько серьезно твое желание стать актером. Вполне возможно, что не сегодня-завтра тебе подвернется удача. Это вопрос времени. Главное — как-то перекрутиться, чтобы было на что жить.

— Понимаю…

— Как я понял, сцена для тебя — главное в жизни. Единственное. И если ты не готов к жертвам — тогда тебе нечего здесь делать.

— Наверное…

— Если ты хочешь попробовать, — сказал я, — могу устроить тебе встречу с такой женщиной. Пятьдесят долларов в час. Легкие деньги.

— Что ж… Наверное, можно попытаться. Разочек.

Марта сказала, что Сет Хокинс вполне нам подойдет.

Глава 29

Я наказывал нашим парням провожать дам после «сцены» к такси — этот жест ничего не стоит, но производит хорошее впечатление.

Также я настаивал на том, чтобы клиенткам предлагалось выпить — один бокал, не более. И лучше сухого вина.

— Это помогает им расслабиться, — твердил я. — Заставляет их думать, что вы заинтересованы в их хорошем настроении. А если они будут чувствовать себя спокойнее и раскованнее, они и чаевых больше дадут, вот увидите. И никаких наркотиков, даже марихуаны.

С развитием бизнеса появились и новые правила: никаких «сцен» с утра или поздно ночью. Если клиентка заказывает «двойную порцию» (то есть двух мужчин сразу), цена повышается до четырехсот долларов, но и времени отводится больше — три часа.

Одна дама заплатила тысячу за «двойной дубль» — «сцену» с четырьмя парнями, которая длилась весь вечер. Дама ушла весьма освеженной. Ребята же ужасно устали.

У нас появились постоянные клиентки, и хотя большинство из них соглашались на любого из партнеров, были и такие, которые настаивали на определенных партнерах — их мы называли «женами».

Почти у каждого было по «жене», у Кинга Хейеса — две, а у Уолкотта Сэндза даже три. Судя по популярности, которой пользовался Сет Хокинс, вскорости у него будут только «жены», а разовым клиенткам придется записываться к нему на прием за много дней вперед.

Вместе со мною в «конюшне» насчитывалось теперь девять «жеребчиков». За последнюю неделю марта я заработал в общей сложности восемьсот пятьдесят пять долларов, Марта Тумбли — шестьсот семьдесят пять. Она также сообщила мне, что теперь старые клиентки рекомендуют новых — «розничная торговля», так назвала она этот новый поворот дела.

— Нам необходимы новые мальчики, — сказала она. — И вот еще что, Питер, нам надо быть уверенными, что они чистые.

— Ты имеешь в виду венерические болезни? Боже упаси! Слушай, проконсультируйся со своим приятелем-адвокатом: если какая-нибудь из наших клиенток подцепит лобковые вши, может ли она подать на нас в суд за неправильно проведенную процедуру?

По правде сказать, шутка получилась невеселая.

Глава 30

Мои доходы настолько возросли, что теперь я смог почти все время посвящать управлению предприятием, однако за мной сохранялась парочка «сцен» в неделю: деньги такие легкие, сказал я себе, что было бы глупо от них отказываться…

Женщину звали Эми. Поначалу мне показалось, что ей тридцать с небольшим, но потом я заметил седые прядки в длинных золотистых волосах и маленькие морщинки у глаз и вокруг рта. Около сорока или чуть больше, решил я. Обручальное кольцо.

Я помог ей снять старомодное каракулевое пальто. Под пальто оказалось платье в цветочек с кружевами у шеи и по подолу — ну совсем детское платьице. Ужас.

Я подал ей бокал вина. Она подняла его и осмотрела сквозь бокал нашу комнату.

— Когда так смотришь на мир, кажется, что он сияет.

— Да вы поэт! — воскликнул я.

Она робко улыбнулась.

— Я действительно поэтесса. Издала две книги.

— Замечательно!

— Я сделала это для себя.

В спальне она попросила меня раздеться первым. Я лежал обнаженным на постели, она села рядом, положила ладонь мне на грудь и долго-долго меня рассматривала.

— Как хорошо…

— А вы не хотите раздеться?

Она наклонилась. Длинные волосы приятно щекотали мне лицо.

— Я кое-что должна вам сказать… У меня одна грудь… Вам очень противно?