— Какое совпадение. Я как раз собиралась это сделать сама. Джим обещал позвонить, но так и не удосужился.

— Я знаю. Джим упоминал об этом. Наверное, я должен был тебе позвонить.

— Я могу отдать документы тебе, Шелл. Не беспокойся.

На какой-то миг я подумал, что Джиму, должно быть, куда приятнее увидеть роскошную модницу Еву вместо меня, но вспомнил о предстоящих похоронах.

— Все в порядке, Ева. Я их заберу. Скорее всего, Джим сегодня в паршивом настроении.

— Его можно понять. — Она задумчиво улыбнулась. — Ладно, тогда мне не нужно полностью одеваться, так?

Да, Ева умела держаться. Слова вылетали из нее как звездочки или как точки в конце увлекательных параграфов книги.

— Ты можешь войти... — предложила она.

— С радостью. Только ненадолго. Мы вошли. Ева махнула рукой в сторону портативного бара на колесах в углу комнаты и спросила:

— Хочешь выпить?

— Да, неплохо бы. Спасибо.

— Налей себе сам. Я сейчас вернусь.

Она исчезла в соседней комнате. Прежде чем она успела захлопнуть за собой дверь, я успел заметить стоящую там кровать. Ее спальня. Лучше б ей не переодеваться во что-нибудь более «удобное», подумал я; лучше б она этого не делала. А я тем временем смешивал приличную порцию виски с водой.

Ева вернулась в гостиную через минуту или две. К счастью, она сняла только пиджак своего серого костюма. Она по-прежнему держала в руках свою сумку, откуда извлекла кипу бумаг.

— Вот информация, которую просил Джим. Шелл, приготовь мне тоже выпить, ладно?

— Конечно. — Я бросил взгляд в сторону бутылок в баре. — Бурбон? Бренди? Скотч?

— Бренди и немного содовой, — попросила она. — Все, что угодно, только не «джинтини», ладно? Я усмехнулся.

— А что, в прошлый раз он был крепковат, да?

— Да, адская смесь.

Я заметил на столе телефон, спросил у Евы — не возражает ли? — и позвонил Джиму. К счастью, он еще не спал и моя задержка его не расстроила. Я сказал ему, что выезжаю примерно через полчаса, а потом уселся рядом с Евой на кушетку.

Мы немного отпили из своих стаканов. И я спросил:

— Ева, ты знакома с человеком по имени Гораций Лоример, ведь так?

— Это такой жирный, высокий, краснощекий мужик?

— Да, это он. Похож на Санта-Клауса. Она засмеялась.

— Похож! Я никогда об этом не задумывалась, но он и впрямь похож. На безбородого Санта-Клауса. — Она сделала глоток. — Он купил два лота. Мог бы купить еще — он богатенький.

— Ты уже знала его некоторое время до того, как он появился на аукционе, верно?

Она искоса глянула на меня и вопросительно подняла свои тонкие брови.

— Да. Мы познакомились примерно год назад. А что?

— Что тебе известно о нем?

— Не многое. Он занимается какой-то хре... ой! Какой-то ерундой. Кажется, производит детское питание. — Она закатила глаза в потолок, потом лукаво зыркнула на меня. — Он не в моем вкусе. Абсолютно.

Это можно расценить как тонкий намек в стиле двадцатого века, подумал я.

— Как ты с ним познакомилась, не секрет?

— Прошлым летом я была с Аароном. — Она умолкла. — Я... никогда не говорила, что знаю Аарона — или Адама, как он себя называл, — да?

— Да, но я уже в курсе, что несколько раз ты сопровождала его на всяких тусовках.

— Черт, как ты об этом узнал?

— Сегодня я уже успел по душам побеседовать с Лоримером. Он вскользь упоминал об этом.

— А в самом деле, какое это имеет значение? Просто... пойми, ну, мысль, что я веселилась с Джимом и с тобой... в ту ночь, когда его брат был убит, и наша игра... кое-кому может не понравиться. Особенно то, как развивались события на вечеринке. Просто мне кажется, что с девушкой... неприлично обсуждать такую тему...

Она продолжала рассказывать, как встретила Аарона в Голливуде вскоре после того, как он приехал в Лос-Анджелес. В то время она уже работала моделью и была приглашена на вечеринку. Там они и познакомились, прекрасно «спелись» — она положила глаз на Аарона — и потом несколько раз вместе присутствовали на торжествах.

— Его... не удовлетворяла одна женщина, — сообщила она, скромно опустив глазки. — Он порхал от одного цветка к другому, собирая мед, таким уж был Аарон.

Все остальное, что она мне рассказала, полностью совпадало с версией Лоримера.

— У них было какое-то общее дело, — объясняла Ева, — но они никогда не откровенничали, не говорили, в чем его суть.

Это Вполне понятно, подумал я. Но, по крайней мере, сведения совпали с тем, что мне наговорил Лоример, поразивший меня своими способностями ловко заговаривать зубы, если не сказать хуже. Я оставил эту тему и допил свой бурбон.

— Хочешь еще, Шелл? — спросила Ева.

— Нет, я уже достаточно взбодрился. Спасибо.

— И даже откажешься от «джинтини»? — Она хохотнула. Я отрицательно покачал головой, а она продолжала:

— Вспоминая ту ужасную бормотуху Джима, хочу все же сказать, что мы тогда прекрасно проводили время. Жаль только, что вечеринку пришлось прервать.

— Особенно жаль, что все так закончилось.

— Да. Но давай не будем вспоминать о грустном, Шелл. Давай поговорим о чем-нибудь приятном... со счастливым концом.

— Я не прочь.

— Мне там так понравилось... Изумительный ужин и все остальное. Я тебе кое в чем признаюсь. — Она смотрела мне прямо в лицо, скрестив на груди руки и сжимая ладонями плечи, ее кошачьи зеленые глаза сузились и вонзались прямо в мои зрачки. — То, как мы разговаривали в Лагуне, помнишь? Все это был просто розыгрыш, шутка. Я и представить не могла, что буду играть в покер на раздевание.

Я глотнул виски.

— Даже тогда, когда Джим начал тасовать карты. И в голову не приходило.

— Я помню. Тебя нужно было немного подбодрить.

— И я получила поддержку. — Теперь она дышала глубже, при этом ее ноздри трепетали. — Но стоило только слегка завестись, и я подумала: «А почему бы и нет?» Это было так весело.

Ева опустила руки, прислонилась спиной к кушетке и запрокинула голову назад. Ее слова вернули мои мысли к тому неопределенному и тревожному моменту, когда она от всей души изъявила желание принять участие в игре. Или выражение «от всей души» не совсем подходит?.. Перед моими глазами предстала живая картина: на белом ковре сидит Ева, она пожимает плечами, и розовая полоска бюстгальтера соскальзывает с ее подрагивающих грудей. Эта бесстыдная эротическая сценка слегка затуманила мне мозги, и тут мне в глаза бросилось кое-что существенное.