С тех пор она избегала скопления людей, предпочитая общаться с ними в сети, в основном на сайтах по садоводству и флороинженерии. С будущим мужем она также познакомилась в сети, когда он разыскивал подарок для своей тетушки, увлекающейся разведением цветов, и обратился к форумчанам за советом.

Мила крутила пальцами чашку с кофе, наблюдая, как колышется темная жидкость. Вынырнув из воспоминаний, она заметила, что Айвен не притронулся к завтраку. Он сделал несколько аппетитных сандвичей для себя и для Милы, хоть та ни о чем его не просила, и теперь сидел в мрачной задумчивости над своей чашкой.

– Извини, – пробормотала Мила. – Я, кажется, испортила тебе аппетит.

Айвен даже не пошелохнулся. Он думал о своем.

– Как вышло, что ты устроил скандал в «Счастливой семье», а тебя не арестовали?

– Я не скандалил. Я получал информацию, – ответил Айвен.

Сейчас внутри него не было противоречия. Мила видела перед собой спокойного человека, привыкшего принимать взвешенные решения – таким, наверняка, и был Айвен Смит, прежде чем его личность оказалась вытеснена и заменена суррогатом.

Но что станет с его мозгом теперь, когда что-то произошло с его жизненно важным биосивером?

– Ты нашел в сети своих сослуживцев? – спросила Мила.

– Мне удалось создать только один более-менее точный портрет, – сказал Айвен. – Подвела память и художественные способности. Но Сэнди – мой приятель, навигатор «Картхорс», – вышел похожим. В последнее время перед заморозкой мы с ним часто общались. Программа нашла этого человека. Он живет на границе с седьмым регионом, в городе Нане. Работает менеджером в крупном магазине. Теперь его зовут Стивен Рэйни. Прежде всего, мы отправимся к нему. Попробую воззвать к его угробленной памяти.

– Айвен, тебе не кажется, что это навредит ни в чем не повинному человеку? – спросила Мила. – Ты попытаешься разбудить в нем мертвеца. Что, если сейчас этот Стивен счастлив и вовсе не хочет, чтобы его память реанимировали?

– Большего вреда, чем нам уже принесла эта планета, невозможно даже представить, – сказал Айвен. – Каждый имеет право быть самим собой. То, что с нами сделали, – хуже смерти. Я знал капитана Сэнди. Он был отважным человеком и немного философом. Когда-то его предки жили в африканской саванне. В те времена люди были ближе к природе, и смерть считалась одним из ее проявлений. Теперь эти неодемократы и постгуманисты извратили природу настолько, что им больше ничего не оставалось, как создать Киберлайф. Человечество зашло в тупик. Что ж, этого и следовало ожидать. Самому мне никогда не нравилось думать об устройстве общества, но на работе только об этом и говорили. Я служил в военизированных торговых кампаниях, выполнял поставленные задачи. Если бы астронавты занимались политикой, развитие цивилизации на Террах пришлось бы отложить на целые столетия.

– Почему ты стал астронавтом? – спросила Мила.

– Как-нибудь в другой раз, – ответил Айвен. Он посмотрел на нее с сомнением. – Может, ты считаешь, что я был плохим астронавтом?

– Я не говорила такого, – быстро возразила она. – Я просто спросила.

Айвен снова посмотрел куда-то поверх стола и погрузился в размышления. Так он просидел минут пять, затем резко поднялся и вышел.

Мила убрала посуду, в дальнейших планах значилась работа в саду. Она подошла к компьютеру, чтобы свериться с графиком работ и заодно посмотреть на сайте по флороинженерии не пришел ли ее заказ. Поставка ожидалась в ближайшие две недели. Мила тяжело вздохнула. Сейчас ей хотелось полностью погрузиться в работу, это всегда было для нее спасением от неурядиц. Последние события совершенно выбили ее из колеи.

Было несколько сайтов, где предлагали тот же флороматериал, но стоил он существенно дороже, поэтому она не сохранила адреса этих страниц. Мила вздохнула еще раз и вывела на монитор историю сетевых поисков за последние дни, не подумав, сколько времени просидел за компьютером Айвен.

Ее внимание привлек сайт «Медицинская энциклопедия». Что Айвен разыскивал? На открывшейся странице значилось: «Энцефалопатия (от греч. enkephalos – головной мозг + pathos – болезнь или страдание) – общее название для невоспалительных заболеваний головного мозга. Энцефалопатия бывает врождённая и приобретённая (например, органические поражения головного мозга, связанные с отравлениями, инфекциями, травмами, сосудистыми заболеваниями головного мозга). Проявления: в основном неврозоподобные и психопатоподобные».

Он болен и знает об этом!

Послышались шаги Айвена. Мила вздрогнула и поскорее закрыла сайт. Она развернула график работы в саду и уставилась в него невидящим взглядом – нельзя показывать, что чем-то обеспокоена. Айвен лишь мельком взглянул в ее сторону, ему было не до расшифровки причин душевного смятения Милы. Она перевела дух и дала себе слово никогда больше не соваться в чужие дела. Чужие… Больно защемило сердце.

Когда Мила собиралась выйти на сад, в дверь позвонили. Она хотела дать команду Экс-Ти открыть, но Айвен в мгновение ока оказался рядом и, зажав ей рот ладонью, прошептал в ухо:

– Скажи, чтобы Экс-Ти сделал дверь прозрачной.

Мила повиновалась. Айвен подвел Милу к двери и так же шепотом спросил:

– Кто это?

На крыльце стоял мужчина в зеленой форме и маленьким чемоданчиком в руке.

– Специалист по водоснабжению, – ответила она.

– Ладно, открывай, – после минутной паузы сказал Айвен и тихо добавил: – Только помни: я – Рихард Сваровски. Если назовешь иначе – пеняй на себя.

Мила открыла дверь.

– Здравствуйте, госпожа Левитская! – улыбаясь, сказал контролер. – Служба подачи технической воды. Плановая ревизия. Я должен проверить коммуникационные узлы в саду и в оранжерее.

Мужчина протянул документы.

– Хорошо. Проверяйте, – кивнула Мила. – Можете обойтись без моего присутствия?

– Этим я нарушу закон, – как бы извиняясь, ответил мужчина. – Вы должны присутствовать.

Мила взглянула через плечо на Айвена, который отступил на несколько шагов и стоял в полутени арки. Тот кивнул.

Выйдя в сад, Мила показала контролеру краны и разбрызгиватели, затем проводила к хозяйственному сооружению, примыкавшему к оранжерее. Она открыла дверь и, впустив мужчину внутрь, стала осматриваться по сторонам.

На взлетной площадке стояла авиетка контролера. Рядом – ее собственный «биант». Больше в пределах видимости ни транспорта, ни людей не было.

Отчего-то Миле стало тревожно. Она посмотрела на окна дома Бурцевых. Занавески плотно задернуты, хотя в это время госпожа Бурцева обычно уже не спит, а мелькает в широком кухонном окне, готовит завтрак для семьи.

– Похоже, все в порядке, госпожа Левитская, – сказал мужчина через несколько минут.

Он вышел из сооружения и стал таращиться на сад.

– Красиво у вас тут. Неужели сами с этим всем управляетесь?

– У меня есть роботы.

Контролер вновь достал какие-то бумаги, ручку и протянул Миле на подпись. Она расписалась и вернула все обратно.

– Нечасто встретишь такое разнообразие цветов, – заметил контролер. – Я во многих дворах бываю, но такого еще не видел. Моя жена мечтает жить в частном доме, но нам это, конечно, не по карману. А вот эти, желтенькие, с точечками, как называются?

– Рябчики.

– Красавцы, красавцы. Можно мне поближе глянуть на то дерево возле дома? – Он указал рукой на пурпуролистный клен. – Прямо чудо какое-то. Оно же совершенно красное!

– Смотрите.

Контролер зашагал к дереву. Подойдя к стволу, невзначай заглянул в окно. Это движение не ускользнуло от Милы. Сердце ее забилось чаще.