Изменить стиль страницы

— Чтобы мама что-то помнила, а что-то нет, а может, чтобы иногда помнила, а иногда, по приказу колдуна, — забывала. А петли, — чтобы она слушалась колдуна, и даже его любила.

Мы целую ночь ломали загородку, — она была длинная-предлинная. В конце-концов — я заснул, а папа не спал и лечил маму до самого утра.

Утром мы встали поздно. Мама сама встала и ушла на работу. Днём звонил врач, я ему сказал по телефону, что мама выздоровела и ушла на работу. По его мыслям я видел, что он очень огорчился, ведь он так и не сумел поставить ей правильный диагноз. Если бы он знал, чем выздоровление мамы ему грозит в ближайшем будущем, то он бы огорчился значительно сильнее…

Из неоконченного письма Александры своей сестре Маше.

Машутка здравствуй! У меня двойная радость. Во-первых, — я выздоровела, а во-вторых, ты не представляешь, — вернулся Рашка.

Как же долго я терпела свою болезнь, наверное, года два. Под конец уже и вставать не могла. А однажды вечером, вдруг пришёл Рашка. И, быть может, от радости встречи, вдруг всё у меня прошло. Я как бы заново родилась.

Хожу по улице и восхищаюсь бликами солнца на окнах, последними желтыми листьями на клёнах. Почему раньше я этого не видела?

А на работе,… я сама себя пугаюсь. Всегда я очень любила свою работу, своего милого Семёна Андреевича, и директора Фёдора Яковлевича. А сейчас,… сейчас всё ушло. На работе я хожу какая-то равнодушная. Мне даже смешно, как Семён Андреевич трясётся со своим режимом секретности. Ну, какие у нас могут быть секреты?! Ведь у нас не военный объект, а обычный центральный банк, где учитывают деньги и переводят их со счёта на счёт. В этом, собственно, и состоит моя работа. Я сижу за компьютером и слежу за базой данных со счетами нашего банка и некоторых с ним связанных. Только сейчас всё это мне совсем неинтересно. И милые мои начальники почему-то кажутся серыми и скучными…

Закончив работу, бегу к моим любимым: сыну и Рашке.

Да, а ещё Рекс пропал, я очень о нём беспокоюсь. Но сын и Рашка в один голос твердят, что Рекс забегает домой днём, когда меня нет, а на ночь опять убегает. Может, он влюбился и у него по ночам свидания.

Работы много. А сегодня в конце рабочего дня случилось и вовсе что-то странное. Вдруг, звонит мой рабочий телефон и там кто-то говорит:

— Фиалка-356 переведи два с 8-го на 5-ый.

И я, как будто всё понимая, открываю на компьютере счёт 87695, а он с паролем, я откуда-то этот пароль знаю, и перевожу два миллиарда на счёт 55387, который тоже запаролен, и который я тоже умею открывать. Только сделав все эти странные действия, я вдруг очнулась, позвонила директору и всё ему рассказала, правда постеснялась сказать, что я знала пароли. Сказала, что их мне также сообщили по телефону. Фёдор Яковлевич был просто потрясён. Он тоже открыл все эти счета, и стал радостно кричать в трубку, что я спасла его репутацию, что он наконец-то напал на след каких-то мошенников. Сейчас же, — кричит, — переведу эти деньги обратно на наш счёт и обрадую Семёна Андреевича, а то он тоже переживал…

Ну, мне было не до того. Рабочий день окончился, и я поспешила домой…

Радек Рексович, продолжение рассказа о последних днях своего детства

Так настали последние, счастливые дни моего детства. Мама была опять здоровая и весёлая. А папа, ещё будучи Рексом, привык спать с мамой, и теперь тоже не боялся спать вместе с нею. Мама мне рассказывала, что давным-давно она очень обидела папу, и что с тех пор папа боялся спать с нею в одной кровати. Но теперь они спали вместе и были очень счастливы.

Меня так и не отдали в школу, так как занятия уже начались, и было уже слишком поздно меня устраивать. Целый день я опять проводил с отцом, а вечером отца у меня захватывала мама. Она всё никак не могла наговориться со своим Рашкой.

Всё кончилось в один из вечеров, когда мама рассказала о странном случае у себя на работе и написала об этом в письме к тёте Маше. Мама рассказала всё это как шутку, но папа всерьёз забеспокоился.

В три часа ночи вдруг зазвонил телефон. Звонил директор, просил срочно приехать на работу, — он её ждёт в своём кабинете. Мама начала собираться, но отец попросил немного подождать. Мы опять взялись с ним за руки и в момент перенеслись в кабинет маминого директора. Директор сидел в своём кресле совершенно мёртвый, а рядом наш милый Семён Андреевич убирал свой пистолет.

— Тебе нельзя туда ехать. Твой директор уже мёртв. — сказал папа.

— Что за чушь. Я только что с ним говорила. Как он мог умереть так быстро.

— Его убил Семён Андреевич, — ответил папа.

— Я не верю твоим выдумкам, — сердито сказала мама, — и всё равно пойду!

— Ну хорошо, — сказал папа, — позвони ещё раз директору и спроси у него что-нибудь, если он ответит — поезжай.

Мама позвонила,… долго-долго, но никто не взял трубку.

— Всё равно я поеду, — сказала мама.

— Хорошо, — сказал папа, — но сначала сделаем маленький проверочный фокус. Давай мы с Радеком возьмёмся за руки, а ты потуши свет и смотри в окно, что будет.

— Ладно, — ответила мама, — только недолго.

— Сынок! Давай попробуем вместе сделать мысленно куклу, похожую на маму, пусть она выйдет из подъезда вместо нашей мамы, — сказал мне папа.

Так мы с папой создали что-то вроде маминого призрака, и призрак этот бесшумно вышел из дверей дома (на самом деле он просочился сквозь дверь).

— Смотри, — сказала мама, — там женщина, вроде меня.

— Ну вот, — ответил папа, — смотри, что с этой женщиной сейчас будет.

Действительно, наш призрак не прошёл и десятка шагов, как в него начали стрелять из-за ближайшего забора. Мы с папой положили призрак на землю, как будто он умер. А мама в ужасе закричала:

— Там женщину убили!

— Вот так было бы и с тобою, если бы я тебя отпустил, — сказал папа.

— Это что, твои бандиты? — спросила мама.

— Нет, это бандиты Семёна Андреевича, но им тоже сейчас не поздоровится.

Тем временем из-за забора вышли три тёмные фигуры и направились к упавшему телу. Только они подошли к нашему призраку, как с соседней крыши раздались отрывочные выстрелы, и все три фигуры легли рядом.

— Вот и всё, — сказал папа, — как видишь, ты убита, а рядом с тобою — три бандита. Завтра объявят, что уничтожена банда мошенников, с тобою во главе, и что именно ты убила директора банка, разоблачившего всю эту банду. Теперь подождём ухода снайперов из соседнего дома и будем выбираться…, только лучше бы не через дверь…

— Пошли, — сказал я, — там, рядом с моим балконом — пожарная лестница.

Мама быстро собрала деньги, документы и некоторые тёплые вещи. Папа взял свой дневник и пачку маминых писем, в том числе и последнее недописанное. Я — собрал свою одежду и некоторые игрушки. Мы вышли на балкон и спустились по пожарной лестноце во двор к гаражу. Из гаража мама с папой выкатили машину и вручную покатили вниз по улице, я сидел внутри и жал, когда нужно, на тормоз. Затем завели мотор и очень тихо поехали к границе города. Отъехав от города, мы остановили машину, сказали маме поспать, и снова соединили с папой руки.

Мама была в таком обалделом и изумлённом состоянии, что послушно легла и тут же уснула. А нам, — как сказал папа, — предстояло разобраться, что же случилось и как спасти маму.

Мы опять были вместе папасыном.

Сначала мы перенеслись на мамину работу и увидели, как Семён Андреевич оправдывается перед кем-то по телефону.

— Значит, здесь не он главный, — сказал папа.

В мгновение мы перенеслись вдоль телефонного разговора прямо в какую-то шикарную комнату. На двери её было написано: «Клуб 13-и» и надпись эта была повторена ещё на 12 языках. Внутри было тринадцать мужчин в чёрных одеждах, один из которых и ругал по телефону Семёна Андреевича.

Когда он отошёл от телефона, к нему с улыбкой обратился другой.

— Ну что, — профукал годовой план. Со следующего года будешь не первым, а последним… Посмотрим еще, как ОН тебя накажет!