— Вы пензяк? — оживился Владимир Ильич.

— Да, Владимир Ильич, пензяк. Родился там и учился во второй пензенской гимназии. Там же организовал социал-демократическую ячейку из учащихся.

— Вот оно что… В Пензе у меня жили родственники… — И он стал расспрашивать меня про Пензу.

Поздно вечером мы вернулись в Женеву.

После этой встречи я задумал непременно вытянуть Владимира Ильича на более длительную прогулку. Долго он отнекивался занятостью. Но наконец согласился.

И вот ранним утром я легонько стучу в ставню окна дома в предместье Женевы, где жили тогда «Ильичи» — так мы называли Владимира Ильича и Надежду Константиновну.

— Сейчас, сейчас! — послышался за окном голос Надежды Константиновны. Она открыла ставню.

— Здравствуйте, Вячеслав! Владимир Ильич сейчас идет.

Вот он, в дорожном костюме, с велосипедом, с рюкзаком за плечами.

— Смотри, будь осторожен, Володя! — напутствовала Надежда Константиновна.

— Не беспокойся, не беспокойся за меня, Надюша! Не в первый раз еду.

Мы сели на велосипеды. Я помахал Надежде Константиновне рукой.

— На Большой мост? — спросил Владимир Ильич.

— Нет, это был бы большой крюк! — пошутил я. — Ниже на реке есть другой мост, у электростанции. Через него мы и переедем на ту сторону Роны.

По дороге я сказал Владимиру Ильичу, что нам придется спускаться к электростанции по очень крутой дороге вдоль берега и что на мост дорога поворачивает под прямым углом. Надо быть очень осторожным при спуске и все время крепко нажимать на тормоза.

Для большей убедительности я рассказал, как тормозят здешние крестьяне телегу на таких крутых спусках. К телеге прикреплен на цепи особый железный снаряд в виде лодочки. При спуске с крутой горы эту лодочку подкладывают под заднее колесо. Это колесо становится неподвижным и надежно тормозит телегу.

— Ловко придумано! — сказал мой спутник.

Но, как только мы подъехали к спуску, он со всей убыстрившейся скоростью пустился вниз. Я — за ним. Кричу ему истошным голосом:

— Тормозите! Тормозите!

Владимир Ильич пытался затормозить, даже тормоза завизжали! Но было уже поздно. На повороте он ударился правым боком о железную решетку моста. Из заднего кармашка велосипеда выскочила от удара масленка и упала в воду.

Все это произошло мгновенно, на моих глазах, и я ничем помочь не мог!

Подскочил к Владимиру Ильичу, спрашиваю, заикаясь:

— Вла-ди-мир… Ильич… больно?

С трудом он отвечает:

— Да-да… конечно… но… к-кажется… не очень…

У меня отлегло от сердца… «Хорошо еще, — подумал я, — что удар пришелся о решетку, а не о железный столб ограды!»

— Владимир Ильич, попробуем слезть с машины. Возьмите меня левой рукой за шею… Так… Держитесь правой рукой за руль. Попытайтесь перекинуть правую ногу через седло…

Владимир Ильич с трудом, с гримасой боли слез с машины.

— Кажется, ничего… Стоять могу… Попробую пройтись…

Он взял машину за руль, и мы медленно сделали несколько шагов по мосту.

— Только вот что: Надежде Константиновне об этом ни гу-гу!

— Конечно, конечно! Что вы, Владимир Ильич!

Мы постояли еще немного и пошли по мосту посмотреть электростанцию.

Нас охотно пропустили на осмотр машинного зала. Только спросили:

— Русские?

— Да.

— Большевики? Меньшевики?

— Большевики.

— Очень хорошо!

Нас пригласили в большой зал, где гудели машины. Там было уже много народу.

Инженер сказал:

— К нам в гости прибыли товарищи из России, большевики.

В зале раздались дружные аплодисменты и возгласы:

— Привет большевикам!

Владимир Ильич просиял и сам в ответ зааплодировал.

— Скоро ли будет революция в России? — спросили из зала.

— Скоро! — крикнул Ленин и попросил слова.

— Товарищи! — сказал он. — У вас в Швейцарии политическая свобода, а у нас в России царское самодержавие. Но мы скоро свергнем царскую власть!

Снова раздались еще более дружные аплодисменты.

— А потом? — послышался вопрос.

— А потом мы будем бороться за социализм! (Аплодисменты.) И еще посмотрим, кто построит его быстрее: вы или мы!

— Браво, Ленин! Браво! Ура!

Мы дружески простились со швейцарскими товарищами. Владимир Ильич был очень доволен этой встречей, особенно вопросом: «А потом?»

Поехали дальше по правому берегу Роны. Но река скоро ушла от нас куда-то влево, на восток. А справа тянулись невысокие лесистые горы — Юра.

Мы долго ехали рядом, наслаждаясь природой, перекидываясь изредка несколькими словами.

Но вот сквозь редкие кусты и деревья с левой стороны дороги Владимир Ильич увидел далеко на востоке сверкавшую на солнце длинную полосу воды.

— Озеро? — спросил он.

— Нет, Владимир Ильич, это Рона.

Едем и едем дальше…

— Смотрите, — говорит Владимир Ильич, — за кустами вода!.. Да как много!.. Целая река!

— Это Рона пожаловала сюда. Наблюдайте внимательно, за ней. Она покажет нам свои фокусы.

— Какие?

— Увидите сами.

Катим дальше все по той же дороге. Вдруг наблюдательный Владимир Ильич говорит:

— Смотрите, смотрите: за кустами у берега все чаще и чаще попадаются большие камни. Да вон они торчат из воды и дальше, дальше по реке. Что за история такая?.. Нет, вы смотрите, смотрите, что только делается! Камней становится все больше и больше, а воды все меньше да меньше!

Через некоторое время Владимир Ильич останавливается и долго, с изумлением глядит на совершенно сухое каменное ложе исчезнувшей реки…

Затем он срезает с куста длинный прут, спускается на дно сухого русла и внимательно исследует щели между камнями, проталкивая туда прут. Затем выходит на берег и сообщает мне:

— Воды нет нигде!

— Вот это чудесное явление природы и называется «Perte du Rhône» — «Пропажа Роны».

— Да, да… Была река, и нет ее… пропала!

Владимир Ильич задумался… Потом вдруг сказал оживленно:

— Но позвольте, позвольте! А что сказано в учебниках географии: Рона впадает в Средиземное море, как и Волга — в Каспийское! Так это или не так?

Он смотрел на меня, насмешливо улыбаясь.

— Владимир Ильич, проедем еще немного — и все будет ясно!

— Едем, едем! Что с вами поделаешь!

Проезжаем еще несколько километров. И вот на сухом каменном ложе реки что-то блеснуло в одном, в другом месте… еще и еще, повсюду…

Владимир Ильич оживился.

— А-а! Вон оно что!!! — кричит он радостно. — Красавица Рона побывала в гостях у подземного великана и теперь возвращается к нам на солнышко. Ур-ра!

Мы остановились у придорожного ресторанчика. Взяли великолепный швейцарский «поташ» — суп из всевозможных овощей — и бутылку пива, развернули припасы Надежды Константиновны. Пообедали с большим аппетитом. Поехали обратно.

Я предложил заехать в лес и отдохнуть. Владимир Ильич охотно согласился. Мы поднялись по тропинке, забрались в чащу, растянулись на траве и заснули под пение птиц.

Хорошо отдохнувши, отправились в обратный путь…

Теперь мы мало разговаривали. Помнится, Владимир Ильич рассказал мне об интересном проекте снабжения Парижа водой из Женевского озера. Для этого надо было пробить туннель сквозь невысокие Юрские горы и проложить водопровод до столицы Франции. Парижане получили бы в изобилии чистейшую горную воду. Но этот проект сорвали парижские капиталисты, снабжавшие город плохой водой, да и той в недостатке.[1]

Мы вернулись в Женеву еще засветло. Надежда Константиновна сидела у раскрытого окна, читала книгу.

Владимир Ильич молодецки соскочил с машины.

— Ну, Наденька, какую же чудесную прогулку мы совершили! Чудесную в буквальном смысле слова! Мы видели подлинное чудо природы! Хватит на весь вечер рассказывать! Скажи спасибо Вячеславу!