— Я Слав, сын Изагера, — прошептал раненый. — Благодарю тебя, кто бы ты ни был…

Волод равнодушно слушал. Что проку в его благодарностях…

— Слушай, гмор: оружие на корабле есть?

Гмор еле шевельнул головой:

— Не знаю. У меня нет…

— Тогда зачем ты мне нужен? — спросил Волод, касаясь висевшего на поясе тесака. Может, убить его? Скоро придут наши, Мих увидит раненого и убьет его сам, а над Володом будут смеяться мальчишки. Скажут, что струсил.

— Посмотри в хвостовой части… — вдруг сказал раненый. — Там аварийный комплект…

«Эта дверь, которую мне не открыть, — понял Волод, — вот проклятье!» Он встрепенулся. Его внимание привлек новый, все усиливавшийся звук, которого не услышишь в здешних местах. Он взглянул на усеянное звездами небо и увидел цепочку огней. Еще один корабль! И, похоже, летит прямо сюда!

— Эй, гмор! — Волод схватил раненого за куртку. — Что это за корабль? Куда он летит?

— Спасатели, — прошептал гмор, закрыл глаза и обмяк. Похоже, силы оставили его. А может, и умер. Волод посмотрел на распростертое на земле тело. Этот гмор так похож на него…

Можно подумать, что их родила одна мать. Чудеса!

Он сказал: спасатели! Они прилетели, чтобы забрать своих и увезти в гмород. А он так похож на раненого, что они легко примут Волода за своего! Если переодеться!

Все, о чем он мечтал, может осуществиться здесь и сейчас! Если не струсить. А Волод не трус! Он говорил, что когда‑нибудь попадет в гмород, а лучший способ и представить трудно! Гморы сами отвезут его, а дальше… Дальше он что‑нибудь да придумает!

Волод склонился над двойником и быстро стащил с него одежду. Под штанами обнаружились еще одни, маленькие, дурацкого белого цвета. Ну, гморы, вот выдумают… Раздев безжизненное тело догола, Волод облачился в одежду пилота. Спасательный корабль приблизился и завис над местом крушения. Синие огоньки обрамляли его контур, и он казался юноше огромным, много больше, чем потерпевший крушение аппарат.

А вдруг они догадаются? Гморы очень хитры, говаривал старик Прич. Хитры и умны. Но Волод хитрее! Юноша схватил свою одежду и кое‑как натянул на гмора. Та–ак, быстрее, еще немного… Все!

Волод посмотрел на тело гмора, и ему стало не по себе. Казалось, это он умирал сейчас на камнях, а кто‑то чужой, в дурацкой бело–зеленой куртке равнодушно наблюдал со стороны. Волод никогда не испытывал ничего подобного, в душе творилось такое, что и словами не передать.

Мощный луч прожектора ударил по камням, нащупывая место падения. Еще заметят! Волод метнулся в сторону, уходя от пучка света, и прыгнул внутрь разбитого корабля. Быстрее, в кресло! Проведя ладонями по залитому кровью пульту, Волод вымазал одежду и лицо. В кабину ударил луч прожектора. Спасательный корабль сел. Послышались отрывистые звуки команд, застучали по камням ботинки. Сейчас они будут здесь. Как быстро!

Сердце колотилось. Стало так страшно, что захотелось бежать, но уже поздно. Увидят, что бегу — пристрелят без предупреждения. Это как пить дать. С гморами шутки плохи. А если заметят, что он не ранен? Волод в отчаянии приложился головой о пульт. Разбил бровь. Кровь потекла по лбу. Это хорошо. Он быстро размазал ее по лицу.

Внутри раздались шаги. Несколько гморов вбежали внутрь.

— Проверить кабину!

— Слушаюсь!

Волод сжал зубы и закрыл глаза. Похоже, в кабину набилось немало народа. Юноша слышал дыхание по меньшей мере пяти человек.

— Пилот мертв! — доложил кто‑то.

— Забудь про пилота, что с мальчиком?

Чьи‑то руки скользнули под горло, нащупывая пульс. С пульсом у Волода в порядке — сердце стучит, как сумасшедшее. Будто он в первый раз съезжает на ногах со скалы… Во имя Основателей! Волод вспомнил, что сердце лежащего без сознания не может так колотиться — оно стучит еле–еле. Так было, когда зубин тяжело ранил одного из охотников. Он был без сознания, и сердце билось редко–редко…

Сейчас его разоблачат! Волод непроизвольно дернулся, и проверяющий пульс гмор радостно завопил:

— Он жив!

— Несите в корабль, быстро! — распорядился кто‑то. — И осторожней, болваны!

Волода подняли и понесли. Юноша не открывал глаз и попытался расслабиться — напряженное тело может выдать его.

Непривычный, жуткий гул окутал уши. Это двигатели, понял Волод. Я внутри корабля. Волод не смел и мечтать о полете на воздушном корабле, но вот теперь летит! Правда, ровным счетом ничего не видит, и все же…

— Доктор где? Сюда его!

— Кладите на анализатор! — распорядился другой голос. Наверно, это и есть доктор. Волода вновь приподняли, и он ощутил спиной жесткий полукруглый каркас. Сверху зажужжало. В запястье неожиданно воткнулось что‑то острое, но Волод сумел сдержаться и не выдать себя. Это еще не боль. Настоящая боль будет, когда его разоблачат…

Его быстро раздели. Волод чувствовал прикосновения рук доктора, ощупывавшего все его тело. К коже прикасалось что‑то металлическое и липкое, его чем‑то намазывали и тут же смывали…

— Он практически невредим. Повреждений внутренних органов не выявлено. Его жизнь вне опасности.

— Невероятно, доктор… Нам повезло! Не представляю, как я сказал бы Изагеру, что его сын…

— Он просто везунчик. Пара ссадин — и только. Скоро он придет в себя. Могу заставить его очнуться немедленно, но это, думаю, лишнее.

— Да, да, пусть отдыхает. Пилот и помощник мертвы, а он спасся! Никогда бы не поверил!

Волод почувствовал, как чьи‑то пальцы прошлись по шраму на животе:

— Какой странный шрам…

— О чем вы, доктор Слимен?

— Не представляю, где Слав мог его получить. В медкарте нет сведений о подобном ранении.

— Значит, Изагер не хотел этого. Все‑таки он его сын. Я ухожу. Надо немедленно доложить правителю, что мы спасли Слава…

Волод лежал, запоминая все, что услышал. Они говорят, что он — Слав, сын Изагера, какого‑то правителя. Тоже говорил и его двойник. Неплохо. И хорошо, что они трясутся при одном имени этого Изагера — Волод отлично это почувствовал. А шрам… Придумаю что‑нибудь.

Глава 12. Слав. Разоблачение.

Мих прибежал на место крушения первым. Он не был лучшим бегуном в клане, просто остальные, подчеркивая его старшинство, держались чуть позади. Бесформенная груда металла и пластика изуродовала пустыню, добавив в привычный пейзаж чуждую глазу деталь.

Охотники столпились у останков корабля. Глаза каждого цепко обшаривали все, что можно снять и унести — а унести можно практически все. Ночь подходила к концу, но было еще темно. Свет факелов плясал на обломках, вырисовывая причудливые тени. Выстроившись полукольцом, мужчины смотрели на свалившееся с неба сокровище.

Не теряя времени, Мих поставил двоих в дозор, остальным велел в первую очередь искать оружие и подходящий металл. И первым полез в кабину.

Мертвые тела гморов вынесли и положили рядом с кораблем. Москаль снял с убитого ботинки, примерил: впору. Надо бы у Миха попросить. Мертвым они незачем, а ему пригодятся. Вещь ценная. Комбинезоны никто брать не стал: кому охота быть мишенью? Один из отсеков оказался закрыт. Мих взял в руки лом и принялся взламывать дверь. Дверь держалась, к тому же ее заклинило от удара. Мих взмок, но дело не бросал.

— Мих! — крикнули снаружи. — Мы Волода нашли! Он ранен!

Вожак передал лом напарнику:

— Продолжай! — и вышел. Уже светало. Верхушки гор окутались ярким золотистым ореолом. Скоро взойдет солнце, подумал Мих, и придут Бородачи. И что там еще с Володом?

— Мих, иди сюда! — от россыпи камней махал рукой Вен — один из дозорных.

Вожак подошел. У обветренного, похожего на яйцо голована, валуна лежал Волод. Весь в крови, но живой.

— Он без сознания. Еле его заметил, — сказал глазастый Вен. — Откуда он здесь взялся, Мих? Он, что, раньше нас прибежал?

— И корабль ему на голову упал? — проворчал Мих. Он склонился над парнем, осматривая раны. Кажется, переломов нет. Ох, уж этот Волод, вечно неладно с ним! Чувствовал Мих: своевольный растет парень, отрезанный ломоть. Все парни как парни, а у этого что в голове? Вот как он тут оказался? И почему весь в крови? Может, Бородачи прибежали, а он с ними сцепился? Но тогда почему всё на месте? И где тогда Бородачи? Они бы своего не упустили!