– Ну, это объясняется просто. Наш корабль не герметичен. Давление и внутри и снаружи одинаковое.

– Даже в космосе? Вакуум в вашем корабле? Вы лжете!

– Осмотрите сами наш корабль. У него нет силового поля, и он не герметичен. Что в этом необыкновенного? Мы не дышим. Энергия у нас атомная. Нам все равно, есть ли давление, нет ли его, и в вакууме мы чувствуем себя прекрасно.

– Но в космосе же абсолютный нуль!

– Это не играет роли. Мы сами регулируем собственную температуру. От температуры среды мы не зависим. – Третий помолчал. – Ну, теперь мы сами можем добраться до корабля. До свидания. Мы передадим людям Ганимеда ваше послание – война до конца!

Но юпитерианин вдруг сказал:

– Погодите! Я скоро вернусь.

Он повернулся и двинулся к городу.

Роботы посмотрели ему вслед и стали молча ждать. Юпитерианин вернулся только часа через три. Видно было, что он очень торопился. За десять футов от корабля он опустился всем телом на почву и стал как-то странно подползать. Юпитерианин не произнес ни слова, пока не приблизился настолько, что чуть ли не прижался к роботам своей серой эластичной кожей. И лишь тогда зазвучал приглушенный и уважительный радиокод:

– Глубокоуважаемые господа, я связался с главой нашего центрального правительства, которому теперь известны все факты, и я могу заверить вас, что Юпитер желает только мира.

– Что? – переспросил Третий.

– Мы готовы возобновить связь с Ганимедом, – зачастил юпитерианин, – и обещаем не делать никаких попыток выйти в космос. Наше силовое поле будет применяться только на поверхности Юпитера.

– Но… – начал Третий.

– Наше правительство с радостью примет любых представителей с Ганимеда, если их пожелают прислать наши благородные братья – люди.

Чешуйчатое щупальце протянулось к роботам, и ошеломленный Третий пожал его. Второй и Первый пожали два других протянутых щупальца.

Юпитерианин торжественно сказал:

– Да будет вечный мир между Юпитером и Ганимедом!

Космический корабль, худой, как решето, снова вышел в космос. Давление и температура снова были нулевыми, и роботы смотрели на громадный, но постепенно уменьшавшийся шар – Юпитер.

– Они определенно искренни, – сказал ХХ-2, – и то, что они повернули на сто восемьдесят градусов, очень утешительно, но я ничего не понимаю.

– По-моему, – заметил ХХ-1, – юпитериане вовремя опомнились и поняли, что даже одно намерение навредить хозяевам-людям – это уже невероятное зло. Так что они вели себя вполне естественно.

ХХ-3 вздохнул и сказал:

– Послушай, тут все дело в психологии. У этих юпитериан невероятно развито чувство превосходства, и раз уж они не могли уничтожить нас, то им хотелось хотя бы сохранить свой престиж. Вся их выставка, все их объяснения – это просто своеобразное бахвальство, рассчитанное на то, чтобы поразить нас и заставить трепетать перед их могуществом.

– Все это я понимаю, – перебил Второй, – но…

– Но это обернулось против них же, – продолжал Третий. – Они убедились, что мы сильнее. Мы не тонем, не едим и не спим, расплавленный металл не причиняет нам вреда. Даже само наше присутствие оказалось гибельным для живых существ Юпитера. Их последним козырем было силовое поле. И когда они узнали, что мы вообще не нуждаемся в нем и можем жить в вакууме при абсолютном нуле, их воля была сломлена. – Третий помолчал и добавил резонерски: – А раз воля сломлена, комплекс превосходства исчезает навсегда.

Другие роботы задумались, и потом Второй сказал:

– И все равно это не убедительно. Какое им дело до того, на что мы способны? Мы всего лишь роботы. Им пришлось бы воевать не с нами.

– В том-то и дело. Второй, – спокойно сказал Третий. – Это пришло мне в голову только сейчас. Знаете ли вы, что из-за нашей собственной оплошности совершенно нечаянно мы не сказали им, что мы всего лишь роботы.

– Они нас не спрашивали, – сказал Первый.

– Совершенно верно. Поэтому они думали, что мы люди и что все другие люди такие же, как мы!

Он еще раз посмотрел на Юпитер и задумчиво добавил:

– Неудивительно, что они побоялись воевать!