— Я не знаю, — медленно сказал Грей. — Но, возможно, я не должен принимать во внимание подобные соображения. Сиверли спас мне жизнь в Квебеке, хотя это не мешает мне возбуждать дело против него… Я думаю — нет. Я не хочу, чтобы он умер.

Грей не смотрел на Фрейзера, уверенный, что шотландец расценит его нежелание уничтожить Сиверли как малодушие.

— Будет намного лучше, если его уволят и заключат в тюрьму. Это послужит примером, — сказал Хэл. — Кроме того, приговоры приводятся в исполнение слишком быстро. Я хочу, чтобы этот факер страдал.

Из угла, где сидел Фрейзер донесся приглушенный звук. Грей обернулся и с удивлением увидел, что шотландец смеется. Горцы странно смеялись — лицо превращалось в маску смеха, но звуков почти не издавали.

— Я вспомнил, как ваша светлость отказался расстрелять меня, — сказал Фрейзер Хэлу. — Долг чести, говорите? — Он с иронией отсалютовал бокалом.

Яркая краска выступила на лице Хэла. Грей не мог вспомнить, чтобы кто-либо раньше мог заставить брата онеметь. Хэл несколько мгновений смотрел на Фрейзера, затем кивнул:

— Туше, капитан Фрейзер, — сказал он и сразу повернулся к Грею.

— Итак, военно-полевой суд. Мы с Гарри начнем свое дело здесь, в то время как вы с капитаном поедете за Сиверли. Теперь, Гарри, кто из ваших людей в Ирландии сможет нам помочь?

Глава 11

Праздное любопытство

Эдуард Твелветри все еще стоял у Грея перед глазами, когда он очнулся утром от тревожного сна. Во сне он дрался на дуэли на пистолетах; у его противника не было лица, но почему-то он был уверен, что это Эдуард.

Причина сна была ему понятна; имя Твелветри в его сознании было прочно связано с дуэлью, на которой Хэл убил Натаниэля Твелветри, соблазнившего первую жену Хэла. Грей довольно долго ничего не знал о дуэли — по причине молодости и отсутствия в то время в Лондоне, после смерти отца его отправили в Абердин.

Завтрак не развеял ощущения тревоги, и он вышел в сад в надежде, что свежий воздух проветрит голову. Он прогуливался уже несколько минут, когда из дома вышла его невестка с корзинкой и садовыми ножницами. Она приветливо поздоровалась с ним, и они, не спеша пошли по дорожке, разговаривая о мальчиках, которых Грей видел за игрой в начале недели, о здоровье Хэла — брат периодически страдал от ценуроза[8] и мучился мигренями по ночам. Но мысль о том поединке не оставляла его.

— Рассказывал ли Хэл вам когда-нибудь об Эсме? — вдруг спросил он под влиянием импульса.

Минни удивилась, но ответила без колебаний:

— Да, все. Или я полагаю, что все, — добавила она с полуулыбкой. — Почему вы спрашиваете?

— Праздное любопытство, — признался Джон. — Я был очень молод, когда они поженились и совсем не знал ее. Я помню свадьбу — огромный шлейф, белое кружево, бриллианты, Сент-Джеймс и сотни гостей… — он замолчал, увидев ее лицо. — Я сожалею, что не был здесь на вашей свадьбе, — поспешно добавил он, пытаясь загладить вину.

— Я тоже, — сказала она, на щеке появилась ямочка. — Вы бы удвоили список гостей. Хотя, это было не здесь. Не в Англии, хочу сказать.

— А, гм. Личное дело, как я понимаю?

— Да, пожалуй. Рядом с Хэлом стоял Гарри, и он попросил хозяйку паба стать вторым свидетелем. Это случилось в Амстердаме. Она не говорила по-английски и понятия не имела, кто мы такие.

Грей был очарован, но боялся обидеть ее чрезмерным любопытством.

— Я понимаю.

— Нет, совсем не понимаете, — она уже открыто смеялась над ним. — Я не имела ни малейшего желания выходить за него, несмотря на шестимесячный живот. А он не обращал никакого внимания на мои возражения.

— То есть… э-э-э… Бенджамин?

— Да. — улыбка, которую Грей расценил как отблеск материнской гордости, на мгновение смягчила ее губы. — Он мне неплохо удался.

— Полагаю, это так, — пробормотал он. — Как случилось, что вы встретились с Хэлом в Амстердаме?

Что сказал ему Хэл? «Мне потребовалось почти шесть месяцев, чтобы найти ее».

— Он искал меня, — откровенно сказала она. — В один прекрасный день вошел в книжный магазин моего отца с горящими глазами. Я чуть не упала в обморок. Впрочем, он тоже, когда увидел, что я беременна.

Она тихо улыбнулась своим воспоминаниям.

— Он издал громкий вздох, покачал головой, затем обошел прилавок, взял меня на руки и вынес меня из магазина в карету. Гарри ждал нас снаружи. Я была впечатлена: я, должно быть, весила не меньше одиннадцати стоунов. — Она покосилась на Грея. Ямочка вернулась на щеку. — Вы ужасно возмущены, Джон?

— Ужасно. — На самом деле он думал, что Хэлу очень повезло, что Бенджамин так на него похож. Он взял ее руку и удобно положил себе на сгиб локтя.

— Почему вы плохо думаете об Эсме? — Спросила она.

— Ох… просто подумал, это было так не похоже на Хэла — жениться на скучной женщине.

— Я имею все основания быть уверенной, что она не была скучной, — сухо сказала Минни. — Хотя благодарю за комплимент.

— Ну, я знаю, что она был красива, весьма красива, но что касается ее характера…

— Самодовольная, самовлюбленная и беспокойная, — лаконично перечислила Минни. — Она не была счастлива, не находясь в центре внимания. Но очень умно и талантливо добивалась этого внимания любыми средствами.

— Действительно, — Грей на мгновение задумался. — Любыми средствами. Если Хэл рассказал вам все, то что вы знаете о Натаниэле Твелветри?

— Я? — тихо сказала она, и ее рука на секунду сжалась у него на рукаве. — Считаю ли я, что у нее был роман с ним ради нее самой, вы это имеете ввиду? Или для того, чтобы вернуть внимание Хэла? Скорее последнее.

Он посмотрел на нее, удивленный.

— Вы, кажется, совершенно уверены? Это то, что говорит Хэл?

Она покачала головой, прядь волос выскользнула из прически и опустилась перед ухом. Она, не глядя, заправила ее обратно.

— Я сказала ему об этом, но, по-моему, он не поверил. Она любила его, знаете ли, — сказала Минни, и ее губы слегка дрогнули. — И он любил ее до безумия, но это было недостаточно для испорченной девочки, для которой любой преданности не могло быть достаточно. Но все-таки, она любила его. Я читала ее письма. — Она посмотрела на Грея. — Кстати, он не знает.

Значит, Хэл хранил письма Эсме, и Минни нашла их. Он подумал, Хэл еще помнит ее. Он слегка сжал руку Минни и отпустил ее.

— От меня он этого не услышит.

— Я знаю, — сказала она, — иначе я не призналась бы вам. Я не думаю, что вам, как и мне, не терпится увидеть второй поединок.

— Я и первого не видел. Но почему должен случиться второй?

— Не обращайте внимания.

Возможно, в письмах Эсме было что-то, какие-то намеки на другого поклонника, которые Хэл не заметил, а Минни увидела.

Она ничего не сказала, но остановилась и сердито посмотрела на куст, дотронувшись пальцами до молодых листочков, словно покрытых ржавчиной.

— Зеленая тля, — сказала она тоном, не предвещавшим ничего хорошего ни для тли, ни для садовника.

Грей издал подходящее к случаю озабоченное мычание, Минни фыркнула и вернулась на дорожку.

— Этот ваш мистер Фрейзер… — сказала она, после того, как они несколько минут шли молча.

— Он вовсе не мой, — ответил Грей. Он собирался произнести это легко и беззаботно, и, кажется, ему удалось, но она бросила на него удивленный взгляд.

— Тем не менее, вы его достаточно знаете, — продолжала она. — Он надежный человек, как вы считаете?

— Полагаю, это зависит от того, что вы от него ожидаете, — Грей отвечал осторожно. — Если вы спрашиваете, является ли он человеком чести, то да, он таков. Человек слова? Конечно. Кроме того… — он пожал плечами. — Он шотландец и горец, для полноты картины.

— Что это значит? — Она заинтересованно выгнула бровь. — Он такой же дикарь, какими считают всех горцев? Потому что, если это так, он замечательно разыгрывает из себя джентльмена.

— Джеймс Фрейзер может разыграть из себя что угодно, — заверил он ее, смутно чувствуя, что предает Фрейзера. — Он так же был землевладельцем со значительной собственностью и арендаторами. Я имею ввиду, он… — Грей колебался, не совсем уверенный, как выразить это словами. — Такое чувство, что он не желает отвечать требованиям общества. Он склонен создавать свои собственные правила.