- Она красива, - резко сказал Слейд. Нет, он не решился сказать брату, что она более чем красива. Привлекательна. Желанна. Его даже не столько влекло ее тело, которое он успел рассмотреть так близко - в поисках ссадин и ушибов, прежде всего его влекло ее лицо. В ее глазах было что-то такое, что заставляет мужчину страстно желать эту женщину. Невзирая на то, что она - леди.

- Может быть, все можно как-нибудь… Если Джеймс мертв, то, может быть, Рик и ты продумаете…

- Нет! - Слейд опустил кулак так, что подпрыгнули стаканы и упали на пол, разлетевшись на осколки. Эдвард еле успел схватить бутылку.

Слейд не верил своим ушам. Элизабет! Невеста брата!

- Значит, она мила? - спросил Эдвард.

- В этом городе ничего не изменилось, - отозвался невпопад Слейд. - Здесь ничего не изменилось, не так ли? Ей нужно показаться врачу. Я нашел его. Он сейчас наверху, с проституткой.

- Ты видел Рика? Мы в городе уже более двух часов. Рик очень разволновался, ждал.твоего возвращения. Когда он узнал, что она потеряла память… Наверняка, это изменит его планы.

- Я видел его после того, как отвел ее в отель. Рассказал о том, что она ничего не помнит. Рик был поражен. Насколько я знаю, он пошел в отель.

Эдвард посмотрел на него.

- Что тебя беспокоит? Слейд передернул плечами.

- Ничего. Был ужасный день.

Эдвард настолько хорошо знал Слейда, что догадывался, если не обо всех, то о многих мыслях брата.

- Ты никогда не видел Элизабет. Я - тоже. Рик - единственный, кто видел ее. Сейчас он, наверное, уже у нее. А если эта леди - не Элизабет?

- Элизабет должна была приехать именно этим поездом. Свадьба планировалась через две недели. Если по какой-либо причине она не смогла отправиться в путь, то непременно известила бы нас телеграммой. Среди пассажиров не досчитались только одной женщины. К тому же она очень похожа на ту, кого Джеймс описывал в своих письмах.

Слейд старался говорить бесстрастным тоном, происходящее было ему далеко не безразлично. Неужели он предаст своего покойного брата? Самого себя? Он осмеливается надеяться, что она не невеста Джеймса. Глупо. Противоречит всяческому здравому смыслу. У него нет права питать подобные надежды.

Но даже если она не принадлежит Джеймсу (шанс один на миллион), она - леди. Из тех, кто не удостоит и взглядом человека, подобного ему.

- Наверное, мы должны пойти в отель и найти Рика.

Слейд не шелохнулся. На лбу у него выступил пот.

- Нет.

Нет, она, конечно, и есть Элизабет. Рик уже в отеле. И последняя надежда может рухнуть. Он цеплялся за эти минуты неведения.

- Значит, ты решил? Ты не хочешь остаться? Ты теперь - наследник Рика, но ты не хочешь остаться? Ты намереваешься вернуться на Север?

- Да.

- Но, черт возьми, почему? Хочешь вернуться, чтобы быть на побегушках у Чарльза Манна, вместо того, чтобы остаться здесь?

Слейд вскочил со стула. Он с трудом удержался, чтобы не ударить брата. Но быстро обрел контроль над собой.

- Мне нравится работать у Чарльза. Мне не нравится работать у Рика. И я не люблю, когда меня шантажируют!

- Ты просто наивен! Будь честен хоть с самим собой! Ты хочешь отомстить, да? Рику? Потому что все эти годы он любил Джеймса больше, чем тебя?

Лицо Слейда побледнело.

- Нет. Ты ошибаешься. Я хочу делать то, что я считаю для себя более правильным. Что мне больше нравится!

- Но ты выбираешь их! - закричал Эдвард. - Их а не нас! А ведь мы, а не они, твоя семья!

- Эти две вещи не связаны друг с другом.

- Но ты же… Здесь - твое место. Больше, чем когда-либо. Джеймс мертв. Ты нужен Рику. Ты нужен нам!

- Нет, - Слейд покачал головой. Гневная судорога исказила его лицо. - Рику нужен наследник, а не я. А я не собираюсь жениться на ней для того, чтобы унаследовать Мирамар. Я никогда не женюсь на женщине, которую любил Джеймс. Ни ради Рика, ни ради тебя, ни ради Мирамара.

Глава 3

Эдвард быстро ушел - сразу, после неожиданно резкого разговора. Слейд остался на своем стуле. Он продолжал потягивать виски, стараясь ни о чем не думать - ни о словах брата, ни о женщине в отеле. Слейд видел, как подкрадываются сумерки, длинные тени ложатся на пыльную дорогу. Темплетон ждет прихода ночи.

Нет. Он не собирается возвращаться. Он любил Джеймса и не станет занимать его место. Все любили Джеймса. Все, кто его знал. Джеймс обладал поразительной притягательностью, которая присуща немногим избранным. Почти магической. В некоторой степени подобной же притягательностью обладает Эдвард, но Слейд - единственный из братьев, не удостоился быть отмеченным перстом капризной судьбы.

Джеймс всего на год старше, но с детства был героем - так казалось Слейду. Они росли вместе, опекаемые дворецким и кухаркой - Джозефиной, которая продолжала следить за детьми поистине с материнской заботой даже после того, как Рик женился на Виктории. Мать Джеймса - Кэтрин - умерла при родах, а мать Слейда покинула дом, когда ребенку было всего несколько месяцев. В детстве Слейд считал, что негритянка Джозефина - его настоящая мать, но потом Джеймс объяснил ему, что к чему.

Джеймс и Слейд были неразлучны с самых первых дней. Эдвард, который был на три года моложе Слейда, ходил за старшими братьями по пятам. Многие считали, что характеры у ребят совершенно разные: Джеймс всегда готов рассмеяться, искренне приветлив, Слейд - взрывной, порывистый, но иногда слишком угрюмый. Вопреки общему мнению, Джеймс тоже иногда позволял себе мелкие шалости, но, безусловно, не был таким бунтарем, как Слейд. Джеймс всегда защищал брата, стараясь отвлечь разгневанных его проказами взрослых, готов был взять вину на себя. Но никто ему не верил, потому что все знали нрав Слейда.

Сейчас Слейд уже по-другому смотрел на те годы. Будучи ребенком, он нередко считал крайне несправедливым, что его обвиняли во всех проделках. Даже в тех, в которых все братья были заодно. Спору нет, он был заводилой, и когда Эдвард подрос, то втроем они составили великолепную компанию.

Сейчас он с грустной улыбкой вспоминал детские годы. Конечно, он был во всем виноват. Но ведь ему так хотелось внимания! Его наказывали тысячу раз, но отдельные шлепки или заточение в комнате не усмиряли его нрав.

И все же, когда забеременела пятнадцатилетняя Дженни Доил, он был ни при чем. Эдвард, которому было всего двенадцать, попытался взять вину на себя, но ему никто не поверил. И, конечно, никто не поверил, что Джеймс когда-либо мог приблизиться к юной дочке соседа с каким-либо подозрительным намерением. Виновником посчитали Слейда, который тогда еще не знал женщин. Тут уже не ограничились шлепками. Слейд перестал доказывать свою невиновность, потому что понял: все бесполезно. Эдварда, который, не переставая, твердил о своей причастности к случившемуся, в конце концов заперли в его собственной комнате.

Рик тогда выпорол Слейда. Слейд во время наказания не издал ни звука. Рик был страшно зол, а Слейд так испуган, что даже не до конца понял значение отцовских слов о том, что он - достойный сын своей матери…

Теперь Слейд понимал, что то наказание и было основной причиной его побега.

Бесконечная, непрерывная борьба за любовь и внимание отца была проиграна. Случай с Дженни Доил стал последней каплей.

Джеймс пытался удержать Слейда, но Рик не сделал ни малейшей попытки. Слейд до сих пор помнит взволнованный голос Джеймса:

- Ты не должен убегать. Он этого не хотел.

- Хотел! - Слейд задыхался от гнева. - Хотел. У меня на спине кровь.

- Я приведу Джайо, - так Джеймс и Слейд называли кухарку, вырастившую их. - Она на кухне, плачет из-за тебя.

Слейд подумал, что скоро он будет плакать вновь. По крайней мере, ей не все равно. В конюшне было темно. Эдвард тяжело всхлипывал за спиной Джеймса.

- Скажи ему, чтобы перестал, - сказал Слейд.

- Прекрати! - потребовал Джеймс, повернувшись к Эдварду. Потом его руки сжали плечи младшего брата. - Слейд, ты говорил правду. Ты - ни при чем.