И Дорин придумал.

— Кто вывинтил все лампочки в классе? — спросила Василиса Аркадьевна на следующем уроке.

— Я! — вскочила Катя, — я их вывинтила.

— Но ты же маленькая, — удивилась Василиса Аркадьевна, — как же ты достала?

— А я на парту залезла.

— Ты, Катя, честная девочка. Это, конечно, нехорошо, то, что ты сделала. Но я прощаю тебя за честность. — Тут Василиса Аркадьевна улыбнулась.

А Катя безрадостно молчала.

— Где мел? Куда делся весь мел? — удивилась Василиса Аркадьевна через пять минут, и с недоверием посмотрела на Катю.

— Ага, это я. Я его в окно выкинула.

— В какое окно?

— Вот в это, кинула через форточку. И чуть стекло не разбила.

Василиса Аркадьевна подошла к стулу, ощупала сиденье и осторожно села.

И вдруг сзади в правом углу класса раздалось мяуканье. Василиса Аркадьевна привстала, все тоже вскочили и увидели рыжего котенка. Котенок бежал между рядами.

И Катя и Дорин видели его впервые.

— Ермолова?.. — спросила Василиса Аркадьевна.

— Не знаю, — испуганно сказала Катя.

А котенок бегал между партами, и к нему со всех сторон тянулись ребята.

В это время в конце коридора раздался громкий лай собаки.

— Вот повезло, — шепнул удивленно Дорин, — хоть она к нам и не относится, из кружка собаководов сбежала, наверное.

Лай делался все громче, приближаясь к Катиному классу. В коридоре захлопали двери, заговорили учителя.

— Ну, Ермолова, — подняла руки вверх Василиса Аркадьевна, и было заметно, что она с трудом удерживается от смеха, — вижу, ты исправилась недостаточно, Ермолова. Будешь по-прежнему сидеть с Дориным. А ты, Дорин, почему улыбаешься? — сказала она уже строго. — Где твое исправляющее влияние?

— Не улыбайся, — шепнула Катя, — где твое исправляющее влияние?