…Гроб с телом Маркса опустили в ту же могилу на Хайгетском кладбище, в которой 15 месяцев назад похоронили Женни.

В день смерти Маркса российскую границу пересёк сбежавший из царской ссылки Герман Лопатин. Он радовался весеннему солнцу и был уверен, что через несколько дней в Лондоне обнимет Маркса, которого любил как друга, уважал как учителя, почитал как отца.

Г. А. Лопатин — Энгельсу

в Лондон

Париж, 28 марта 1883 г.

«Дорогой Энгельс!

Надо ли говорить Вам, как тяжело мне было узнать о смерти Маркса? Надо ли говорить Вам, как искренне и глубоко я сочувствую Вашему собственному горю?..

Я слышал от Лаврова о Вашем последнем письме к нему и постараюсь узнать через одного из московских студентов фамилии лиц, пославших эту телеграмму.

Вместе со всем научным и социалистическим миром я с нетерпением жду первого просмотра бумаг Маркса.

Примите ещё раз выражение моего глубочайшего сочувствия и верьте неизменной и искренней преданности

Вашего Г. Лопатина».

Прошло немного времени после похорон Маркса, и Энгельс прочитал в газетах статьи о том, что Маркс и не собирался писать продолжения «Капитала», разговоры же о новых томах — обыкновенное надувательство.

В том, что продолжение существует, Энгельс был уверен. Борясь с болезнями, Маркс работал до последнего часа.

Несколько лет назад, когда были живы и Женни, и старшая дочь, Маркс показал на кипы исписанных листов и полушутя проговорил:

— Если я умру раньше, Энгельс сделает со всем этим что-нибудь стоящее.

Слова эти оказались пророческими.

Ф. Энгельс. Из письма И. Беккеру

«Прежде всего необходимо издать второй том «Капитала», а это не шутка. Рукопись второй книги существует в 4 или 5 редакциях, из которых только первая закончена, а позднейшие только начаты. Понадобится немало труда, так как у такого человека, как Маркс, каждое слово на вес золота. По мне этот труд приятен — ведь я снова вместе со своим старым другом.

В последние дни я разбирал письма…

Перед моими глазами ещё раз воочию прошло старое время и те многочисленные весёлые минуты, которые доставляли нам наши противники. Я часто до слёз смеялся над этими старыми историями. Юмора наши враги никогда не могли у нас отнять…»

Он всегда знал, как глубоко проникал Маркс в исследуемый материал. Но теперь, перечитывая исчёрканные и переписанные заново рукописи, Энгельс до конца понял, какую гигантскую, нечеловеческую работу проделал Маркс… Надо было внимательно изучить все варианты, сопоставить их и, не утратив ни одной мысли Маркса, выработать вариант единственно возможный. Прочитать эти тысячи страниц, написанные торопливым, неразборчивым почерком, мог теперь лишь один Энгельс.

На письменном столе Энгельса лежали без движения начатые им научные работы: «История Германии», «Диалектика природы». Энгельс убрал их в шкаф. Ведь на их завершение ушло бы года три жизни.

Старая Ленхен перешла в дом Энгельса и стала вести его хозяйство. В свой рабочий кабинет Энгельс перенёс архив Маркса, его кресло. Оно хранилось здесь как реликвия.

Энгельс начал готовить третье издание первого тома «Капитала» и одновременно сообщил в газетах, что второй том скоро выйдет тоже.

Второй том «Капитала» был готов к изданию через два года. В предисловии к нему Энгельс написал, что «ограничился по возможности буквальным воспроизведением рукописей, изменяя в стиле лишь то, что изменил бы сам Маркс». Это было не совсем так. Одно только предисловие было ценным научным произведением.

Энгельс всегда говорил о превосходстве гения Маркса. И всё-таки он был равноправным его соратником.

«Теперь Энгельс дирижирует оркестром, и он так же скромен, непритязателен и прост, как если бы, по его выражению, он «играл вторую скрипку», — говорила дочь Маркса Элеонора. Ведь Энгельс стоял во главе всего международного рабочего движения.

После выхода второго тома он сразу взялся за подготовку третьего.

«Не только я благодарю тебя за проделанную тобой работу, все наши социалисты, социалисты всех стран должны наградить тебя величайшей признательностью», — писала ему Лаура Лафарг.

Лаура Лафарг вместе с мужем работала во французской секции Интернационала. После поражения Коммуны они едва спаслись от расправы версальских палачей.

Лаура и Поль Лафарг перевели на французский «Манифест Коммунистической партии», многие работы Маркса и Энгельса. А на английский — современных французских поэтов. Благодаря Лафаргам в Англии узнавали Беранже, Бодлера…

Часто, особенно по вечерам, у Энгельса болели глаза.

К концу 1894 года, через десять лет после начала работы, третий том «Капитала» был тоже готов.

«Я не знаю, как благодарить тебя. Просто голова кружится, когда думаешь о той огромной работе, которую тебе пришлось проделать по обработке и завершению книги… и самое ужасное, что никто не может даже помочь тебе в этом», — писала признательная Лаура Лафарг.

Маркс умер, так и не увидев опубликованным полностью главный труд своей жизни. Он удивлялся и радовался, когда узнал, что в России собираются издать первый том «Капитала». Как раз незадолго перед этим Маркс принялся изучать русский язык. В «Капитале» он цитировал даже Пушкина. Теперь работы Маркса и Энгельса читали уже во многих странах, и каждый сознательный рабочий знал их имена.

Уже к концу жизни Маркс стал изучать историю первобытной культуры. Энгельс тоже увлекался историей человечества с гимназических лет. Поэтому он решил, что обязан теперь написать книгу, о которой они с Марксом так много думали, — это было как бы исполнением ещё одного завета друга.

Книга называлась «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Энгельс использовал в ней записи Маркса.

Прочитав эту книгу, человек сознавал, что прикоснулся к большому научному труду, который развивал марксистскую теорию государства и общества.

Перед своим семидесятилетием Энгельс решил объехать мир. Он пригласил с собой в путешествие Тусси и старого друга, известного химика Шорлеммера.

Они начали плавание с Америки, на большом океанском корабле «Берлин».

Энгельс легко ходил по палубе, а когда на его пути встречались пустые кресла, он, увлёкшись разговором, попросту через них перепрыгивал.

— Он моложе нас всех! — говорила Тусси, с любовью наблюдая за Генералом.

Умерла Елена Демут, Ленхен — верный друг семьи Маркса. Проститься с нею пришли ветераны партии. Похоронили её рядом с Женни и Карлом.

Оставаться на старости лет с незнакомыми людьми Энгельсу не хотелось, и, когда Луиза Каутская согласилась вести хозяйство, он обрадовался. Муж Луизы — молодой, энергичный врач Фрейбергер — сказал, что лечить Энгельса будет для него честью.

— Но не надейтесь, что получите работу у себя дома, — шутил Энгельс.

Втроём они подыскали более просторный дом.