Пребывая в этом состоянии, он попробовал подняться ещё выше – до «прыгающего корунца». Это птица такая, которая очень смешно подпрыгивает перед полётом, смешно, но очень высоко. Возведённый в эту степень психического нагнетания воин способен прыжком одолевать стены в четыре и даже пять раз выше своего роста, что не удавалось никому простым упражнением мышц.
Он мог в этом состоянии запросто пройти по потолку или по отвесной стене, стремительно пролететь довольно большое расстояние и не почувствовать усталости, преодолевая несколько лиг за время меньшее, чем взлёт вимана.
И в тот самый момент, когда ступень «прыгающего корунца» перешла в очень редко достижимую степень «лесного леопарда», практически непобедимого в поединке воина, в комнату влетели один за другим сразу около десяти вооружённых мечами и сетям воинов команды внутреннего охранения, состоящей из очень опытных солдат.
Ступень «лесного леопарда» подразумевает, что скорость мышления и реакции гораздо выше обычной, в десятки раз, а потому взвинченный Наврунг воспринимал их как медленно двигающихся, как будто бы в воде, воинов. Ему хватило времени, чтобы, сидя спокойно и не двигаясь, осознать ситуацию, пока первые три вошли в помещение.
По их лицам и походке, по сетям и обнажённым мечам Наврунг сразу понял всё. И что Бий предупредил руководство форта о его возможном статусе шпиона, и что эти люди будут бить его, пока кровь не пойдёт горлом, и что из этого подземелья есть только один выход, и он – не наверх, а вниз, в подземные галереи, а уже через них – наверх. И что, даже если он каким-то чудом прорвётся, ему не дадут взлететь, не дадут уплыть, а потому главная его цель в предстоящей гонке – это кабинет начальника форта, куда он должен будет добраться прежде своих врагов. И уже там, в кабинете, у него будет немного времени, чтобы убедить начальника форта в своей невиновности. Рассказать, что Бий в бешенстве после потери Крокса, что винит в его смерти всех и вся, кто имел отношение к экспедиции, и что он желает покинуть территорию форта без потерь. И всё это – за считанные секунды, что будут отмерены ему неумолимым временем.
Когда последний, десятый, страж влетел в комнату (это они, бедняги, думали, что влетели, а на самом деле – вползли), Наврунг с места прыгнул в самую их гущу. Для них это было подобно молнии, для него – медленным парением, когда есть время повернуть тело и так и эдак, чтобы, в итоге, никого не задев, вылететь в дверь и закрыть её на засов снаружи. Что он, собственно, и сделал.
Стремительно несясь по коридору с умопомрачительной для человека скоростью, он благодарил Небеса и Гьянга за эту мысль – привести себя в состояние боевой готовности перед приходом этих добрых молодцев. Если бы он этого не сделал, у него не было бы шансов на спасение. Подземный каземат держал бы его многие годы, пока здоровье не оставило бы его совсем. А потом он, разбитая кляча, был бы уже никому не нужен.
Но вот он бежит, здоровый и без единой царапины, в глубь подземелий, и у него пока ещё есть надежда завтра дышать горным воздухом Аратау, где служит в школе офицеров его почитаемый руководитель, Овмат Евнор.
Эти подземные катакомбы строились с размахом. Их создавали не по типу помещений, но в виде огромных пещер. А может, это и были пещеры, обустроенные для нужд строителей? В любом случае, потолка пещер не было видно. Внутри стояли целые города, сияющие искусственным освещением. Текли реки, впадающие в какие-то подземные каналы. Они омывали острова, и города пользовались водой из них. Галереи связывали между собой целую сеть пещер – больших и малых. Здесь строились даже большие десантные виманы, а потом по галереям они улетали на поверхность. Коридор, по которому бежал Наврунг, перешёл в такую вот высоченную галерею, а из неё атлант попал в огромную пещеру, одну из нескольких. Чутьё вскрученной воли вело его, как собаку ведёт нюх, и очень быстро он оказался в другой пещере, ещё больших размеров. Он двигался бесшумно, как ночная сова, и быстро, как леопард в атаке. Никто из встречных людей не замечал его, хотя он и не останавливался. Люди чувствовали, что нечто пронеслось мимо, но что именно – понять не могли. Через полчаса бега усталость стала овладевать им, ведь он преодолел расстояние, равное, пожалуй, месячному пешему переходу среднего атланта. Он был близок к цели – скоро выход на поверхность возле Штаба армии. Где это находится, он знал. Преследователей не было видно, он потеряли его след. Признаков тревоги – тоже, никто не мог и предположить, куда он направляется, старательно запутывая следы. Остановившись на берегу реки в укромном месте, он испил студёной воды, умыл лицо, встряхнул натруженные долгим бегом ноги, постоял пару минут - и вновь побежал.
Вот уже появились первые стражи у входов – значит, Штаб где-то здесь. Однажды он видел начальника издалека на параде. Это знание теперь пригодилось ему. Представив себе этого человека, он сосредоточился только на нём, оставив все внешние ощущения за пределами своих чувств. Как только удалось отрешиться от внешних обстоятельств, тут же пришло знание: он наверху, и надо нырять в следующий поворот. Влево. Прямо. Притормозить. Вжаться в стену. Плотным строем прошли стражи, не заметив его. Проскользнуть в потаённый ход. Лестница. Стоп, сверху спускаются. Затаиться. Прошли. Наверх. Переход. Ниша, затаиться. Прошли мимо. Охраняют хорошо. Опять лестница. Наверх.
Продвигаясь такими рывками, очень скоро он понял, что до поверхности осталась пара прыжков. Что будет ждать его там?
Можно не сомневаться, что ждать будут из всех выходов, которых не так уж и много. Будут ли ждать у Штаба? Да. Там и будут.
Солнце резануло глаза. Штаб был в полулиге от выхода. Наврунг осмотрелся. Магическую защиту никто выставлять не стал в надежде на действенность обычных военных мер. Кто же мог предположить, что юнец, недавно окончивший всего лишь школу пилотов, владеет боевой магией вскручивания воли настолько, что может противостоять целой армии? Никто. А зря.
Площадь вокруг центрального здания Штаба была не просто оцеплена. Она была просто запружена стражами в красных плащах с полуголыми торсами. Он в своей чёрной форме и зелёном плаще был как белая ворона на фоне черной земли. Надо было что-то срочно делать. Так не прорваться. Вернувшись обратно в подземелье, он быстро нашёл двух патрулирующих стражей. Отключить их было делом двух секунд. Переодеться в форму одного из них – чуть больше.
И вот уже на поверхность вышел один из стражей, ничем особенно не отличающийся от всех остальных. Медленно перемещаясь по площади, он постепенно подбирался ко входу в здание. Действие воли заканчивалось: она не могла действовать бесконечно долго, как пища или кровь, она кончалась, и он терял время на все эти манёвры. Уж лучше одним рывком достичь цели, потому что, если начнётся схватка, когда он растеряет все силы, это будет не сражение леопарда с кроликами, а «попал крол к волкам».
Увидев возможность быстрого рывка мимо зазевавшихся стражей, он почти мгновенно вскрутил волю до ступени «прыгающего корунца» и побежал. Было видно, что стражи почуяли что-то неладное, но никто не ожидал такого от него. А расслабленный противник – это не враг. Это жертва.
До входа в Штаб было три хороших прыжка, он одолел их быстрее, чем любой из стражей сделал бы пол-оборота головой. Решив не входить в дверь, он нацелился в открытое окно и, вытянув руки вперёд, как дротик для метания, стремительно влетел в него.
Но теперь уже он недооценил своих врагов. Это было единственное открытое окно, как раз для него. Это была засада: внутри небольшой комнаты его ждали пятеро стражей. Но их воля также была вскручена, и они видели не метнувшуюся в окно тень, а вполне реально влетающего человека. Они ждали именно его. Атланты никогда не были дураками, а особенно отборные части внутренней стражи, отвечающей за жизнь высших офицерских чинов. Эти пятеро не были уставшими солдатами, преодолевшими за малый срок огромное, по человеческим меркам, расстояние быстрым бегом с умопомрачительной скоростью. Они не были пилотами, лишь на заднем дворе своего дома обучившимися искусству вскрученной воли под руководством отца, как учился он сам. Это были натренированные профессионалы, ждущие равного им или более опытного противника, а потому рассчитывать на лёгкую победу не приходилось. Наврунг понял это с первого взгляда.