- О, ради всего святого, дышите уже, - с упреком сказала мисс Брок.

Я попробовала дотянуться до шеи, но Рэндольф крепко держал мои руки. Его лицо становилось размытым. Наконец, наконец, в меня просочился воздух. По лицу потекли слезы. Вдох, еще один. Боже, как же это больно.

Я упала на колени, руки все еще лежали на столе. Я попыталась выдаваить хоть слово, но у меня ничего не получилось. Я пробежала взглядом по лицам девушек, но ни одна не подняла на меня глаз. Даже Ребекка сейчас уставилась на свои коленки.

Никто не собирался мне помогать. Они были слишком напуганы. Я должна либо делать то, что говорит мисс Брок, либо мне будет еще хуже. Мне казалось, мое тело наполнено свинцом. Не отрывая глаз от Рэндольфа, я положила дрожащие руки на стол.

Мисс Брок отступила назад и ударила по ним розгой, а остальные девочки смотрели на все это, парализованные страхом. Беззвучный крик застрял у меня в горле. Мгновенно на моих кистях образовались красные линии.

Взгляд мисс Брок стал безумным. Глаза распахнулись до такой степени, что зрачки казались островками в белом море. Меж губ показался ряд зубов.

Я отдернула руки прочь, но Рэндольф снова поднял свою дубинку. Это была машина, а не человек. Холодный. Омертвевший. Совершенно бесчеловечный.

Я положила кисти на прежнее место, дыхание обжигало мне горло. Я стиснула зубы.

Снова и снова мисс Брок опускала розгу на мои руки. Я так сильно прижала их к столу, что пальцы побелели. Я забыла о зрителях. Боль была невыносимой. У меня снова подогнулись колени. Длинные рубцы пересекали друг друга, пока, наконец, один не треснул и не начал кровоточить. Во рту тоже была кровь, в том месте, где я прокусила щеку. Кровь была теплой, со вкусом меди, и меня чуть не вырвало. Из глаз катились слезы, но я по-прежнему не издавала ни звука. Не хотела, чтобы она получила удовольствие от моих завываний.

Я презирала мисс Брок всеми фибрами своей души. Я ненавидела ее больше, чем МН и Статут. Больше, чем ненавидела ЕГО за то, что ОН забрал мою мать. Больше, чем ненавидела себя за то, что не боролась усерднее. Я направила всю свою ненависть на эту женщину, пока боль и ярость не слились воедино.

Наконец она закончила и отерла со лба пот.

- Боже мой, - с улыбкой сказала она. - Какой кошмар. Может, хочешь повязку?

* * *

Он оставил на моей подушке цветок. Белую ромашку с чистыми лепестками и длинным зеленым стеблем. Мысль о том, что он поднял створку окна и бережно положил цветок рядом с моей головой, отдалась ноющей болью где-то внутри меня.

Мой взгляд остановился на подоконнике, где он оставил еще один цветок; этот был поменьше, но не менее красивый. Картина того, как он собирает эти цветы, заставила меня улыбнуться. Я открыла окно и высунулась наружу, думая, что он ждет меня там. Но его не было.

Еще одна ромашка лежала на траве аккурат между нашими домами. В восторге от этой игры я выбралась через окно, потом наклонилась, подняла ее и вложила в свой букет. Я осмотрелась и увидела еще один цветок в нескольких ярдах у задней части домов. Цветочная дорожка вела в его двор.

Хихикая, я пошла по следу, собирая ромашки. Мое предвкушение росло, я представляла, как он обнимет меня, когда я отыщу его, как дотронется до моего лица, а потом поцелует.

Я поднялась на крыльцо и позвала его по имени, открывая дверь. В комнате было темно, глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть.

Что-то было не так. Я почувствовала покалывание у основания шеи, говорившее мне, что дальше идти не следует.

- Чейз?

На нем была форма. Синяя куртка была отведена назад так, что был виден его пояс. У меня внутри все сжалось, когда я увидела пистолет. Дубинки на ее обычном месте не было.

- Эмбер, беги!

Я подпрыгнула, услышав голос мамы. Она стояла на коленях в другом конце комнаты, ее ладони лежали на кофейном столике. Тут же, с поднятым вверх хлыстиком, стояла мисс Брок.

Я опустила глаза и с ужасом увидела, как по костяшкам маминых пальцев сбегает кровь.

Я уронила ромашки и бросилась к ней, но у меня на пути встал Чейз. Его глаза были холодными и пустыми, тело - всего лишь оболочкой того парня, которого я знала. Держа дубинку в одной руке, он оттеснил меня в угол, втаптывая в ковер мои цветы.

- Не сопротивляйся мне, Эмбер.

* * *

Я вырвалась из ночного кошмара, вспотев, хоть и спала без одеяла. Бисеринки пота выступили на лбу, на шее, намочили волосы. В горле полыхало жаром, оно раздулось и было покрыто синяками. В руках яростно пульсировала боль, словно кожа горела в огне.

Это видение отравляло мой разум. Мисс Брок в соседском доме бьет мою маму по рукам. Чейз заблокировал меня в углу. "Не сопротивляйся мне, Эмбер".

Я попыталась сосредоточиться на реальном воспоминаии: мой Чейз ждет меня снаружи с улыбкой на лице и распахнутыми объятиями. Но после всего случившегося даже воспоминание показалось подделкой.

Постепенно мир стал обретать свои привычные черты. Я все еще была в исправительном центре. Все еще в своей комнате в общежитии.

Я услышала щелчок, потом треск. Звук шел со стороны Ребекки. От окна.

Кто-то пытался взломать его! Мои мышцы напряглись, я была готова выскочить в дверь.

- Ребекка! - прохрипела я, болезненно сглотнув. Мои ноги в носках были уже на полу. Юбка сбилась у меня на бедрах, накрутившись на ноги.

Она не пошевелилась. Я прислушалась, но не услышала ни звука.

Вообще ничего не было слышно. Даже дыхания Ребекки.

Я заставила себя оставаться спокойной. Это был, наверное, порыв ветра, ударивший по стеклу. Ветка дерева или старые листья. Или что-то еще. Это не был взломщик. Никто не придет и не заберет меня. Даже если я бы захотела.

- Ребекка? - спросила я чуть громче, чем шепотом. Она не пошевелилась.

Я соскользнула с кровати и прошлепала к окну, не отрывая от него глаз.

Еще раз назвала ее по имени. Она лежала абсолютно неподвижно.

Я положила руки на матрас. Месяц проглядывал в окно и освещал бинты на моих раздутых костяшках бледно-голубым светом. Пальцы продвинулись вперед, ощупывая одеяло.

И подушку под ним.

- Что за черт? - произнесла я вслух. Мои глаза метнулись вверх к окну, в котором я увидела, как фигура в белом скрывается среди деревьев. У меня отвисла челюсть.

Ребекка, обманщица, удирала. Чуть ранее она остановила меня от такого поступка, в то время как сама все это время планировала побег. Хотя времени на раздумья уже не было. Ребекка нашла способ сбежать, что-то куда получше, чем импульсивный порыв Розы, и будь я проклята, если она оставит меня ни с чем.

Я засунула ноги в туфли, накинула куртку, висящую на спинке стула, себе не плечи. Я не чувствовала себя уставшей или голодной. Предвкушение столкнулось с ужасом от того, что меня поймают. Во мне бунтовало неповиновение.

Я, не раздумывая, встала грязными туфлями на кровать Ребекки; если бы я могла, я бы дольше наслаждалась этим действием. Толкнула окно, и оно распахнулось. Я услышала тот же звук, что и раньше, когда подумала, что кто-то пытается влезть внутрь, а не вылезти наружу, - щелчок и скрежет.

Из нашей комнаты на нижнем этаже было очень просто выскользнуть через фрамугу и опустить ноги на землю. Настолько легко, что я удивилась, почему никто не пробовал этого раньше. Внезапное сомнение заставило меня остановиться - не могло не быть причины, по которой вся школа не исчезла после наступления комендантского часа, - но, если эта маленькая любимица Брок выбралась из комнаты, должна же она знать, что делает.

Я медленно и мучительно выдохнула и полезла дальше. Юбка закрутилась вокруг бедер, холодный воздух добрался до кожи, но как только ноги коснулись земли, я побежала.

Ночь была достаточно светлой, чтобы я могла видеть дорогу. Я промчалась через узкий проулок, потом побежала к лесу, в котором, как я видела, исчезла Ребекка. Гул мощного генератора заглушал хруст листьев под моими ногами - и благословение, и проклятие. Никто меня не слышал, но и я ничего не слышала тоже.