Следующий поход русов на Каспий, по заключению большинства исследователей, имел качественно иной характер по сравнению с предыдущими, так как грабительская политика русов уступила место завоевательной[30]. Сведения об этом походе русов сохранились у ряда арабских и персидских писателей XI‑XV вв., а также в сочинении армянского историка X в. Мовсеса Каланкатваци. По сообщению арабского историка Ибн Мискавейха, оставившего наиболее подробный рассказ об этом походе русов, в 332/943-944 г. отряд русов захватил богатый азербайджанский город Берда'а, расположенный близ реки Куры в армяно–грузинском приграничье. Русы быстро разбили стоявший в городе небольшой гарнизон правителя области Марзбана, который сам в это время воевал в Сирии. Заняв город, русы заявили местным жителям, что готовы гарантировать их безопасность и свободу вероисповедания, если те будут подчиняться новым хозяевам Берда'а. Однако вылазки против захватчиков продолжались, поэтому русы истребили часть городского населения. Тем временем Марзбан подтянул к городу большое войско, однако так и не смог выбить русов оттуда, хотя и изрядно потрепал их отряд. Вторжение мосульского князя в южную часть Азербайджана вынудило Марзбана перебросить на юг свои основные силы, оставив в Берда'а лишь небольшую часть войска. В конце концов русы, ослабленные распространившимися среди них болезнями, а также постоянными стычками с мусульманами, решили оставить город. Ночью они вышли из крепости, нагруженные добычей, добрались до своего лагеря на берегу Куры, где сели на ожидавшие их суда и отплыли домой[31].

Ни в одном из источников, повествующих о походах русов на Каспий, не говорится о том, откуда приходили русы. На этот счет было высказано несколько предположений. Б. А. Дорн, впервые систематически рассмотревший все известные к тому времени источники, повествующие о каспийских походах русов, трактовал последние как чисто грабительские предприятия, которые практически находились вне сферы контроля центральной власти[32]. Высказанная Б. А. Дорном идея получила развитие и в историографии нашего века. В ряде работ можно встретить утверждения о том, что набеги на Каспий в конце IX — первой половине X в. предпринимались в порядке личной инициативы либо отрядами норманнов, оказавшимися не у дел после походов на Византию[33], либо группами "пиратов из южнорусских степей, для которых позже был введен специальный термин бродники"[34]. Исследователи, связывающие каспийские походы с византийско–русскими договорами и, следовательно, рассматривающие их как элемент государственной политики Руси, полагают, что деятельность русов на Каспии направлялась из Киева, а непосредственными участниками этих экспедиций были воины, вернувшиеся из Византии[35]. В историографии последнего времени наметилась тенденция рассматривать каспийские походы русов как предприятие, преследовавшее и экономические, и политические цели, но направлявшееся не из Киева, а из других центров Руси — Чернигова и Приазовья[36].

Попытка русов закрепиться в Берда'а, опираясь на поддержку местного населения, не могла не вызвать противодействия Хазарии. По–видимому, именно после похода русов на Берда'а хазарские владыки перестали пропускать русские войска в Каспийское море, что впоследствии дало повод хазарскому царю Иосифу заявлять, что Хазария служит щитом, защищающим исламский мир от воинственных русов, которые, если бы не сдерживающая их натиск Хазария, могли бы дойти и до Багдада[37]. Утверждение же Иосифа, что он не пускает русов на Каспий, наводит на мысль, что такие попытки со стороны русов предпринимались и после похода на Берда'а. Возможно, изменение каспийской политики Хазарии по отношению к русам и привело к походу Святослава на восток.