Не счесть, сколько мужчин Каталина перевидала на своем веку, но ни к одному из них ее не тянуло. А от его тела исходил жар, как из топки, как из пекла; сердце его билось ритмично и мощно. Кэт была ошеломлена.

— Я дам вам одну из рубашек Тедди, — в конце концов выжала она из себя, но сил вырваться из его объятий у нее не было.

В салуне было полно людей. А ее это почему-то не заботило. Внезапно развеялись страх, неприязнь и ужас, внушаемый мужчиной, который подошел слишком близко. Исчезло все, кроме его чувственных губ, ласкающих ее с грубой нежностью. До встречи с Кантоном Каталина не подозревала, что такое может быть.

Поцеловав женщину как можно нежнее, Марш постарался взять себя в руки. Но Каталина чувствовала, что он дрожит. Они вновь припали друг к другу губами. Поцелуй становился все чувственнее. Они состязались в любви. Только не сдаваться! Инстинкт подсказывал Каталине, что она не должна позволить покорить себя этому мужчине, иначе он подавит и раздавит ее. Так он поступил бы с каждым, кто стоит на его пути.

Но — Лучезарный Люцифер! — что он творил с ней! Кэт отвечала на ласки Кантона так страстно, как не делала этого никогда, обвиваясь вокруг него, прижимаясь к нему, она сама искала его губы, проникая в его страждущий рот. Алчущее тело Кантона рвалось к ней, и Каталина чувствовала это даже через одежду, и страсть ее разгоралась еще сильнее.

В одно и то же время она чувствовала себя слабой и могучей, счастливой и бесконечно несчастной. Вот что значит жить и чувствовать! Но это пришло к ней слишком поздно. Слишком поздно, и, очевидно, он был совсем не тем человеком, который мог бы составить ее счастье.

Неужели они были ошибкой, эти несколько мгновений?

Кантон поставил ее на пол и обнял с нежностью, какую невозможно было в нем предположить.

Он вел себя как коварный, опытный соблазнитель.

Но все, что он делал, было так приятно, так невыразимо приятно… Каталина сделала глубокий вдох, чувствуя непреодолимое физическое желание, разливающееся из лона по всему телу теплыми, вязкими волнами. Впервые в жизни — в его объятиях — она почувствовала себя в безопасности.

Каталина догадывалась, что это было обманчивое чувство, что Кантон по самой своей сути был антиподом безопасности, но она не могла вырвать себя из его объятий и длила волшебные мгновения близости.

Каталина взглянула в глаза Марша и не обнаружила защитной зеркальной поверхности, не пропускающей любопытного взора внутрь, в душу. В его зрачках застыла такая безнадежность, такая острая боль, что Каталине показалось, что на кусочки режут ее. Взгляд его был устремлен куда-то вверх, как будто он хотел скрыть то, что могли выдать глаза.

Кантон поцеловал женщину еще раз, и они оба чуть не растворились во взаимной нежности.

Она не должна… особенно теперь, после всех стычек и столкновений с этим человеком, который все перевернул в ее жизни.

Каталина сама не понимала, что делала. Она прижималась к нему все сильнее и сильнее, в то время как Марш вынимал шпильки из прически, на сооружение которой у женщины ушел пойти целый час. Каталина почувствовала, как шелковыми волнами заструились вдоль спины ее волосы.

Марш закрыл глаза, Каталина тоже… между ними не было никаких преград, только настоятельная потребность завершить то, чему начало они уже положили.

Раздался неожиданный стук в дверь. Медленно освобождаясь от сладостного тумана, Каталина услышала:

— Мисс Каталина! Мисс Каталина! У вас все в порядке?

Голос принадлежал Хэрри, второму бармену, которому Тедди, очевидно, поручил охранять хозяйку.

Кэт вздохнула. Далеко не все было в порядке. Интересно, сумеет ли она когда-нибудь оправиться и привести чувства в прежнее состояние? Кантон как будто приоткрыл ящик Пандоры и выпустил на свет божий то, что лучше было бы не тревожить.

Истинная страсть сменилась на лице Кантона ироничной улыбкой.

— Лучше бы вам ответить, иначе сюда повалят все ваши служащие.

Внезапно Кэт представила, как она должна выглядеть со стороны. Измятое платье, распущенные волосы… Стук повторился.

— Все в порядке, — откликнулась Каталина. — Я выйду через несколько минут.

— Здесь мэр города, — сообщил Хэрри.

— Боже мой!

— Я помогу вам, — шепнул Марш. — В конце концов, это моя вина.

— Вы хотя бы сами оденьтесь, — съязвила Каталина.

— Но у меня нет сухой рубашки, — в тон ей отозвался Кантона. — Да и брюк тоже.

Каталина подошла к шкафу и приоткрыла створку, чувствуя, что взгляд Кантона обжигает ей спину. Она отыскала белую рубашку, которую одевал Тедди по торжественным случаям, и вынула ее. Рубашка явно уступала по качеству вещам Марша и явно превосходила их размером.

Каталина сунула рубашку Кантону и, до того как он успел отказаться, отвернулась к зеркалу. Подтверждались все самые дурные ее предположения. Она выглядела как школьница, застигнутая в стогу сена за неприличным занятием. Раздосадованная, Каталина завертелась в поисках расчески, но ничего не нашла. Должно быть, Тедди взял ее с собой в дорогу.

— Не хотите ли вы, чтобы я помог вам привести голову в порядок? — медовым голосом спросил Марш. — У меня есть расческа, а вас ждет внизу мэр.

— Вы можете дать расческу мне.

— О нет, — отказал Марш. — Но у вас есть возможность пройти в свою комнату сквозь толпу посетителей, чтобы воспользоваться своей расческой.

Кэт едва не заскрежетала зубами.

— Ну хорошо, — в конце концов согласилась она.

Он взял верх второй раз. Первой неудачей Каталина считала прогулку к морю. Но не может же она торчать тут вечность, как не может растрепанной и помятой спуститься вниз!

Каталина стала подумывать о репрессивных мерах против Кантона. Хорошо бы организовать склоку или потасовку в «Славной дыре». Кэт бросила взгляд на Марша. В рубашке Тедди, с засученными рукавами он выглядел как живодер. Марш победно улыбнулся.

— Сядьте, — властно скомандовал он.

Каталина подчинилась. Что угодно, лишь бы не смотреть на него. Сначала он провел по ее волосам расческой, потом принялся перебирать пряди пальцами. Медленно. Чувственно. Приятно. Со знанием дел. Лучезарный Люцифер! Каталина почувствовала, как он собрал волосы, поднял их, уложил узлом, но узел распустился, и волосы водопадом заструились по спине. Каталина в недоумении обернулась. Марш выглядел обескураженным.

— Вообще-то я умею расчесывать. Кажется, что это простое занятие, но…

Женщина едва сдержала улыбку. Неожиданно она почувствовала облегчение. Он умел далеко не все. Про себя она отметила, что ей было приятно, что Кантон не умеет делать даме прическу. Она протянула руку, и Марш безропотно отдал ей расческу. Кэт поднялась со стула и подошла к зеркалу. Она видела, что Марш внимательно наблюдает за тем, как она скручивает волосы жгутом и укладывает их на затылке. Но… о ужас! Куда-то запропастились заколки! Марш опустился на колени, нашел их и протянул Каталине с той легкой, искренней улыбкой, которая начинала ей нравиться. Прическа была не такой гладкой, как вначале, но у Каталины не было в запасе не то что часа — минуты лишней, чтобы поколдовать перед зеркалом. В конце концов, не выглядит же она, как… ну… как… эта…

Женщина медленно повернулась к Кантону. Он застегивал рубашку. Несомненно, она была велика ему, но он сумел бы выглядеть элегантным и в дорожном мешке. Каталина ожидала, что Кантон будет настаивать, чтобы спуститься в зал вместе с ней, и сочинила уже дюжину аргументов против. Но он удивил ее.

— Я выйду через черный ход, — сообщил он и, не завязывая галстука, надел пиджак. Темная щетина слегка выступала на подбородке, прядь непокорных волос легла на лоб. Марш поймал ладошку женщины и прижал ее к губам.

— Благодарю вас за замечательный вечер.

Кантон подошел к двери и, не оборачиваясь больше, растворился в проеме, оставив Каталину, раздираемую двумя чувствами: облегчением и одиночеством.

Нельзя доверять Кантону.