Дальше текст был неразборчив, чернила расплылись. Лорен начала перелистывать страницы, когда услышала, что Адриан обеспокоенно зашевелился.

Она положила дневник и подошла к нему.

— Как ты себя чувствуешь?

Ему удалось улыбнуться, но улыбка получилась вымученной.

— Чертовски неудобно, когда в тебя стреляют свои.

Эти слова огорчили Лорен. Ведь то же самое произошло и с Ларри. Ирония судьбы. Лорен только кивнула. Он коснулся левой рукой руки Лорен.

— Я помню, что видел тебя… каждый раз, когда просыпался. Ты, должно быть, устала.

Лорен отрицательно покачала головой, сплетая свои пальцы с его пальцами.

— Я беспокоилась о тебе… Сократ тоже. Я и в самом деле думаю, что он беспокоится.

— Противное животное, — слабым голосом произнес Адриан. — Только и беспокоится, что о своевременном получении бананов.

Но глаза его любовно взглянули на обезьяну, которая в этот момент весело приводила себя в порядок, делая вид, что ей все безразлично.

Адриан попытался сесть, но упал.

— Доктор сказал, что тебе не следует двигаться по крайней мере пять дней, — укорила его Лорен.

— Черт побери, целых пять дней!

Адриан вновь подвинулся, на этот раз напрягая все силы, чтобы преодолеть слабость и боль. Он сел. В лице его не было ни кровинки.

— Я хочу завтра уехать… Отдохнуть я могу и позже.

— Адриан!

Но на его лице появилось знакомое упрямое выражение, и он попросил проходившего мимо солдата позвать капитана Келли, который с неохотой согласился обеспечить ему провожатых до соседней воинской части, если завтра утром Адриан будет себя чувствовать достаточно хорошо.

И он чувствовал себя достаточно хорошо. По крайней мере, он это утверждал, несмотря на то, что когда его подсаживали на лошадь, по лицу его ходили желваки. Лорен тоже села на лошадь, испытывая смешанные чувства. Она думала, что покинет его, когда он будет в безопасности, и теперь он был в безопасности, но раненый. Он в ней нуждался.

По крайней мере так она себе говорила.

Да и куда ей идти? Известие о том, что за нее была назначена награда, означало, что мистер Филлипс вовсе не сочувствует тому, что она сделала. Конечно, она могла остаться на Юге, но и это ей не очень нравилось.

У нее больше не было родины. Мысль об этом ее пугала и вызывала ощущение одиночества.

Капитан Келли дал им восемь человек сопровождающих. Они ехали до полудня, направляясь к Фредериксбергу, штат Виргиния. Оттуда они должны были продолжить свой путь поездом до Ричмонда, а оттуда другим поездом до У эл-дона, штат Северная Каролина, и потом уже третьим поездом до Уилмингтона.

Путь до Фридериксберга показался Лорен бесконечным, потому что ей тяжело было видеть боль на лице Адриана, но у него и в мыслях не было прервать путешествие. После отдыха он первым предлагал продолжить путь. К концу первого дня его шатало в седле. Рот его был крепко сжат, и она представляла, какие мучения он испытывает.

В первый же вечер она поменяла ему повязку. Кожа вокруг все еще кровоточившей раны потемнела. Швы на ране лопнули и, одолжив у солдат немного виски, которого, похоже, у них было в достатке, она вновь зашила рану и на следующий день отказалась продолжать путь. Она упрямо настаивала на том, что хотя бы один день Адриан должен отдохнуть, хотя сам Адриан стремился ехать дальше.

Все же, видимо, он был еще очень слаб, потому что в конце концов уступил. Сопровождавший их отряд занялся охотой и вскоре добыл несколько кроликов, которых поджарили на шомполах и Лорен с Адрианом ели вкусное мясо, в то время как Сократ обедал на деревьях. Адриан вскоре заснул, а их эскорт растворился в лесу, обеспечив им охрану.

Воспользовавшись светом костра, Лорен вытащила дневник. Ей хотелось отвлечься от мыслей об Адриане, о его состоянии и об их будущем.

20 июня 1861 года.

Всего неделя, как мы поженились, и я у же с ним попрощалась. Рендалла вызвали в часть. Говорят, скоро будет сражение. Всемилостивый Боже, я надеюсь, что это не так!

Вчера приезжал мой брат и рассказал, что они с отцом идут служить в войска генерала Ли. Я так боюсь, что им с Рендаллом в бою придется сражаться друг против друга! Но я никогда не пожалею о том, что вышла замуж. Я любила его всю свою жизнь и знаю, что он делает то, что должен делать, идя при этом против воли и своей и моей семьи…

Кукуруза в полях растет хорошо, но с обеих сторон от нас располагаются армии, и я чувствую, что мы можем оказаться между ними. Сэм и Лукас упорно работают, но они тоже очень скучают по Рендаллу. Так же как и в меня, он вдохнул в них жизнь. Именно он освободил их, и они любили его за это.

Я знаю, что ради него я должна быть сильной. Я должна хозяйничать на ферме. В эту землю Рендалл вложил свою душу. Но… да поможет мне Бог… Он уехал лишь несколько дней назад, а я так одинока. Я чувствую, что лишилась сердца.

Становилось слишком темно, чтобы читать, и Лорен отложила дневник в сторону. При свете мерцающего пламени она смотрела в лицо Адриана. Она не знала, смогла бы ли она понять содержание дневника три месяца назад, но сейчас ее сердце разрывалось точно так же, как и сердце Meлиссы Кендалл.

И она размышляла о том, было ли у нее когда-нибудь такое мужество, как у Мелиссы.

На следующее утро Адриан проснулся от боли. Мучительная боль, дававшая о себе знать при малейшем движении, мгновенно вырвала его из объятий сна. Было неразумно так долго ехать, но он был не в состоянии ждать.

Лорен. Риджли. Они владели его мыслями, он видел их во сне. И они так упорно ускользали от него!

Адриан чувствовал, что с каждым днем Риджли становится от него все дальше и дальше. И Лорен тоже. Каким-то непонятным образом он чувствовал, что она отдаляется от него.

Они были так близки во время побега, в то время, которое они провели в сарае. Но теперь в глазах у Лорен опять появилось такое выражение, словно что-то ее гнетет. И несмотря на то, что она ухаживала за ним очень заботливо и нежно и постоянно была с ним, она, тем не менее, напоминала ему птицу, готовую улететь.

Он молча проклинал свою слабость. Боль он еще мог терпеть. Он терпел ее мальчиком, затем офицером. Но слабость — это было нечто такое, чего он не мог контролировать, и поэтому она его возмущала.