Адриан кивнул.

— Что случилось с вашим кораблем? Почему вы остановились?

Адриан пожал плечами.

— Поломка в одном из гребных колес.

— А что произошло внизу? — он показал на люк, из которого вылез лейтенант.

— Ваш лейтенант болван.

Офицер не возражал.

— Можно ли починить двигатели или же вам придется буксировать судно?

Адриан пожал плечами. Теперь это была не его проблема.

— Ваш судовой журнал?

— Уничтожен.

— Декларация судового груза?

Адриан снова кивнул.

— Вся ваша команда состоит из британцев?

— Да.

— А лоцман?

Адриан ничего не ответил.

— Вы в очень опасном положении, капитан. Несмотря на провокацию, именно вы стреляли в офицера. Если вы будете с нами сотрудничать, это облегчит вашу участь.

Адриан горько усмехнулся.

— В самом деле?

Услышав сердитое бормотание, они оба обернулись. К ним приближалась Лорен, крепко державшая Сократа. Сократ, чувствующий, что что-то неладно, вырвался, подбежал к Адриану и принялся дергать его за сюртук. Брови Гринвея взлетели вверх.

— Это ваш любимец?

Лорен подошла к Адриану и забрала обезьяну.

— Он думал, что офицер напал на меня.

— Кто думал, капитан Кэбот?

— Нет, Сократ.

— Кого, черт побери, вы называете Сократом?

— Обезьяну, — терпеливо объяснила Лорен и не отрываясь смотрела на Адриана, словно старалась его запомнить. Адриан помнил то потрясение, которое он испытал, когда узнал, что его брат все проиграл. Теперь он испытывал то же самое яростное ощущение беспомощности. Его руки были связаны у него за спиной, и, несмотря на разговор, лицо его оставалось напряженным, а голос очень сдержанным. При любых других обстоятельствах они бы многое обратили в шутку, но теперь им было не до шуток.

Особенно Адриану. В Лорен было нечто такое, отчего у него холодело внутри. Он был благодарен ей за защиту Сократа, но было в ее лице нечто, молившее о понимании. И была в ней сдержанность, словно она стремилась отдалиться от него.

— А молодая леди? — вопрос был задан офицером-янки.

— Это мисс Лорен Брэдли. Это гражданское лицо, наш пассажир.

Лейтенант Гринвей слегка поклонился Лорен.

— Вы оба — вы и… Сократ… можете рассчитывать на предупредительное к вам отношение. Я сожалею о действиях Портера.

Он сделал знак боцману.

— Пожалуйста, доставьте леди и… животное на «Аллежени» и скажите капитану, что нам нужен буксирный трос. И кандалы. Мы будем держать команду «Призрака» здесь.

Лорен, которая уже повернулась, чтобы уйти, при этих словах оглянулась:

— Кандалы?

— Да, мисс. Капитан нарушил условия капитуляции.

— Но…

— Это больше вас не касается, мисс. Он отвернулся, и Лорен не оставалось ничего другого, как следовать за сопровождающим.

Гринвей повернулся к одному из своих моряков.

— Проверьте двигатели, и пусть команда будет готова помочь закрепить буксирный трос. Капитан Кэбот, присоединяйтесь к своей команде на носу судна.

Лорен настойчиво тянули за руку, она поколебалась, потом обернулась к Адриану, смотревшему на нее сквозь полуопущенные веки. В свете ламп, горевших по всему судну, ему было ее хорошо видно.

— Я позабочусь о нем, — сказала она Адриану. — Я найду способ вернуть его вам.

В голосе ее звенело отчаяние, даже мольба.

Но его толкнули по направлению к носу корабля, и когда он, в конце концов смог оглянуться, она уже исчезла за бортом.

Лорен сидела на борту парохода янки «Аллежени» и смотрела, как тянули на буксире «Призрак». Она превосходно сделала свое дело. Механики северян безуспешно провозились целый день.

Адриан все еще был на своем корабле. Нет, подумала Лорен, «Призрак» больше не был его кораблем. Он никогда уже не будет использоваться для того, чтобы возить грузы для Конфедерации. А пушка, которую он вез, будет служить войскам северян.

Лорен чувствовала внутри себя пустоту. Она ощущала пустоту, утрату и горе. Они овладели всем ее существом. Ей было больно за Адриана, ей было больно за саму себя. Она нанесла ему обиду, которую невозможно было простить. И неважно, сколь благородны были ее побуждения. Ничто и никогда не сможет возместить ущерб. Особенно теперь… когда Адриан стрелял в лейтенанта. И даже это было ее виной. Если бы она не ринулась вперед…

Что будет с Адрианом? Она знала, что теперь его могли обвинить даже в пиратстве, хотя она в этом и сомневалась. Но он напал на офицера и стрелял в него. Он нарушил нейтралитет. А она знала, как сильно Филлипс и американское правительство желали удержать его подольше. Теперь у них был необходимый им предлог, позволявший держать его в тюрьме до окончания войны.

Она продолжала смотреть в лицо Адриана после того, как ему связали руки. Даже в этот момент он доминировал в комнате. Он ничем, кроме напрягшихся мускулов на щеках, не выдал своих чувств.

О Адриан! Что я наделала!

Море было спокойным. Темно-синим, как глаза Адриана. Прошло полтора дня после захвата «Призрака» и капитан «Аллежени» сказал, что к концу дня они будут в Балтиморе. Она не рассказала капитану о своей роли в повреждении «Призрака». Для нее было невыносимо с кем-либо говорить об этом. Ей пришлось бы это сделать, если бы они попытались забрать у нее Сократа. Но капитан северян был сама любезность. Он терпел даже выходки Сократа.

Где теперь Адриан? Офицер говорил о кандалах, но, конечно…

Для нее была невыносима мысль о том, что гордый, беспокойный Адриан закован в кандалы.

Она почувствовала, как дернули поводок. Теперь она держала Сократа на поводке, потому что боялась за него. Он покусал двух моряков, не говоря уже о раненом лейтенанте, рука которого теперь висела на перевязи и который, каждый раз при встрече бросал на них злобные взгляды.

Сократ явно скучал по своему хозяину. Он вглядывался в лицо каждого проходившего мимо человека. Выражение его мордочки было обеспокоенным, и Лорен даже казалось, что он смотрит на нее с укором. Обезьяна мало ела и еще меньше играла. Единственным видом деятельности для нее стало созерцание. Как, впрочем, и для Лорен.

Адриан лежал на постели в каюте своего первого помощника. Его запястья сковывали тяжелые железные кандалы. Он знал, что его поместили бы в трюм, если бы трюм весь, до последнего дюйма, не был занят грузом. Поэтому его заперли здесь, приставив снаружи охрану.